Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— Что-то случилось?

Она замялась, а потом призналась:

— Да. Немножко.

— Что?

— Я волнуюсь. Из-за Лоренса.

— Из-за Лоренса? Чего ради ты должна волноваться из-за него?

— Я… уронила сегодня кое-что у него в кабинете.

— О господи. Как тебя занесло в его кабинет? Зачем ты туда вошла?

— Я нечаянно. Джейми взял меня с собой в их дом.

— Ну, Лоренс не узнает. Он не телепат. И я уверен, что ты не причинила его вещам никакого вреда.

— В том-то и дело, что причинила. И он может заметить.

— Ох, Мод, — вздохнул Роберт. — Что именно ты там уронила?

— Поднос. А на нем лежала его чековая книжка, и чек весь измялся.

— О-хо-хо. Ты положила его на место?

— Да. Вроде бы положила.

— Ну, он подумает, что это натворила экономка. Не переживай.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно.

— Ой, вот хорошо. Папа…

— Да?

— На чеке была запись. Он был заполнен, знаешь, как ты их заполняешь. Деньги и имя.

— Ну?

— Я заметила имя. Оно было то же самое, что в той статье сегодня, ну той, в газете.

— Как это — то же самое? Мод, о чем ты говоришь?

— Об имени на чеке. Какой-то Беттс.

— Хэгмен Беттс?

— Нет, не так. Кажется, Натаниел Беттс. В общем…

— Минуточку, Мод. Лоренс выписал чек на Натаниела Беттса? — Роберт сглотнул. — Мод, милая моя, а ты случайно не заметила, что там было написано?

— Да, заметила, — ответила она. — Я посмотрела. Там, где пишут число, было очень много нулей, и я не разобрала сколько их. Зато прочла строчку со словами. Там было написано: «пятьдесят тысяч долларов».

— Оливер, доброе утро! — Это был Джек улыбающийся, его бра вый внешний вид по-прежнему как-то не вязался с гражданской одеждой. — Я не застал тебя дома.

— Да, потому что мы завтракаем немного раньше, чем ты, — мягко ответил Оливер.

— Знаю, знаю. Я лежебока. Балую себя после всех этих лет в армии.

— Что ж, — устало согласился Оливер, — наверное, ты это заслужил.

— Не знаю. Но я вскоре собираюсь снова вставать рано.

— Да ну?

— Да. Мне просто необходима работа. Военная пенсия у меня невелика, а капитал, оставленный мне отцом… В общем, он существенно поубавился.

«Еще бы! — подумал Оливер. — Добрую половину ты спустил в казино, а другую растратил на актрис и совершенно необходимые им вещи вроде безделушек и шампанского». И все же Джек храбро воевал и многое пережил, защищая интересы империи. По этому заслуживал некоторых поблажек.

— Ну, придумаем что-нибудь, — пообещал Оливер.

— А у меня к тебе уже есть предложение.

— Да? И какое?

— Я хотел бы присоединиться к семейной фирме.

— К «Литтонс»? Но Джек…

— Знаю, знаю. За всю жизнь я одолел четыре книги. Теперь уже пять. Я, кстати, получил большое удовольствие от сказки этого парня… Как его? Брук… Но… В общем, это начинает казаться мне гораздо увлекательнее, чем я думал. И мне пришла в голову мысль о том, чем вы не занимаетесь, а стоило бы заняться.

— Да что ты говоришь? — улыбнулся Оливер. Похоже, Джек и вправду проявлял к «Литтонс» какой-то интерес. Странно. — И что же это такое?

— Военная литература. Военная история. Рассказы о знаменитых воинских частях, о великих сражениях. Как мы стали империей, как победили в войне. И все такое прочее.

— Да-а. И тебе кажется, что люди будут это читать?

— Не сомневаюсь. А ты не стал бы?

— Вообще-то… нет, — честно признался Оливер. Пройдя четыре года, словно четыре круга, бесконечного военного ада, он только и мечтал забыть обо всем.

— Ну, ты не прав. Людей привлекают великие сражения. Ватерлоо. Трафальгар. Хайберский проход…

— Ну…

— Послушай, спроси Селию. Я убежден, она согласится, что это хорошая идея. Я вчера заходил в книжную лавку, смотрел военные книги. Некоторые из них очень броские: с уймой цветных картинок и яркими обложками. А я знаю многих людей, кто мог бы писать для вас. Эдди Гросвенор, скажем, с удовольствием написал бы историю восстания сипаев. Я с ним уже говорил на эту тему. Он готов приступить хоть сейчас, только скажи.

— Неужели? — Оливер представил генерала Эдварда Гросвенора с его напыщенными манерами и страстью порисоваться. Все, что он когда-либо писал, было весьма незначительно. К тому же его стиль оставлял желать лучшего.

— Да. А старик Бекенхем? Он же буквально нашпигован увлекательными историями. Бьюсь об заклад, ему захочется поделиться ими. Между прочим, дневники деда леди Бекенхем, о которых мне рассказывала Барти, похоже, представляют собой что-то необыкновенное.

— Ну ладно.

— Молодец. Я знал, что ты согласишься.

— Джек, я еще не согласился.

— Так подумай над моим предложением. Мне бы страшно хотелось заняться этим. Я бы ужасно старался. Честное слово.

— Хорошо, — кивнул Оливер, — я подумаю. А тебе спасибо. Куда ты теперь?

— А, еду на дневной спектакль. У меня там подружка играет. Стелла. Веселая девчонка! Тебе бы она понравилась. Хочешь, как-нибудь приведу ее?

— Вряд ли Стелле захочется со мной знакомиться, — устало ответил Оливер.

— Я хочу кое о чем с тобой поговорить.

Селия взглянула на Оливера и сделала отчаянную попытку улыбнуться. Получилось очень неестественно. Она приготовилась выслушать длинную критическую тираду, жалобы на ущерб, нанесенный ею репутации «Литтонс», обвинения в падении стандартов, за которые она отвечала. А может, ее ждет утомительное обсуждение какой-нибудь незначительной книги, предложенной им для издания? Иногда Селии казалось, что Оливер совсем утратил способность ориентироваться на книжном рынке и заранее чувствовать, какие книги стоит публиковать, а какие не вызовут у читателей ни малейшего интереса.

— Да, — покорно сказала она, — я тебя слушаю.

— Сегодня утром заходил Джек.

— Джек? В издательство?

— Да. У него ко мне предложение.

— К тебе?

— Ну… к издательству.

— Ну и ну, Оливер. Неужели Джеку могла прийти в голову идея, имеющая хотя бы отдаленное отношение к издательскому делу? — Селия улыбнулась. — И что он хочет делать — написать для нас книгу о своем полке?

— Что-то в этом роде.

— Как? — Селия посмотрела на Оливера, но он, похоже, говорил серьезно.

— Что тебя удивляет? — раздраженно спросил он. — Ты думаешь, что Джек совершенный тупица?

— Конечно, он не тупица. Джек вполне разумный человек. Но он… как бы это сказать… не слишком образованный.

— Мне кажется, это несколько грубая оценка.

— Прости, Оливер. — Она всегда забывала, как осторожно следует говорить о Джеке. Оливер мог критиковать брата, а ей этого не дозволялось.

— Как бы то ни было, он выступил с предложением, которое я сейчас тщательно обдумываю. Мне бы хотелось, чтобы и ты подумала.

— Ладно, — согласилась Селия, стараясь настроиться на положительный лад.