Ольга Янаева - Азия. Время красоты

Девушка мило улыбается:

— Ты — модель? Первый раз в Токио?

— Да, первый раз. Меня Сашей зовут.

— А меня Яной.

Яна набирает телефон Сатоши. Говорит с ним на прекрасном английском.

— Все, не боись, он сейчас подъедет. Успехов тебе…

— Спасибо. Может, еще увидимся…

— Может быть, — Девушка легко подхватывает свои сумки.

Я завороженно смотрю на харизматичную девчонку, не могу оторваться от ее грациозного танцующего шага, царственной красивой головки. Что-то знакомое, очень узнаваемое в ней. Загадка, игра, волнение. И облегчение ну спасибо, вспомнила, наконец, — это же та самая модель из рекламы известного шампуня! Точно так же она там движется на высоченных каблуках, высоко держит голову. Вот только где же роскошные густые каштановые волосы ниже плеч?

Яна коротко подстрижена. Вот я и не узнала сразу. Она повернулась, улыбнувшись мне. Да, это ее улыбка блистает в рекламе. Я поспешила восхищенно улыбнуться в ответ. Она поняла, что я ее узнала. Помахала мне…

— Привет, девчонка, как дела, спасибо, пока, — раздался за спиной металлический голос робота, проговоривший этот спич на одной ноте, без выражения, на моем родном языке. Я вскрикнула, обернулась как ошпаренная.

Передо мной стоял Сатоши. Он присылал нам свое фото по компьютеру. Зиночка распечатала.

— Ему лет тридцать восемь — сорок, — спрогнозировала Зиночка, разглядывая фото. — Я уже сделала скидку на то, что японцы очень моложаво выглядят и у них практически отсутствуют морщины.

Появившийся Сатоши выглядел так, как будто за ним гнались.

Он тяжело дышал. Красная рубашка взмокла разными по размеру пятнами, нагеленные волосы торчали в разные стороны. Ему явно было наплевать на свой внешний вид и на гостей японской столицы в аэропорту, которые посматривали на него с интересом.

Сатоши исчерпал свои познания в русском языке, голос робота поменял на человеческий, перешел на английский. И я с ужасом поняла: он не собирается делать мне скидку, учитывать, что я из захолустья… Вероятность прибытия в нашу провинцию хотя бы одного носителя языка равна появлению инопланетянина. Да и вообще, из года в год отсутствие в школе по нескольку месяцев педагога по английскому давало о себе знать.

Сатоши хватает мой чемодан, я беру сумку, и мы бежим к его машине. Куда так спешить?

— Время — деньги, — говорит Сатоши.

Оказывается, у меня прямо сейчас кастинг. Затем еще два…

Сатоши ездит как камикадзе. Несколько раз я мысленно попрощалась с родными и Зиночкой… Но вот мы паркуемся у высоченного здания. Сатоши просит меня взять купальник и босоножки, сумочку с косметикой. Лифт бесшумно и сверхбыстро поднимает нас на тридцать второй этаж. Я переодеваюсь в дамском туалете, разглядывая стерильную чистоту кафеля и сантехники. Опухшие после перелета ноги не хотят помещаться в босоножки… К моему облегчению, получается застегнуть ремешок на последнюю дырочку.

Сатоши критически оглядывает мою фигуру в купальнике. Перед поездкой я хорошенько подкачала пресс, ноги, руки… На кастинге в небольшом зале сотня девушек. Подходит моя очередь.

Работодатели морщатся. Говорят что-то по-японски для Сатоши, показывая на мои фотографии в портфолио. Я догадываюсь, фоток пока очень мало, всего пять. Сатоши вежливо объясняет ситуацию. Все приходят к согласию. Кивают друг другу. От потока незнакомой речи у меня начинает трещать голова. Японцы переходят на английский, так как за их столом находятся трое мужчин европейского вида. Обсуждают мою внешность, как будто меня нет.

— У нее тяжеловатый подбородок, большие скулы, тонкие губы…

Сатоши недовольно осматривает меня вместе с ними. Точно: жук и Дюймовочка из советского мультика.

— У нее нет хорошего бука, вы должны сделать ей тесты…

Сатоши усердно кивает, сердито посматривая на меня, — не оправдала доверия…

Точно как тот жук.

Мы выходим из офиса. Сатоши сразу меняется.

— Дураки, идиоты, тупые червяки, — ругает он работодателей.

Но и мне спуску не дает:

— Если у тебя не будет через неделю заказов, полетишь домой к маме.

Осиливаем еще два кастинга. Я ужасно хочу есть и пить. И не мешало бы принять душ. Выспаться. Разница во времени, перелет. Я спешу за моторным Сатоши из последних сил.

— Тебя надо покормить, — раздраженно вспоминает Сатоши.

Мы едем в ресторан. Я прошу заказать мне суши. Так мечталось попробовать модное японское блюдо.

Сатоши нехотя соглашается.

— Если будешь кушать часто суши, растолстеешь как бочка. Там много сахара, соли. Ничего полезного в них нет. Экзотика для туристов.

Сатоши просит меня рассказать о моей семье, о моем городе. Но мой английский годится больше, чтобы слушать, понимать, что говорят, чем болтать самой. Сатоши сердится:

— Если ты, Саша, через три дня нормально не будешь говорить по-английски, я тебя отправлю домой.

Как же я устала от его нападок! Ну и поеду назад на родину. Подумаешь — страшно, аж жуть. Мы едим что-то интересное. Необычный овощной супчик. Острый, кисловатый. Затем запеченную рыбу с ананасами, на десерт заварной кофе. Сатоши рассказывает о себе. Всего два года назад он был владельцем большого модельного агентства, хозяином просторного офиса, трех дорогущих машин. Но все за одну ночь проиграл в казино. И с тех пор он практически живет в казино. Надеется выиграть и вернуть себе все, что потерял. Удача пока не спешит к азартному Сатоши. По-моему, это — болезнь. Но тем лучше для меня. Буду меньше его видеть.

Мне придется долго привыкать к его манере разговаривать. Сатоши не умеет спокойно говорить. Он — кричит!

Сатоши привозит меня в модельные апартаменты. Это две небольшие комнатки с тесной ванной и мини-кухней. На кухне стоит упаковка питьевой воды из супермаркета.

— Из крана не пей, заболеешь, — напоминает Сатоши.

В холодильнике ничего нет.

— Завтра купим еду. Я приеду в девять утра. Поедем на три кастинга.

Я с облегчением прощаюсь с оглушительным Сатоши. Распаковываю вещи, обживаю новое пространство. Мои вещи пахнут домом. Я сразу успокаиваюсь. Целую своего любимого медведя. Я решила положить его в чемодан в самый последний момент. А сейчас он — центр моего душевного равновесия. Принимаю душ. Вода невыносимо отдает хлоркой. У нас так пахнет в общественных туалетах.

Просыпаюсь ночью. Мой организм не успел настроиться на японское время. Работает по отечественному биологическому расписанию. Тело чешется. Включаю свет — вся кожа в мелких бордовых прыщичках. Кажется, поднялась температура — это аллергия на воду с хлоркой. Я обливаюсь питьевой водой, мажусь детским кремом. Пью таблетку от аллергии.

Утром приезжает Сатоши. Видит меня еще в красном цвете, расстраивается.