Наталья Горбачева - Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих

Написать учебник, научающий человека распознавать действие Божественного Промысла, невозможно. «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3:8) и, кроме того, каждый человек уникален, что, собственно, и «заставляет» Божественную Любовь уникально действовать в жизни каждого. Но попытаться научиться видеть Бога в своей обыденной жизни можно, используя опыт других, уже услышавших таинственные Божественные «толчки» в своем сердце. Описание подобного опыта, несомненно, присутствует в рассказах известной и церковному, и светскому читателю писательницы Н. Б. Горбачевой.

Привлекает простота, сочность стиля и искренность рассказчицы. Несмотря на обилие в тексте местоимения «я», при чтении это «я» непостижимым образом отступает на задний план, и читатель окунается в атмосферу вездеприсутствия Божия. Современный человек, желая обратиться к Богу, всюду ищет чудес, особого «знамения», а Бог открывается ему в простой повседневности. Хотя, впрочем, и некоторые особенные «знамения» в рассказах Н.Б. Горбачевой тоже присутствуют. Но, описывая их, автор умеет многие важные вещи объяснить без слов, вернее, «между строк». Во всяком случае, читателю, еще не знакомому со святоотеческой литературой, будет ясно, что духовное качество «чуда» опознается не иначе как по его духовным плодам, всегда устремленным к единой цели — направить к Богу человеческое сердце. Но чудо более великое — когда человек не теряет этот, однажды обретенный, вектор христианской жизни, несмотря на множество соблазнов. Это, может, и есть самое главное чудо, описанное в этой книге.

Исключительно трезвый взгляд автора на духовные реальности позволяет ей выявлять Божественный зов к человеку там, где более всего бывает разных суеверий. Таков, например, сон «ОльгИванны», в котором давно умершая соседка стучит в ее окно и просит соли, после чего героиня рассказа наяву вспоминает, что никогда еще не читала заупокойных молитв по ней. Но почему сон приснился только спустя десятилетия после смерти? И здесь — редкий случай, когда автор явно помогает читателю найти ответ: «Ольг Иванна» долгим подвигом жизни по заповедям приобрела истинную христианскую любовь и веру, сделавшись той самой «солью земли», которая защищает мир от гниения и разложения. Может, кто-то увидит «частичку» себя в персонаже, который занимается научной апологией христианства, еще не познав, что суть христианства — в любви к ближнему; а прочитав рассказ о «Сирийском чуде», задумается над тем, что христианская вера и легковерие — разные вещи. Описание автором случившегося в паломничестве на Синай приводит к пониманию, в чем смысл посещения святыни, вызывает желание последовать благому примеру.

Предлагаемая читателю книга читается легко, но побуждает, как кажется, к работе, прежде всего человеческой воли. Хочу ли я увидеть Бога в своей жизни? Не будет ли страшно от видения этих «повседневных» действий Божественной любви? И почему может быть страшно, если Бог есть Любовь? Не потому ли, что ощущения Бога как Любви еще нет, а нет потому, что еще хочется жить только «по-своему», чтобы никто и ничто твоей жизни не мешало?

Каждый читатель непременно задаст свои собственные вопросы, но они будут. Книга никого не оставит равнодушным. И это самое главное.

Первый свой приезд в Псково-Печерский монастырь связываю я с явным вмешательством Промысла Божия в мою тридцатилетнюю жизнь. Время — середина восьмидесятых прошлого века. О моей вере тогда не было и речи. Я не знала Бога, но Он мне уже тогда весточки посылал…

После окончания ВГИКа я стажировалась на киностудии им. Горького (с любимой студенческой приставкой — «опыта»). И вот «дружным творческим коллективом» поехали мы на экскурсию в Таллин — столицу советской заграницы. Я любила ездить в Прибалтику — «дохнуть свежим воздухом свободы». «Дохнули» тогда, помнится, удачно и в высшей степени интеллигентно — жили в самой гостинице «Виру», прорвались в какой-то ночной ресторан, попали в варьете, смогли купить по несколько бутылок на брата ликера Vana Tallinn. Ну и вообще — бродили по Старому городу, улочки которого сохранили свой облик со времен Средневековья — той таинственной «эпохи Возрождения», до которой, как тогда нас учили, сермяжная Русь так и не доросла. О том, что у православной России особый талант среди народов, за который она получила наименование Святая Русь, мы тогда даже не слышали…

И вот после славного времяпровождения в Таллине случился большой конфуз. Собрав всех утром в холле гостиницы, наша групповод объявила, что потеряла обратные билеты на поезд. Молодая девчонка пыталась объяснить туристам, как ее это угораздило, сейчас не припомню… Извечные русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» ребром встали перед группой советской творческой интеллигенции. Из гостиницы «Виру» нас выставили, как положено, в двенадцать дня, а поезд в Москву отправлялся только вечером. Билетов на него, естественно, не было, да и денег у туристов — тоже. Возникла какая-то до смешного безвыходная ситуация.

Но тогда, при СССР, Эстония приходилась еще России братской республикой, и люди добрее были. Мы все, человек двадцать, во главе с рыдающей групповодкой, решительно отправились в таллинское турбюро. Переговоры сначала не клеились, мы поняли, что местными усилиями проблему не решить. Тогда групповодка настояла, чтобы позвонили в Москву — раз, потом еще и еще раз. Наконец каким-то образом договорились, что нас отправят из Таллина на автобусе.

Только к ночи пригнали видавший виды ободранный автобус «Турист». Это, конечно, было не по-братски. Даже провинившаяся групповодка возмутилась. Но делать нечего — сели. С утра моросил холодный прибалтийский дождь, который теперь сделался ненавистным даже в Старом городе — все устали и проголодались, а автобус оказался теплым да еще и с бутербродами.

От того, что все-таки добились своего и едем в Москву, настроение не у всех было отвратительным. Наши оптимисты стали жалеть непутевую групповодку, потому что в Москве ее ждал как минимум строгий выговор или даже увольнение с работы с «волчьим билетом». По дороге, перед тем как заснуть, великодушно решили, что соберемся и пойдем просить начальство турбюро, чтобы ее не сильно наказывали — с кем не бывает!

Нашего русского водителя звали Саша. Надо заметить, что он решился на настоящий подвиг, когда согласился ехать на раздолбанном автобусе тысячу километров без напарника.