Array Белобров-Попов - Русские дети (сборник)

ох!

Аба лился папа ок! Ох!

Прыг-прыг! Прыг!

Пить. Да. Буль-буль. Ах! Дададададада.

Хррррррррррррррррр.

13 Прогулка: голуби

Гули-гули. Гули-гули. Баба. Ам! Ам!

Кыс-кыс-кыс! Мяу. Кыш!

Гули — тю-тю! Гули-гули, ам-ам. Баба, дай ам.

14 Весенняя гроза

Ой! Гро. Ой! Гро. Мама! Ба! Мама. Баба. Не.

Дь. Вода. Буль-буль.

Кап-кап. Свет! Синь! Гро! Ой! Кап-кап.

Пук! Ка-ка. Пи-пи. Гро! Бо-бо!

15 Мама и папа

Мама. Нос. Рот. Тпру. Тпру. Му. Прр. Да. Гладко.

Мокро. Мама, мама! Бо-бо? Не. Мама, не! бобо! Ааааааа! Мама!

Ням-ням. Мама. Льль.

Папа. Усы. Щщщщ. Жжжжжж. Стекло. Динь-динь. Не мяч. Жжжжж. О!

Папа! Мама — нет! Папа.

Кач-кач.

Сирень. Слад. Ах.

16 Прятки и прочие игры

Ку-ку. Мама нет. Ку-ку. Мама. Хи-хи!

Ещё! Мама, ку-ку.

Альчи — ку-ку! Ха-ха-ха!

Ням. Ням. Ням. Мама. Тепло. Лллллль.

Спи. Бай-бай. Папа! Не! Прыг! Прыг-скок. Прыг-скок.

Аба лила папа ок. Прыг-скок. Прыг-скок. Аба лила папа ок. Да.

Бай-бай! Не! Не!

Пить. Так. Пить. Буль.

Пи-пи. Пипа. Попа. Пальчики. Не мама. Баба. Лль.

Ладушки-ладушки, где были, у бабушки. На головку сели. Ха!

Дай бебе. Так. Да. Бебе. Бе! Пум. Пум.

Не бери в рот.

Дай!!! Так.

17 Яблочный сок

Яблочна. М-м!

Ещё! Ммммм. Да. Ам. Да! Баба. Дай!

Жевать круг! Ещё!

18 Марш-бросок ползком

Туда!

Пол. Пол мяхк. Шкаф там. Стол тут. Нога — ох! Нога — бум! А-а! Твёрда. Туда! Мяч — кыш! Тапки — кыш! Кря-кря. Жёлта. Жевать. Ам-ам. Ж-ж-ж. Бо-бо!

Чмок, чмок. Баба. Соска.

Окно. Сирень. Ночь.

19 Ангел

То т.

Пел. Плыл. Был.

Белый. Уууу. Лль.

Гули-гули! Приходи!

20 Переезд на дачу

Синь. Небо. Ах!

Дышать.

Жевать. Свет. Дух. Зелень. Ветики. Ве-Ты.

Веты́. Жёлты красны лиловы. Огнёвы. Синь. Пень. Пена. Нена. Нинь. Баба Нина. Динь. Свет.

Тот — тут! Мама — тут! Топ-топ! Так.

21 Огонь

Ясн. Красн. Жив. Ой-ой! Горяч.

Жив. Тссс. Тут. Тут! Нееее! Тут. Так.

Ясн. Красн. Жив.

Аго!

22 Свет

Мама, не уходи. Боль.

Папа, не уходи. Баба, не уходи. Тот, не уходи! Мальчи ароши.

Тот — свет.

Мама — свет.

Баба — свет.

Папа — свет.

Кот — свет.

Мама. Папа. Баба. Кот. Шарик. Круг. Динь-динь. Пальчик один. Веты. Кач-кач. Небо. Синь. Гули-гули. Люблю.

Родимая. Тёплая. Вкусная.

Смотрит в меня. Глазами. Носом. Дырочки темны. Губы говорят «му-у-у». Волосы волною. Смеюсь. Руки тяну. Любишь играть в коровку, любишь играть в лошадку, и я. Но сейчас не надо, сейчас я скажу тебе что-то важное, мама. Не говори «му». Нет, нет, и «тпру» не говори пока, и «мяу» не.

Ма-ма.

Опять улыбаешься, «фрр…» Это жеребёнок фырчит, да?

Я говорил с ними там, беседовал длинно, мы играли. Мама, их язык другой. Сколько их, мама! Они — дивны. Рыжи, белы, шоколадны, пестры. Вороные. В пятнышко на поле мохнатом. В крапинку лёгкой мороси, в оранжевое кольцо. Жираф, мартышка, гиппопотам, фламинго, воробушек Вася. Тигр-бык-свинка-тюлень-коза. Олень, лисица. Барс. Кенгуру. Морская свинка. Мамонт, овца, черепаха. Мы резвились, болтали. Смеялись и понимали друг друга с полузвука, полувзмаха хвоста.

