Эльчин Сафарли - Тысяча и две ночи. Наши на Востоке (сборник)

Нам не нужно думать о расширении, о том, чтобы покупать новую квартиру, с большим количеством комнат. Мы прекрасно помещаемся в нашей трешке. Маленькая комната долгое время пустовала, там был склад для чемоданов, гладильной доски и прочей дребедени. Потом я заказал стенной шкаф на всю стену, купил диван и домашний кинотеатр.

Потом — это когда мы поняли, что с детьми у нас ничего не получается.

Пункт четвертый. Финансы.

Если тупо и по-простому, то у нас больше денег, чем у друзей-родителей. Статья расходов уменьшается в разы. Чего не было в нашей жизни? Вначале: гинеколог, ведущий беременность, дорогостоящие анализы, роды или операция. После рождения ребенка: детское питание, одежда, подгузники, мебель, коляска, пеленальный столик, автокресло, ходунки, прививки, лекарства, плановые и спонтанные посещения врача. Далее: няня, детский сад, школа.

Не говоря уже о нервотрепке, связанной со всем этим. Выбор врача (этой никогда не дозвониться, а этот всегда прописывает антибиотики) или детсада (здесь плохо кормят, там не занимаются детьми) — вечная головная боль знакомых родителей.

А нам не нужно откладывать деньги на образование и квартиру для ребенка. Мы можем жить сегодняшним днем.

Пункт пятый. Она.

Ей не грозит послеродовая депрессия. У нее не будет разрывов после родов или шрама внизу живота после кесарева сечения. Не будет растяжек на животе, обвисшей груди, гормональных изменений и послеродовых психозов.

Хотя даже со всем этим набором я продолжал бы ее любить.

Она не станет матерью. Я не стану отцом. В конце концов, мы из того небольшого процента бесплодных супружеских пар, считающихся здоровыми. Здоровыми, но не имеющими детей. Так уж получилось. Такое бывает.

Она словно чувствует, что я пишу о ней. Она позвонила мне на мобильный, напомнила, что вечером мы идем на концерт Натика Ширинова и его ритм-группы. Я конечно же помню, скоро выхожу с работы. Поэтому быстро допишем последний пункт. Как раз к нему и идем.

Пункт шестой. Досуг.

Больше свободного времени. Больше свободы. Больше времени для друзей, для хобби, для поездок.

Через час мы будем слушать выступление нагариста [32] Перкуссионист, от азербайджанского слова «naрaraз». Натика Ширинова. Встретим кучу знакомых. Будем обсуждать концерт.

Вам понравилась композиция «Поезд»? Да, это старая вещь, но такая завораживающая. А вы были на концерте Азизы Мустафа-заде [33] Азербайджанская джазовая исполнительница и композитор. в Оперном театре? Да, это было потрясающе. Я никогда не видела столько любви на сцене и в зале. Да…

Мы свободны. Мы абсолютно свободны.

Не люблю я эти заседания по субботам. В субботний день надо отдыхать, а у нас незапланированный (они всегда незапланированные) митинг, срочные кейсы, которые надо обязательно обсудить. И поэтому мы сидим за большим столом в конференц-зале, смотрим в свои ноутбуки и отчаянно пыхтим, словно старые чайники. И каждый из нас должен высказаться по всем вопросам в повестке дня, у каждого из нас есть свое личное мнение. Конечно же. Давайте я тоже выступлю, скажу что-нибудь про диверсификацию инвестиционных рисков и оптимизацию расходов.

Мы просидим еще пару часов, дойдем лишь до середины повестки и перекинем оставшееся на утро понедельника — «очень важные вопросы требуют детального рассмотрения». Сразу после заседания я уеду на дачу.

А пока мы пыхтим. Усиленно смотрим в ноуты, будто пытаемся найти там секретную формулу успеха.

Да расслабьтесь, ребята, вид у вас всех нервный и нездоровый, будто завтра вас поменяют на похожих парней в серых или синих костюмах. Не парьтесь, все мы крепко сидим в своих креслах, приносим пользу родной конторе, а она — нам. Ага, у всех нас есть возможность получать здесь дополнительный заработок. Все законно, никакого ущерба работодателю. К примеру, я. А впрочем, неважно. Кто вы? Я вас не знаю. Не звоните сюда.

И я бросаю воображаемую трубку…

Дача задумывалась под ребенка. Если беременность попала бы на лето, мы провели бы этот период на даче. И ребенку в будущем было бы раздолье, не в четырех стенах же сидеть.

Что делать в городе в сорокаградусную жару? А здесь, в тридцати километрах от Баку, в одном из апшеронских поселков, есть обманчивое ощущение удаленности от города с его беспрерывным шумом и гвалтом. Здесь, в тени тутовника, не так ощущается зной.

Небольшой участок, маленький домик на одну семью (ненавижу эти многочисленные «колхозы» из каких-нибудь теть и двоюродных сестер), хороший сад. Есть место под бассейн, здесь будет песочница, там — качели. А это место между домом и забором всегда в прохладе, бывший хозяин называл его Кисловодском. Идеальное место для лета вне города.

Мы купили дачу десять лет назад за смешные деньги. На самом деле дача нам не нужна, за лето мы остаемся здесь максимум три ночи подряд. Ехать в город на работу утомительно, а отпуск мы, как правило, проводим за пределами страны. Поэтому дачу я рассматриваю лишь как инвестицию. За прошедшие годы цены сильно выросли, поэтому вложение средств в землю себя оправдало. Цены, конечно, неоправданно завышены. Апшерон, этот выжженный солнцем кусок земли на берегу Каспийского моря, — не самое лучшее место для жизни.

Бассейн я так и не построил, качели и песочница тоже не понадобились. Время на даче движется медленно, кажется, что жизнь проносится, кипит и клокочет где-то там, в черте города, а тут, в тени тутовника, ты остаешься на обочине.

Я приезжаю сюда на выходные раз в две недели, проверить, все ли в порядке, подкинуть денег соседу (по совместительству охраннику и садовнику). Впрочем, сегодня я приехал и по другой причине.

Я сижу на веранде в старом шезлонге, укрыв ноги пледом. В воздухе легкая прохлада, я люблю осень, когда уже совсем не жарко, но еще не холодно.

Сижу я так недолго, потому что вскоре на территорию участка въезжает новенький белый Range Rover Sport, за рулем которого мой друг Анар. В машине еще две девицы, лет на десять младше нас, одна его «постоянка», другая предназначается мне. Нет, не шлюхи, вполне приличные девушки, просто легкодоступные.

Школьный друг Анар — налоговый инспектор, гроза бакинских предпринимателей, кошмарный сон бизнесменов нашего города. Раньше он был счастлив, когда ему что-то давали в зубы, теперь он называет конкретную сумму, с которой не скинет ни копейки. За годы у него выработался иммунитет, ему чихать на возможные «пожелания» потратить деньги в аптеке. Поэтому внедорожник под задницей, телефон «Верту» в руке, дорогие костюмы, дизайнерские джинсы. И плевать на проклятия за спиной. Вдобавок он возьмет товар на немаленькую сумму (самое настоящее натуральное хозяйство), если приходит в какой-нибудь магазин одежды. Даже женской одежды. В два пакета. Один — жене, второй — любовнице. Вот этой, не помню, как ее зовут.