Борис Палант - Дура LEX

— Чем я могу вам помочь? — по-английски спросила женщина за стойкой.

Я усадил Люду и подошел к окошку.

— Я из Америки. Девушка, которая со мной, из Советского Союза. — Я показал свой американский документ и протянул женщине советский паспорт Люды. — Ей нужно получить австрийскую визу. — Я говорил очень тихо, чтобы меня не слышали посетители.

Австриячка взяла советский паспорт Люды, раскрыла его. Посмотрела на меня, покачала головой.

Еще больше понизив голос, я сказал:

— Нам нужна ваша помощь.

Я достал письмо Американского юридического комитета. Женщина нерешительно взяла письмо, медленно прочитала его. Подозвала охранника, глазами показала на посетителей, потом на дверь. Затем сняла телефонную трубку и, не набирая номера, что-то в нее сказала. Одно или два слова. Через несколько секунд появился еще один охранник с автоматом.

Первый охранник попросил всех посетителей немедленно покинуть помещение. Услышал я и знаменитое «Schnell!», но, не имея генетической памяти, не вздрогнул, а почему-то обрадовался, как будто все Waffen SS стало на мою сторону. В приемной не осталось никого, кроме Люды и меня. Охранники заперли массивную входную дверь, соединили и закрыли на засов створки еще одной внутренней стальной двери, спустили с потолка железную решетку, которую тоже закрыли на засов. Прутья решетки были толщиной с мою руку. Австриячка в окошке спокойно наблюдала за действиями охранников.

— Теперь рассказывайте, в чем дело, — обратилась она ко мне по-английски.

— Как только эта девушка доберется до Вены, она попросит в американском посольстве статус беженца. Американцы о ней знают, вы читали письмо. Я член Американского юридического комитета, пожалуйста, помогите мне доставить ее в Австрию.

Я не знаю, почему я выбрал именно такую игру — мол, действую чуть ли не по заданию ЦРУ или Белого дома. Но я не представлял, что буду сейчас рассказывать Эльзе Кох историю своей любви. Хотя Эльза была симпатичной женщиной, мне показалось, что романтикой ее не возьмешь.

— Вы понимаете, мы не можем поставить визу в ее паспорт. Ее паспорт только для социалистических стран, там ведь все написано кириллицей, включая ее имя и фамилию. Для поездок в капиталистические страны советским гражданам выдают другие паспорта — там информация дана латинскими буквами. Даже если я нарушу межвизовое соглашение между СССР и Австрией и поставлю ей визу, у вас все равно на границе могут быть проблемы, потому что наши пограничники не обязаны читать по-русски.

— Мне нужен ваш совет. Отсюда нам выходить уже опасно. Если она попросит политическое убежище у Австрии прямо здесь и сейчас, что вы будете делать?

Эльза мягко, по-еврейски, улыбнулась и снова покачала головой. По тому, как она улыбнулась, я понял, что разговор не окончен.

— Нам нужно добраться до Австрии, нас там ждут. Американцы о ней знают, они предупреждены, — продолжал почему-то лгать я. Я надеялся сделать из австриячки сообщницу — ну не может она, гражданка свободной страны, не хотеть показать кукиш Советам.

— Понимаете, кириллица…

— Сделайте с этой кириллицей что-нибудь. Это вопрос жизни и смерти.

— Сядьте рядом с вашей девушкой и ждите, — приказала Эльза и закрыла окошко.

Я сел на стул рядом с Людой. Люда молчала, я тоже. Охранник без автомата ходил взад-вперед. Охранник с автоматом сел на стул возле решетки. Я взял Люду за руку. Она ведь совсем не знала, что происходит, и не слышала моего разговора с Эльзой. Не представляю, о чем она думала. Неужели она полагалась на меня, как маленький ребенок на папу, — когда папа рядом, ни о чем волноваться не стоит, папа сильный и умный, он все сделает как надо, все будет хорошо. Я посмотрел Люде в глаза — нет, в голове ее шли другие процессы, в глазах был страх.

— Все будет в порядке, — прошептал я. — Наверное, попремся ночью через границу. Сейчас пойдем покупать тебе джинсы и кеды.

Люда не ответила. Но я понял, что попрется как миленькая. Я подумал о Бернис — кому-то она сейчас в далеком, чудесном Буффало предсказывает судьбу. Интересно, о чем сейчас думает Алик? Кстати, сколько прошло времени с тех пор, как мы вышли из машины? Вряд ли два часа, скорее минут двадцать. Становилось жарко, кондиционеров в приемной не было.

Открылось окошко, и в нем появилось лицо Эльзы.

— Подойдите оба, — скомандовала она.

Мы подошли.

— Консул согласился поставить австрийскую визу, — улыбнулась Эльза. — Мало того, он разрешил мне написать имя и фамилию Людмилы латинскими буквами прямо в ее паспорте, чтобы на границе было меньше вопросов. Я желаю вам удачного путешествия в Австрию.

— У меня нет слов, чтобы выразить вам лично и господину консулу нашу благодарность, — заблажил я, еще не полностью осознавая происходящее.

— У меня к вам вопрос — каким транспортом вы собираетесь добираться до Австрии?

— На поезде.

— Когда?

— Постараемся успеть на сегодняшний.

— Я позвоню на пропускной пункт и предупрежу, что вы будете ехать. Все-таки межвизовое соглашение, а паспорт у нее с кириллицей. Но уже и с латиницей.

Я открыл паспорт — рядом с кириллицей печатными латинскими буквами выведены имя и фамилия Люды, рядом роспись консула, на отдельной странице виза.

— Я люблю вас, — сказал я Эльзе.

— Счастья вам в свободном мире, — сказала Эльза Люде.

Затем она приказала зондер-команде распечатать бункер, и мы с Людой вышли на улицу.

— Сколько вас ждать можно? — заворчал Алик. — Ну что, дали визу?

— Дали, дали. Погнали в гостиницу выписываться.

— Ну так расскажи, как дело было.

— Потом. Нам надо успеть на вокзал к четырем часам, на зальцбургский поезд.

— У нас полно времени, сейчас только двенадцать.

— Выписаться, сдать машину, купить хоть что-то для Люды. У нас очень мало времени.

Уже было темно, когда мы подъезжали к австрийской границе. Мы втроем сидели в купе, я в обнимку с Людой, Алик напротив. Предстояло еще одно испытание — надо было выехать из Югославии. Тот факт, что австрийские пограничники предупреждены, не означал, что их югославские коллеги не будут иметь к нам вопросов, особенно если руководитель Людиной группы уже сообщил кому следует о пропаже советской туристки. Да и как он мог не сообщить? Прошло уже 36 часов с того момента, когда Люда, оставив чемодан на кровати, вышла из гостиницы, отправляясь якобы на прогулку с одноклассниками. Сколько Люда могла гулять с одноклассниками? Сегодня днем ее должны были точно хватиться. Сообщить в органы — дело пяти минут, а дальше — и того меньше. Уже хочется расслабиться, но рано — ведь прежде, чем въедешь в Австрию, надо покинуть Югославию. Нелегальный переход через границу начал казаться гораздо более безопасным путем.