Я и теперь помню этот язык. Сегодня на улице, пока баба Нина крошила хлебные крошки, я слышал явно, как наш котик, совсем не взрослый, увязался с нами гулять, подкрался к лавке, шепча голубице: «Ах ты моя сладкая, сейчас я тебя…» Она тихо клевала, сыпала баба крошки, но тут встрепенулась, засмеялась: «Не успеешь сделать и шага, взлечу!» — и взвилась и хлопала крыльями звонко! Котик визжал: «Вы расту, съем-м!»

Видишь ли, всё это так ясно, так чисто они говорили, совсем непохоже на «курлы», «мяу», на «гав» и «гули», похоже только на «ыгм», на «ау» — носовое, да? Но эта беседа — только смех, шелест перьев, беззвучие лап, котик лишь играть хотел, он не есть её собирался, и она знала. Он шутил — и эти стеклянные шарики (не бери в рот!) врассыпную — её голубиный голос.

Мама, но я хочу сказать тебе о другом.

Первое, самое важное, что я скажу тебе, слушай. Умом младенец, но сердцем нет, однако умом… мысль — прозрачный ручей. Журчит, льётся, разливается на новые ветки, нити, не потеряю ни одной. Но самое важное вот, скорее! — а то отвлекусь опять. Мама!

Любовь — это ветер. Он живёт в высоком и близком небе. Дышит вольно в сияющих облаках. Пьёт их плотность. Чуть тяжелеет. Скользит вниз на землю и задувает в люди. Задувает в сердце. Мама, сердце иных — роща. Белые дерева, зовут берёзы, чуть подросли, юны, чисты, безмятежны. Ветер гуляет, трепещет листья, сребристый шелест и счастья вздох. Есть другие сердца — дубовые чащи, крепки, кудрявы, есть и сосновый бор, высокий, лёгкий, выстланный снизу ковром иголок и тоненькой травкой сквозь. Есть и рябины молодые, пурпурным по зелёному сбрызг. Но перед ветром беззащитны все.

Он веет вольно, летит сквозь всё, только легкий скрип раз даётся, вдох, выдох, смех. Всюду этот сквозняк. Что ты включала мне, что повторяла? «моцарт»? Не знаю, что это «моцарт», — но сквозняк любви похож на «моцарт». Музыка, знаю, это музыка под куполом светлым, высоким куполом неба, где все мы живём, и движемся, и ползаем, и летаем, и скачем — в любви. Любви — свободном ветре.

И это самое важное, мама, по миру гуляет ветер, а мы — его рощи, леса, камыши, виноградники, заросли вереска, садики померанца и лимонных дерев, смородиновые кусты. Слушай же дальше, мама.

Ветер принёс его. Я и раньше его часто видел, до рожденья, он посещал меня тайно уже в тишине безъязычия, в невечернем свете густого млека. Я родился, и он снова был рядом — склонялся надо мной, поправлял одеяло, однажды сдвинул меня подальше от тебя, когда мы вместе заснули, другой раз поддержал, когда ты потянулась за чистой пелёнкой, отпустила меня и на миг я остался наедине с водой в моей ванночке и уже собирался хлебнуть… Я называл его «Тот» и ему улыбался. Юноша златокудрый, в белых одеждах, с глазами неба синей. Он махал мне крылом и исчезал. Но тут вдруг сказал:

— Привет.

Он был весёлый и такой, как не ты и не папа и бабушка, нет. Он был немного, как я.

— Я и правда как ты, — он ответил, — но другой.

— Кто ты?

— Твой Няньгел-хранитель, — ответил он и задорно хлопнул крылом. — Но можно и просто «Няня».

Няня, няня! Как с тобой хорошо! Как ты быстр, светл и словно прозрачен.

За спиной его, между крылами, был такой же, как и весь он, золотистый переливающийся полупрозрачный рюкзак.

— Что там? — спросил я.

— Там? — Он сделался хитрым-хитрым. — Смотри!

Мама, из рюкзака прямо ко мне в кроватку полетели игрушки! Невесомые, сияющие, цветные. Погремушки, звенящие на все лады, гусеница в огнях, трубка с мелкими шариками, калейдоскоп, фонарик, вспыхивающий ярко-оранжевым и густо-жёлтым. И ещё одна ветка, на которой вместо листьев росли колокольцы, звенели так тонко, нежно… Больше всех мне понравилась эта веточка, и я всё звенел ею, и звенел, и звенел.