Борис Васильев - Князь Святослав. Владимир Красное Солнышко

Однако не для того, чтобы не разыскали, а для того, чтобы нашли. И нашли.

Найти-то нашли, но не те, кого он ждал. Даже не сами бунтари, не народные герои окраин, а новгородские обыватели, пришедшие умолять его простить их сынов. Князь, возмутившись, велел охране всех перебить. Он — князь Великого Новгорода, и к нему следует присылать самого посадника, а не представителей взбунтовавшегося быдла.

Но на следующий день пришел не посадник — прибыл гонец из Киева, от сестры Предславы. С коротким сообщением: «Святополк занял киевский крестол».

Это было куда страшнее новгородского избиения варягов. Законный наследник занял свое место, не сегодня, так завтра славянские племена присягнут ему на верность. И — прощай, детская мечта!

Значит, придется все менять. Не ждать посадника с извинениями, а самому просить прощения за порубленных охраной горожан. И не перед посадником, это было бы еще полбеды. Нет, на вечевой площади, прилюдно, перед всем народом. Это после пиров и уговоров!.. Но иного выхода не было. И новгородский князь пошел в Господин Великий Новгород. Именно пошел — не поехал, а смиренно пришел пешком и на вечевой площади, сняв шапку, с низким поклоном просил милостиво простить его.

Простили. С одним условием:

— Если поведешь на Киев!

— Моя сестра Предслава через гонца уведомила, что «сын двух отцов» занял киевский престол! На Киев!..

— На Киев! — выкрикнула вся площадь. — Веди нас, князь!

— Посчитаемся!

— И крещение им припомним!

— С Киевом посчитаться!

— Посчитаемся! — заверил новгородский князь. — Дружинам даю десять дней на подготовку.

— И послал гонца к Звездану: «Немедля сообщить, под чьим началом киевские дружины».

Все десять дней Ярослав ждал ответа. Но так и не дождался. То ли гонец по дороге погиб, то ли Звездан куда-то задевался…

А на одиннадцатый день новгородское войско выступило по дороге на Смоленск. Полевой разведки (позднее названной «освещением местности») в то время еще не существовало. Шли, не зная, где противник, какие у него силы и каковы его намерения. Единственное, в чем был уверен Ярослав, так в том лишь, что на смоленской земле никаких боев не будет. Слишком тесными были связи Великого Новгорода и Смоленска.

Путь на стольный град Киев был не просто открыт, — он был распахнут настежь. И Ярослав повел войска почти торжественным маршем.

«Сын двух отцов» Святополк, никем не любимый, рос не только без друзей, но и без всяких прав и внимания. Внезапно, по иронии судьбы, ставший великим киевским князем, он не имел опоры ни при дворе, ни тем паче в дружинах. И растерялся, не зная, что предпринять. Пока он советовался да раздумывал, Ярослав шел по киевской земле как по своей собственной.

Только под Любечем произошла встреча с киевским войском. Это были остатки дружин Бориса и Глеба, которыми командовали наспех назначенные, случайные люди, скорее приближенные, нежели военные.

Но Ярослав поосторожничал: все же против его новгородцев стояли профессиональные киевские воины. А тут через реку переправляться надо. Целых три недели стояли друг против друга противники, не решаясь первыми лезть в холодную воду.

Ярослав опомнился первым. Тайно повелев воеводам готовиться к внезапному удару, предупредил, что никаких труб не будет и атаковать надо тогда, когда он положит десницу на рукоять меча.

Киевляне, не выдержав внезапного удара Ярослава, в панике побежали с поля боя. И впереди всех бежал недавно занявший киевский престол Святополк. Прямо в Польшу.

За этот бой новгородские дружинники и ополченцы получили по десять гривен каждый.

Новгородское войско под стягом Ярослава вошло в Киев. И сразу же начали гореть церкви и дома христиан. Языческая ярость была столь велика, что христиан распинали на воротах собственных домов.

С триумфом вернулся Ярослав в Новгород Великий. Оставшаяся без князя киевская знать дала большой выкуп, да и награблено в Киеве было немало.

Господин Великий Новгород десять дней праздновал почти бескровную победу. Но уже на девятый день — еще кричали до хрипов в надсаженных глотках хвалу и славу — Ярослав начал испытывать смутное беспокойство. Покинул пир, сославшись на недомогание, и, уединившись в своем дворце и поразмыслив, понял: беспокойство вызвано полным отсутствием известий из Киева. Куда подевался Святополк? Не пора ли покончить с пирами и вновь идти в киевские земли? И почему молчит Звездан? Послать гонца? Уже посылал. И гонец не вернулся, и Звездан не откликнулся. А это означает, что он недооценил работу тайной службы Ладимира. Видать, сыскные люди Ладимира давно перекупили безотцовщину Звездана и теперь ловко перехватывают всех гонцов к нему.

Значит, конец празднику. Нужно вновь собирать силы, вторгаться в киевские земли и сражаться там, пока не удастся поймать самого Святополка.

На другой день князь Ярослав повелел:

— Дело наше не завершено. Святополк убежал в нети. Выступаем. Десять дней на подготовку. Посаднику Константину отрядить в мое распоряжение две насады для дружин и струг для меня.

Выступили, правда не через десять дней, а через двенадцать. Дружинники хмель выпаривали.

До Смоленска доплыли на судах, подлатали их после волоков на Смядыни, погрузились, отбыли дальше.

В Киев Ярослав решил не входить, слишком уж насолили его люди киевлянам в первом походе. Решил обойти его стороной, спешив свои войска на подходе к Киеву, и пешим порядком двинуться на поиски Святополка. А где он может быть? В Польше, у зятя, больше вроде бы негде ему прятаться.

Шли осторожно, но и при всей осторожности звенело оружием войско, кряхтело, ругалось, обливаясь потом. Так почти уже добрались до Берестья, когда по потным, растянувшимся тылам внезапно ударила конная дружина зятя Святополка, польского короля Болеслава Храброго.

Разгром был полным. Дружины новгородского князя бежали в леса и болота, а сам он чудом ушел от беспощадных польских сабель вместе с четырьмя уцелевшими личными охранниками.

Вернувшись в Новгород, Ярослав сразу же, миновав всех, бросился к лодкам, намереваясь скрыться в Швеции. Однако посадник Константин приказал порубить его лодки.

— Как ты посмел! — закричал на него новгородский князь.

— Если не пойдешь на Святополка, я перед всеми на вечевой площади объявлю тебя трусом, князь Ярослав!

— Не желаю тебя слушать.

— Разгромишь Святополка, тогда и иди куда хочешь. На все четыре стороны.

— Войско разбито поляками.

— Мы соберем новое войско.

Новгородскому князю пришлось подчиниться. Ярослава новгородцы силой вытолкнули на битву со Святополком, но на самом-то деле — на битву за обладание Великим торговым путем из варяг в греки.