Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— Уверена, что ее это очень обнадеживает, — заметила она. — Я рада, что вы мне обо всем рассказали, Себастьян. И, как вы и говорили, это было то, что мне непременно следовало знать. Давайте что-нибудь закажем — только одно блюдо, потому что у меня действительно мало времени.

— Да перестаньте вы, — устало сказал он, и она впервые увидела его таким, какой он есть: менее блестящим, менее самоуверенным. Он потянулся и попытался взять ее за руку. — Думаете, мне это доставляет удовольствие? Думаете, мне хотелось вам об этом рассказывать? Мне понадобилось все мое мужество.

— Не понимаю, почему такие сложности, — произнесла Селия, освобождая руку. — Вы же не о преступлении рассказываете. Простите, я на минутку… Мне надо помыть руки.

Она вышла из зала ресторана, отчаянно стараясь не показаться взволнованной или озабоченной, избегая думать о причине, по которой чувствовала себя разочарованной. Нет, даже обманутой. Боже, что за абсурд? Полный абсурд.

— И куда же это ты спешишь, старина?

Перед ним стоял взрослый дядя, с виду очень добрый и довольно симпатичный. Он был в шляпе и до блеска начищенных ботинках, а в руке держал сложенный зонтик. Джей всегда первым делом замечал ботинки, потому что они находились внизу, напротив него.

— Почему ты один? — улыбнулся незнакомый дядя. — Ты, часом, не потерялся?

— Нет, — уверенно заявил Джей.

— Сколько тебе лет?

— Четыре.

— Четыре! Маловато, чтобы ходить по улицам одному. — Незнакомец присел на корточки перед Джеем. — А где твоя мама?

— На работе, — ответил мальчик.

— На работе! Так, а кто же тогда за тобой смотрит? Вернее сказать, кто за тобой не смотрит?

— Дороти.

— Дороти. А кто такая Дороти и где она?

— Она дома… — пояснил Джей.

— А она знает, где ты?

— Она… да.

— Правда? И она разрешила тебе одному расхаживать по дороге с таким движением?

— Да, — подтвердил Джей.

— А как тебя зовут?

— Джей. Джей Литтон.

— Ну, хорошо, Джей. А куда ты спешишь с таким деловым видом? Не хочешь мне рассказать?

— Я еду к бабушке Бек, — выпалил Джей. Если этот дядя такой любопытный, пусть знает. Ему нечего скрывать. Он идет по делу, на вокзал, и никто не должен его задерживать.

— Понятно. А где живет твоя бабушка Бек?

— В деревне.

— В деревне. Ага. И ты знаешь, как туда добраться?

— Конечно знаю.

— Смотри-ка, какой ты молодец. И тебе нужно перейти эту скверную дорогу?

— Мм… Да, — ответил Джей, стараясь говорить как можно серьезнее.

— Хочешь, я помогу тебе?

Джей подумал, не сразу решив, что ответить. Дорога была очень широкая. Наверное, нужно соглашаться.

— Да, пожалуйста, — попросил он.

— Хорошо. Давай руку. Пойдем.

— Нигде нет? — тревожно спросила ММ. — Как это — нет? Как — нет, я вас спрашиваю!

Но Дороти и так была вне себя от ужаса и не могла связать двух слов.

— Да, мисс Литтон. Я не виновата, мисс Литтон, я только…

— Вы позвонили в полицию?

— Да.

— И что они сказали?

— Сказали, что придут взять показания. Велели еще раз осмотреть дом. Спрашивали, куда он мог деться.

— А им известно, что он еще совсем маленький?

— Да. Я им сказала. Ой, мисс Литтон…

— Перестаньте хныкать! — велела ММ. — Это не поможет. А вы давно спохватились, что его нет?

— Я оставила его минут на десять, мисс Литтон. Это точно. Мы смотрели книжку, и я сказала, что пойду приготовить ему обед, и он…

— Да-да, понятно. Господи, он постоянно твердил, что сбежит. Вот оно и случилось.

