Фиона Макинтош - Хранитель лаванды

Время пролетело в мгновение ока, и вскоре Лизетта уже неслась в свободном падении над землей, где она родилась. Было упоительно, но очень опасно, тем более что луна светила вовсю. Лизетта отсчитала положенное число секунд и дернула за кольцо. Купол парашюта раскрылся, Лизетта услышала свист струящегося над головой шелка, почувствовала привычный сильный рывок, безжалостно выдернувший ее из падения навстречу земле, а затем — вольное парение. Недолгое — через несколько секунд Лизетта уже катилась по земле, на практике применяя навыки безопасного приземления.

Запах поля и окрестных садов этой прохладной ноябрьской ночью мгновенно перенес ее в Лилль, в то время, когда ей было всего три года. И хотя сейчас вокруг раскинулась совсем не та Франция, которую Лизетта когда-то покинула, так легко было обмануть себя, поверить: все-таки та.

— Как дела, хорошо? — прошептал кто-то по-французски, поднимая девушку на ноги.

С губ у нее сама собой сорвалась строчка из стихотворения Бодлера, что вертелась в голове во время полета.

— Дыханье ветра, — произнесла Лизетта на родном языке.

— С крыл безумья, — отозвался незнакомец, поднимая взгляд на шум промчавшегося над головой самолета.

— Анжелина, — представилась она, проворно собирая парашют.

— Добро пожаловать в Прованс.

Девушка улыбнулась во мгле.

— Как вас зовут?

— Фрелон. — Шершень . — Простите за агентурную кличку. Фосиль настаивает.

Фосиль . Серп. О нем велись разговоры в штаб-квартире: он будет ее passeur — провожатым с юга на север. Однако сперва надо связаться с руководителем подполья по кличке Роже — он пользовался безупречной репутацией в Южной Франции. А потом вступить в контакт с «врачами», крупнейшей подпольной сетью во всей Франции. Эта сеть базировалась вокруг Парижа. Контактный человек носил агентурное имя Просперо. Несколько месяцев назад Лизетта путалась во всех этих прозвищах. Теперь они осели у нее в голове.

— Мне надо встретиться с Роже.

— В следующей деревне.

— Вы его знаете?

— Прекрасно знаю, — заверил Фрелон, помогая отстегнуть парашют.

— А Фосиля? — поинтересовалась она, выбираясь из комбинезона и скидывая с ног тяжелые башмаки. Странно, должно быть, со стороны смотрится — только что спрыгнула с неба, а уже одета в шерстяное пальто и кожаные лодочки.

Фрелон потянул ее глубже в тень.

— С ним вы тоже увидитесь.

Девушка посмотрела наверх. Вдали раздавалось тихое гудение «Галифакса» из сто шестьдесят первой эскадрильи, уже взявшего обратный курс на взлетное поле в Темпсфорде. Последняя связующая ниточка с Англией.

— Надо спешить, mademoiselle, — поторопил ее провожатый.

Лизетта и сама не заметила, что застыла на месте. Она напомнила себе, что снова стала француженкой — и должна думать и действовать по-французски. Это она умела. Она не оплошает.

— Allez, monseieur . Иду за вами.

Отыскали подходящее место, чтобы закопать парашют и ботинки. Удостоверившись, что никаких следов ее приземления не осталось, девушка зашагала вслед за своим спутником вверх по склону холма. Минут через пятнадцать они вышли на окраину деревни.

— Это Сеньон, — тихонько произнес Фрелон. — Сегодня несколько часов поспите в доме мадам Паскаль. Ее мужа убили немцы два года назад. Она сочувствует маки и помогает нам всем, чем только может.

Лизетта кивнула.

— А вы?

— За меня не переживайте. Заберу вас перед рассветом.

Луна снова вынырнула из-за туч. С деревенской площади доносились веселые голоса.

— Площадь обойдем стороной, — сказал Фрелон. — Сегодня день рождения одной из самых старых местных жительниц. На праздник приглашены все.

Он бросил взгляд на часы.

— Чего мы ждем?

— Ровно в половину десятого начнут петь. Еще минута-другая.

И почти в ту же секунду грянул удалой хор.

— Пора. — Фрелон схватил ее за руку.

— Откуда вы знаете, что это безопасно?

— Никто в деревне не посмеет пропустить праздник мадам Бернар. Мадам Паскаль притворилась, что у нее болит голова.

В конце переулка Лизетта заметила нескольких селян. Фрелон отворил боковую калитку и протолкнул девушку во двор.

— Скорей, — прошептал он и показал на дверь черного хода, где маячил чей-то силуэт. — Мадам Паскаль.

Лизетту провели в гостиную, освещенную одной свечой.

— Спасибо, — поблагодарила девушка хозяйку дома. — Я очень признательна. Вы так рискуете.

Она сама удивилась, как сжалось у нее сердце, когда хрупкая пожилая женщина пожала плечами — до боли знакомым движением.

— А что еще нам остается? — негромко ответила мадам Паскаль.

— Я вернусь в пять, Анжелина, — сказал Фрелон.

— Буду ждать.

В полумраке блеснула белозубая улыбка. Да они с ним примерно одного возраста, вдруг поняла Лизетта.

Дверь затворилась. Девушка повернулась к хозяйке дома, стоявшей возле длинного стола из вишневого дерева. На печке тихонько булькал котелок с какой-то стряпней. Пол в комнате был сложен из неровных красных плиток, истершихся за долгие годы.

— Спасибо, — повторила Лизетта. — У вас есть дети?

Мадам Паскаль кивнула.

— Старший убит в бою. Младший угнан на работы в Германию. Вот уже восемь месяцев как. Надеемся, он вернется живым и здоровым.

Ненавистные принудительные работы, le Service du travaille obligatoire, введенные в начале года, пришли на смену прежней якобы добровольной службе. Каждую неделю в Германию угоняли сотни французов, вынужденных трудиться на благо рейха. Выбора у них не было.

— У нас есть дочь, — продолжила мадам Паскаль. — Она живет в Марселе. Ее мужа тоже угнали в Германию. Теперь растит нашу внучку одна. Я все уговариваю их приехать домой… Позволите вам что-нибудь предложить? Вы голодны?

— Спасибо, я не хочу есть, но если у вас найдется кофе, с удовольствием выпью с вами чашечку.

Лизетта помнила, что население Франции живет на скудном пайке.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласила хозяйка. — Несколько дней назад я испекла кекс. Уверена, вы сумеете проглотить кусочек.

Она захлопотала вокруг — приготовила кофе, отрезала фруктового кекса.

Было так приятно снова слышать французскую речь, пусть и с прованским акцентом!

— А подпольная работа, которой вы занимаетесь… Не боитесь, что вас разоблачат?

Мадам Паскаль фыркнула.

— Ну, расстреляют. — Она устало улыбнулась. — Я очень осторожна. И вы, не сомневаюсь, тоже будете осторожны, поэтому мы все доживем до завтра и продолжим сражаться. А его друг лучший во всей округе, — добавила она, кивнув на дверь. — Да. Я-то сама его не видела. Но он и впрямь хорош. Доставит вас, куда бы вам ни понадобилось попасть.

Мадам Паскаль поставила на стол чашечку с черной жидкостью, запахом и близко не напоминающей кофе.