Дмитрий Рыков - Та, что гасит свет (сборник)

— А ты не думаешь, что «потом» может и не быть?

— Я тебя таким злым еще не видела.

— А каким должен быть мужчина, когда ему отказывают?

— Да не отказываю я тебе! Я прошу тебя подождать!

— Семь лет? То есть ты считаешь, что меня должно хватить на семь лет? Каждую неделю поезд Москва — Санкт-Петербург? «От Питера до Москвы вези меня, тепловоз…» Пятьдесят две недели в году, сто четыре поездки… За семь лет — семьсот двадцать восемь поездок. Не многовато?

Тут Анна улыбнулась:

— Да, смешно. Давай просто чуть-чуть подождем. Давай не ставить никаких ультиматумов и сроков, пойми, что я твоя.

— Но не полностью.

— Ну да. Я еще мамина, папина, друзей, родственников, всего того мира, к которому привыкла и в котором живу.

— И в котором мне нет места.

Она встала, обошла стол, обняла Николая:

— Поехали к тебе.

Внутри него все кипело, но он понял, что если и дальше продолжит в таком духе, если сейчас уйдет один, то это на самом деле будет разрыв. Увидит ли он ее в таком случае еще, Николай не знал, а видеть очень хотел, очень…

В такси он подумал, что, переступив порог, они кинутся раздевать друг друга, чтобы заглушить первую в их жизни ссору бурным сексом, — но нет, ничего подобного. Они спокойно лежали перед телевизором, ели яблоки, к разговору больше не возвращались. Последующая за кинофильмом любовь, конечно, была страстной — ну так она у них всегда была страстной — что тут такого? Попыток уговорить ее остаться до утра он не делал — наоборот, Николаю хотелось, чтобы Анна уехала.

По звонку диспетчера такси они вышли на улицу, но машины еще не было. Они поняли, что у них есть еще пара минут, — все это время Анна тесно прижималась к нему. Когда автомобиль подъехал, Николаю показалось, что в ее глазах стоят слезы. Поднимаясь по лестнице, он решил, что слез не было, — ему действительно показалось.

Сергей Иванович примчался раньше обещанного. Он был весел, оживлен, много шутил и все норовил хлопнуть Николая по плечу. Учитывая обстоятельства, подобное панибратство Николая просто бесило. Удивить чем-то свежим нового руководителя он не мог, поэтому в так называемый курс дел Сергей Иванович вошел довольно быстро, и к вечеру они расстались.

Отец Николая знал, что сын должен скоро приехать, и, как мог, торопил его. Тот же попросил не ждать его до воскресенья — разговор вышел напряженным, они чуть не поссорились.

Время с Анной они проводили так же, как и раньше, только в клубы решили не ходить, чтобы больше быть наедине.

Три дня пролетели быстро. Николай собрался ехать поездом, чтобы расстаться с Анной как можно позже, — даже такую мелочь он счел важной. На вокзале она всплакнула, причем как-то очень по-детски — шмыгая носиком и вытирая его платочком. Рядом прощалась шумная пьяная компания, визжали девчонки, кто-то что-то запел.

— Коль, я пойду, а то я сейчас разревусь.

— Я примчусь в пятницу. Я в четыре дня уже вылечу, и весь вечер будет наш.

— Я буду ждать.

— Ну иди, а то я сам заплачу. — Он легонько подтолкнул Анну.

Она кивнула, чмокнула его в щеку, заодно ткнувшись в лицо мокрым носом, и почти побежала к дверям вокзала.

Он ей звонил каждый день, перед уик-эндом решил привезти в подарок что-нибудь такое-эдакое, кольцом пугать не стал, ограничился симпатичным браслетом.

В пятницу, прилетев в Пулково, он купил цветы и помчался в «Рэдиссон-Сас», где она уже ждала его в лобби. Этим вечером на улицу они так и не вышли. И ужин, и завтрак на следующий день им приносили в номер. Погода была дрянь, но проветриться было нужно.

Днем они погуляли, поели в кавказском ресторанчике и заскочили на часок в гостиницу — две ночи подряд вне дома она проводить не могла. Когда Анна приехала к нему утром в воскресенье, он уже не спал, но еще валялся в постели. Быстро сбросив одежду, Аня залезла к нему под одеяло — он заорал во весь голос — такая холодная она была. Анна хохотала.

Перед отлетом Николая, будучи в приподнятом настроении, они хорошенько накачались пивом в «Моллиз» на Рубинштейна. Анна захотела ехать вместе с ним в аэропорт, Николай еле ее отговорил.

Возвращаясь, он думал, что ничего, собственно, страшного не происходит, их встречи такие же, как и раньше. Положа руку на сердце, можно сказать, что шансов вырасти в Москве больше, да еще и постоянно находится на виду у руководства. Так что — ну его, этот Питер! «Увы, как скучен этот город / С его туманом и водой, / Куда ни глянешь, красный ворот, / Как шиш, торчит перед тобой».

На очередные субботу-воскресенье Олег Станиславович попросил Николая поучаствовать в «культурной программе с итальянской делегацией», так как среди партнеров с Апеннинского полуострова был его ровесник, которого надо было как-то занять. На это Анна сказала, что это и к лучшему, ибо у нее начались конфликты с родителями по поводу того, как она проводит выходные. Николай пригласил ее приехать в Москву на следующий уик-энд — вместе с праздниками получалось сразу четыре дня. Она ответила, что подумает. Николай в который раз выругал себя за мнительность — в ее голосе во время телефонного приглашения ему почудился испуг.

После совместного ужина представителей двух корпораций самого молодого иностранца отдали на откуп самому молодому россиянину. Николай повел нового знакомого в бар «Шератона», где, несмотря на незнание итальянского, а гостем — английского, понял, что тот живет в Турине. Он стал хвалить Дель Пьеро, Буффона и Недведа, но был встречен бурным негодованием, ибо оказалось, что парень ненавидит «Ювентус» и болеет за «Торино» — есть там и такая команда. Николай пытался выяснить у гостя, что ему в Москве наиболее интересно, но тот поднял большой палец и уверенно произнес: «Путаноне».

Николай счел нужным отвезти его в «Метелицу», ибо из Night Fliht, хоть тот и был ближе, иностранец, обалдев от местной красоты, мог не выйти до утра.

В «Метле» Роберто, так звали нового знакомого, освоился довольно быстро, танцевал, угощал девушек, даже тех, которые сидели за столиками и были явно не «путаноне». Но и тех отыскать ему не составило труда. Вскоре одна из них притащила подругу. Две полногрудые девахи с силиконовыми губами стали оживленно торговаться с итальянцем, потом одну Николай отозвал в сторонку, дал ей номер своего мобильного и взял с нее клятвенное обещание позвонить ему перед уходом из отеля, когда она поймет, что Роберто спит и с ним все нормально.

Вскоре он попрощался, сказав иностранцу, что «Милан», «Интер» и «Фиорентина» — фуфло, а «Торино» — круто, и ушел. Глубоко ночью позвонила проститутка, сказала, что Роберто — душка, запал на «светленькую» и обещал жениться. В этом она, конечно, не уверена, но завтрашний вечер обещал провести с ними.