— Вы думаете?

— А вы не думаете, Дороти? Что еще он мог сделать?

— Его могли… могли…

— Что? Что его могли?

— Похитить, — прошептала Дороти.

— Боже! — воскликнула ММ. — Господи помилуй. Послушайте… Я сейчас приеду домой. Сама поговорю с полицией. Возьму такси. Оставайтесь на месте, Дороти. Не уходите из дома, это важно.

— Да, мисс Литтон.

— Ни при каких обстоятельствах.

ММ встала. Всегда выдержанную в критические моменты, ее вдруг бросило в жар, до дурноты охватила паника. Нужно сказать Селии, предупредить, что может звонить полиция, Дороти или еще кто-нибудь. Она помчалась по коридору к кабинету Селии. Но той не было на месте.

— Она ушла обедать с мистером Бруком, мисс Литтон.

— Понимаю. Что же… Господи! — ММ слышала, как дрожит ее голос, и в отчаянии прижала ладонь ко лбу.

— Что-то не так, мисс Литтон? Может быть, вам…

— Мой сын пропал! — крикнула ММ. — Вот что не так. Джей пропал!

— Спасибо за обед, — сказала Селия. — И за то, что вы рассказали мне о своей жене. А теперь мне пора возвращаться на работу и разбираться… с обложкой вашей книги.

Она улыбнулась, но улыбка вышла невеселой. Обед не получился. Селия даже не могла скрыть, что расстроена. Они стояли на Стрэнде, а мимо них мчались потоки машин. Себастьян положил ладонь ей на руку, она высвободила ее.

— Пожалуйста, Себастьян, это ни к чему.

Селию приводила в отчаяние мысль о расставании с прежним Себастьяном, тем, чей романтический образ она нарисовала в своем воображении. Перед ней был уже не импозантный таинственный мужчина с загадочным прошлым, а сомнительный субъект, пользующийся всеми выгодами брака с богатой женщиной, которую к тому же не любит. Боже, что она напридумывала самой себе? Селия ступила на мостовую, чтобы перейти улицу, и сейчас же с визгом затормозило такси.

— Смотрите, куда идете, леди.

— Простите, — ответила она, — я не заметила. — И внезапно поняла, что такси — это как раз то, что ей сейчас нужно. Она открыла дверцу. — Патерностер-роу, пожалуйста.

Надо больше работать, тогда все придет в норму. На работе всегда легче, там она владеет собой, там она в безопасности. Но Себастьян сел с ней рядом.

— Выйдите, пожалуйста, — взглянула на него Селия.

— Не выйду, — заявил он, — вы уж простите, но я не выйду.

— Убирайтесь!

— Нет.

— Себастьян, пожалуйста, выйдите из такси и оставьте меня одну. — Она поняла, что плачет, и, негодуя на саму себя, приложила платок к лицу.

Себастьян поглядел на нее и, протянув руку, вытер ей слезы. И очень нежно улыбнулся.

— Как прекрасно, что вы так взволнованны, — сказал он.

ММ сидела в такси и всю дорогу в Хэмпстед плакала. Во всем виновата только она, а не Дороти. Нельзя было оставлять с ней Джея, а она совершенно отстранилась от него. Забыла свое драгоценное дитя, все, что у нее осталось от Джаго, от той сильной, странной любви, какую они испытывали друг к другу. Джея, совсем еще малыша, печального, одинокого четырехлетнего мальчика оторвали от той жизни и того места, которые он любил, оторвали совершенно бездумно, оставив наедине со странной, враждебной жизнью, где нечем было заняться, где никому не было до него никакого дела. Как же он страдал, если сбежал, маленький и беспомощный, стараясь вернуться туда, где был счастлив. А она между тем вела какое-то тупое, бессмысленное, эгоистичное существование и не обращала внимания на своего мальчика.