Филип Пулман - Добрый человек Иисус и негодник Христос

— Ты предан своему брату, — отметил незнакомец.

— Да. Все, что я делаю, я делаю ради него, хоть он того и не знает. Я перекраиваю историю того ради, чтобы возвеличить его имя.

— Не забывай, что я сказал тебе при первой нашей встрече: твое имя воссияет не менее ярко, чем его.

— Я об этом не задумываюсь.

— Конечно, нет; но, возможно, тебя утешит мысль о том, что другие — задумываются; более того — трудятся ради того, чтобы так случилось.

— Другие? Так, значит, есть и другие помимо тебя, господин?

— Имя им — легион. И так все и будет, не беспокойся. Но прежде чем я уйду, я вновь спрошу тебя: ты понимаешь, почему одному должно умереть ради того, чтобы многие жили?

— Нет, я этого не понимаю, однако принимаю. Если такова Божья воля, я принимаю ее, пусть она и недоступна для понимания. В повести не говорится, будто Авраам с Исааком понимали, что им нужно делать — но они не колебались ни мгновения.

— Запомни свои слова, — промолвил ангел. — Мы еще поговорим в Иерусалиме.

Он поцеловал Христа в лоб — и ушел, унося свитки.

На следующий день Иисус и его последователи выехали в Иерусалим. Слухи о его прибытии уже разошлись, многие сходились поглядеть на Иисуса и поприветствовать его на пути к городу — ведь к тому времени его слава распространилась повсюду. Священники и книжники, конечно же, о нем уже прослышали, но не были уверены, как лучше действовать. Непростой вопрос, что и говорить: поддержать ли Иисуса в надежде разделить его популярность, при этом знать не зная, что он предпримет в следующий момент? Или осудить его — рискуя поссориться с великим множеством его сторонников?

В итоге решено было бдительно наблюдать за Иисусом и при каждой возможности его испытывать.

Иисус с учениками добрался до Виффагии, близ места под названием Масличная гора, и велел остановиться на отдых. А двух учеников послал поискать ему какую-нибудь верховую скотину, ибо он устал. Найти им удалось только осленка; а когда владелец услыхал, для кого осленок предназначен, то платы не взял.

Ученики покрыли плащами спину осленка, и Иисус въехал на нем в Иерусалим. Улицы были запружены людьми, которые любопытствовали взглянуть на Иисуса или жаждали его поприветствовать. Христос, затесавшись в толпу, зорко наблюдал; вот он заметил, как один-двое срезали пальмовые ветви и принялись ими размахивать — в уме он уже сочинял рассказ об этом эпизоде. Иисус был спокоен и безучастен к шуму и гаму; люди со всех сторон выкрикивали вопросы, он давал понять, что все слышит, — но отвечать не отвечал.

— Ты будешь здесь проповедовать, господин?

— А исцелять — будешь?

— Господи, что намерен ты делать?

— Пойдешь ли ты в храм?

— Ты пришел поговорить со священниками?

— Ты хочешь сразиться с римлянами?

— Господин, не вылечишь ли ты сына моего?

Ученики расчистили дорогу к дому, где Иисус собирался заночевать, и со временем толпа разошлась.

Священники твердо вознамерились уловить Иисуса в словах, и вскоре такая возможность им представилась. Трижды пытались они — и все три раза Иисус одерживал верх.

В первый раз священники спросили:

— Ты проповедуешь, ты исцеляешь, ты изгоняешь бесов — какою властью ты это все делаешь? Кто дал тебе дозволение ходить туда-сюда и баламутить народ?

— Я скажу вам, — молвил Иисус, — если вы дадите мне ответ вот на какой вопрос: крещение Иоанново с небес было или от человеков?

Священники не знали, что на это ответить. Они отошли в сторону и принялись рассуждать между собою:

— Если скажем: с небес, то он скажет: почему же вы не поверили ему? А сказать: от человеков — толпы взъярятся на нас. Ведь все полагают, что Иоанн точно был великий пророк.

И пришлось священникам сказать Иисусу:

— Нам трудно решить. Не можем мы тебе ответить.

— Тогда и я не скажу вам, какой властью это делаю, — сказал Иисус.

Следующее испытание касалось вечной проблемы налогов.

— Учитель, — сказали священники, — мы знаем, что ты честный человек. Никто не сомневается в твоей искренности или беспристрастности; ты не заботишься об угождении кому-нибудь и ни перед кем не заискиваешь. Так что мы уверены, ты ответишь правдиво, если мы спросим: законно ли платить налоги?

«Законно» подразумевало соответствие закону Моисея, и священники надеялись, что подначат Иисуса сказать что-нибудь такое, что навлечет на него недовольство римлян.

Но Иисус ответил:

— Покажите мне монету, которою платится подать.

Кто-то принес ему монету, Иисус поглядел на нее и молвил:

— Чье это изображение и чье имя под ним?

— Конечно, кесаревы.

— Вот вам и ответ. Если это кесарево, отдавайте его кесарю. А Божие отдавайте Богу.

В третий раз, когда Иисуса пытались уловить в словах, речь шла о тяжком преступлении. Книжники и фарисеи разбирали дело женщины, взятой в прелюбодеянии. Они полагали, что Иисус потребует побить ее камнями: именно такое наказание предусматривал их закон. И надеялись, что добром это для него не кончится.

Иисуса нашли у храмовой стены. Фарисеи и книжники вывели женщину и поставили ее перед Иисусом.

— Учитель, эта женщина взята в прелюбодеянии! Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями до смерти. Ты что скажешь? Так ли нам поступить?

А Иисус сидел на камне и, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.

— Учитель, что нам делать? — спросили они снова. — Побить ли ее камнями, как велит Моисей?

Иисус, по-прежнему ничего не отвечая, продолжал писать что-то в пыли.

— Мы не знаем, что делать! — настаивали священники. — Научи нас. Уж ты-то наверняка найдешь выход. Побить ее камнями? Что думаешь?

Иисус поднял голову и отряхнул ладони.

— Если среди вас найдется тот, кто сам без греха, пусть первым бросит в нее камень, — сказал он.

И опять, склонившись низко, принялся писать на земле.

Книжники и фарисеи, ворча про себя, стали уходить один за другим. Пока не остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.

Наконец Иисус встал и сказал:

— Куда они ушли? Выходит, никто не осудил тебя?

— Нет, господин, никто, — отвечала она.

— Тогда ступай и ты, — сказал Иисус. — И я не осуждаю тебя. Но впредь не греши.

Все это Христос узнал от ученика, своего осведомителя. Как только тот договорил, Христос побежал к храму посмотреть, что такое Иисус написал в пыли. Ветер развеял письмена и на земле ничего не осталось, но рядом кто-то намалевал грязью на храмовой стене слова: «ЦАРЬ ИИСУС». Грязь высохла под солнцем, и Христос торопливо счистил ее, чтобы брат его не угодил в неприятности.

Вскоре после того Иисусу случилось разгневаться на фарисеев. Он давно наблюдал за тем, как они ведут себя, как обращаются с простыми людьми, как важничают и тщеславятся. И спросил его некто, следует ли поступать, как фарисеи, и сказал Иисус: