Александр Чернов - Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога

— Коля, усыпляй его, — форсировал диалог обмывшийся в стерилизационном тазу Олег. — Видишь, не дается. Вводи в наркоз, и начинаем.

Рассветов кивнул:

— Аня! Премедикация без седативных, анальгетики в обычной дозе. — Выждав, пока медсестра введет требуемые препараты, разрешил: — Наркозные.

Держа маску с кислородной смесью над лицом пациента, он наблюдал за постепенным угасанием сознания мужчины.

— Релаксанты, — маякнул врач Анне, когда зрачки сузились, а челюсть безвольно отвисла.

Плотно прикрыв маской рот и нос больного, он сделал несколько медленных, не слишком глубоких, вдохов, вогнав умеренные порции воздуха в легкие расслабившегося организма.

— Интубация. Аня, трахею придержи. — Николай ввел клинок ларингоскопа в ротовую полость. — Отпускай. Так, трубку. — Длинный надгортанник слегка портил впечатление от манипуляции, закрывая вход в трахею. Но двадцать пять лет практики даром не проходят. Пять секунд — и готово. — Аня, проводник. — Придержав рукой трубку, врач подсоединил ее конец к шлангу наркозного аппарата. — Можете работать, — кивнул он хирургам.

На отдирание повязки больной больше не реагировал. Рана была довольно широкой.

— Прям тесак какой-то, — заметил Павел.

— Да уж, не перочинный ножик, — усмехнулся Олег. — Обрабатывай, чего стоишь.

— Кто это его так? — Николай проконтролировал фонендоскопом наличие аппаратных шумов над легкими пациента, выпрямился и, упершись большими кулаками в изголовье операционного стола, хмуро разглядывал рану. — Ты же его принимал. Анамнез известен?

— Какое там… Соседские разборки… Это все, что удалось выяснить. Привезен родственниками. С ним какая-то перепуганная бабенка. С виду славянка. А висюлек как на цыганке. Плакала все время…

— А ты уверен, что здесь проникающее? — спросил Олег молодого напарника. — Ревизии-то не было.

— Олег Степанович, да какая ревизия?! — умеренно обиделся Павел. — Живот как барабан, кровищи лужа. Да и не дался бы он, сами видели.

— Ладно-ладно. Это я так, для проформы, — снисходительно согласился Масяненко. — В конце концов, городской я хирург или нет!..

— Вот и покажи пример подчиненным. — Рассветов кивнул на Павла и операционную медсестру. — Спаси цыгана. И побыстрее.

— Спасатель-реаниматолог у нас как раз ты. А мое дело — режь и зашивай. Скальпель!

Сделав широкий срединный разрез верхней половины брюшной стенки пациента, Олег произвел ревизию затронутого лезвием пространства.

— Так, печеночка задета. Она и кровит, родимая. Впрочем, не сильно. Соси, Паша, соси! — подбодрил он ассистента, орудовавшего длинным наконечником осмоса. Двусмысленность фразы в который раз позабавила присутствующих. — Натекло прилично.

— Так, может быть, аутопереливание крови сделаем? — поинтересовался Николай.

— Поздновато кинулись, здесь уже полно сгустков. Паша, отодвинь кишку. Так… — Олег методично копался в правом подреберье пострадавшего. — Благо ранка по касательной. Иначе мы бы его уже не поймали. Давление держит?

— Сто двадцать на семьдесят, на гормонах. Пока терпимо, — кивнул Рассветов. — Юля, ставь коллоидные, чего там в аптечке имеется. С заказом плазмы и крови пока повременим.

— Шить! — Масяненко взял протянутую операционной медсестрой иглу с ниткой и начал осторожно зашивать подкравливающий угол печени.

Павел терпеливо растягивал ранорасширитель. Несмотря на поджарую комплекцию, представитель кочевого народа обладал развитой мускулатурой.

— Николай Васильевич, добавьте релаксанты, руки отваливаются, — взмолился ассистент.

Анестезиолог проверил глазные рефлексы, тонус конечностей.

— По нашим данным, все в норме, в смысле в полной атонии. Слабеешь, Паша, — он сделал знак анестезистке ввести миорелаксанты. — Ну так и быть, только ради предстоящего ужина. Но смотри, после дежурства сразу в спортзал, а не по бабам.

— Ты, Коля, мне молодежь с пути истинного не сбивай, — вступился за подчиненного Олег. — Отношения с противоположным полом тоже неплохо тонизируют. Важна умеренность. Иначе тонус обернется бессилием.

— Не видать тебе Гераклов среди ординаторов с таким подходом, — махнул рукой Рассветов. — Я — про физкультуру, он — про секс-культуру. Сравнил член с пальцем.

— Ну иногда и палец полезен бывает, — ухмыльнулся Масяненко. — Стоп! — Он склонился над раной. — Паша, поднажми. Свет наведите.

Низкорослая санитарка кинулась в угол за подставкой. Без нее она не могла дотянуться до операционного плафона с гроздью встроенных стоваттных ламп. Но Николай, проявив спонтанную галантность, избавил женщину от утомительной манипуляции. Длинной ручищей он резко обернул плафон вокруг вделанной в потолок оси и навел яркий пучок на указанный хирургом участок.

— Так?

— Нормально. — Олег, пристально вглядываясь, начал медленно перебирать петли кишечника. — Твою мать, задета! — Он продемонстрировал любопытствующему Павлу сантиметровый надрез.

— Проникающее? — с угрюмой досадой поинтересовался Николай. Если ранение проникало в полость кишки, операция грозила затянуться еще на пару часов.

— Сейчас выясним.

Из вестибюля донесся шум распахиваемой двери оперблока.

— Доктор! Доктор! — Сопрано звонким эхом разнеслось по операционной.

— О, у нас, похоже, гости. — Масяненко продолжал осматривать внутренности пациента.

— Это та женщина. Которая с ним была. — Павел кивнул на распластанное тело.

— Беспокойная. Любит, наверное, — хмыкнул Николай. — Славянка, говоришь?

— А так шумно только славянки и умеют любить, — не отвлекаясь, вставил Олег, — ну, может быть, еще цыганки.

— Да ладно, Степаныч, любви все возрасты покорны, — парировал анестезиолог. — Итить твою…

— Доктор! Есть кто-нибудь? — Голос женщины начал приближаться.

— Выйди, скажи ей, что идет операция, пусть ожидает в коридоре, — поручил городской хирург санитарке. — А то она сейчас в оперзал припрется. Концерта нам не хватало…

Младшая медсестра поспешно вышла. С полминуты до врачей доносилось агрессивно-оскорбительное шушуканье. Затем в операционную вновь прошмыгнула маленькая фигурка сотрудницы:

— Олег Степанович, она рвется посмотреть на мужа, — сердито сообщила женщина. — Я ее почти до выхода вытолкала, но она назад лезет. Пришлось пообещать, что схожу, у вас разрешение спрошу, а то в глаза бы мне вцепилась.

Николай, будучи не занятым ручной работой и единственным, кроме анестезистки, не облаченным в стерильный костюм, нехотя поднялся со стула.

— Коля, скажи ей пару ласковых, — поддержал инициативу коллеги Масяненко. — Я бы и сам вышел, но ты же видишь… — Он вновь погрузился в созерцание раны.

В предбаннике Рассветов снял маску и с открытым лицом направился к выходу из оперблока.