Герман Кох - Ужин

Судя по всему, Бабетта снова заплакала. Беззвучно. У меня закралось ощущение, что я присутствую там, где мне присутствовать совсем бы не хотелось. Я подумал о Билле и Хиллари Клинтон. Об Опре Уинфри.

Так что же это? Неужели генеральная репетиция пресс-конференции, на которой Серж Ломан признается, что мальчик из телепередачи «Внимание: розыск!» не кто иной, как его сын, но он все-таки по-прежнему рассчитывает на доверие избирателей? Неужели он столь наивен?

— Сейчас меня в первую очередь волнует будущее Рика, — сказал Серж. — Конечно, вполне возможно, что следствие никогда не найдет виновных. Но сможем ли мы продолжать нормальную жизнь? Сможет ли Рик жить с этим? Сможем ли мы? — Он взглянул сначала на Клэр, а потом на меня. — Вы сможете? — спросил он. — Я — нет, — продолжил он, не дожидаясь ответа. — Я представляю, как стою на ступеньках королевской резиденции с королевой и министрами. Зная при этом, что в любой момент, на любой пресс-конференции какой-нибудь журналист поднимет руку: «Господин Ломан, оправданны ли слухи о том, что ваш сын был причастен к убийству бездомной женщины?»

— Убийству! — вскрикнула Клэр. — С чего ты взял, что это убийство?

На секунду воцарилось молчание. Слово «убийство», несомненно, услышали как минимум за четырьмя соседними столиками. Серж оглянулся, а затем посмотрел на Клэр.

— Извини, — сказала она. — Я погорячилась. Но это не имеет значения. Мне кажется, что «убийство» — это слишком.

Я восхищенно глядел на свою жену. В гневе она была еще прекраснее. Особенно ее глаза, ее взгляд приводил мужчин в замешательство. Других мужчин.

— А как бы ты это назвала, Клэр? — Серж взял со стола десертную ложку и начал ковырять свое растаявшее мороженое. Это была ложка с очень длинной ручкой, и все-таки он умудрился перепачкать мороженым кончики пальцев.

— Несчастный случай, — сказала Клэр. — Неудачное стечение обстоятельств. Никто в здравом рассудке не будет утверждать, что в тот вечер они направились к банкомату, чтобы убить бездомную женщину.

— Но именно это и зафиксировано на видеокадрах! Именно это и видела вся Голландия. Можешь не называть это умышленным убийством, назови непредумышленным, но женщина и пальцем не успела пошевельнуть, чтобы защититься. Сначала ей в голову запустили лампой, потом стулом и, наконец, канистрой.

— Что она делала в этом закутке?

— Это не важно. Бездомные — повсюду. К сожалению. Они спят там, где могут хоть чуточку согреться. Там, где сухо.

— Но она им мешала, Серж. С таким же успехом она могла бы разлечься у входа в ваш дом. Там тоже наверняка тепло и сухо.

— Давайте попытаемся сосредоточиться на главном, — сказала Бабетта. — Я действительно не думаю…

— Это и есть главное, дорогуша. — Клэр накрыла рукой ладонь Бабетты. — Только не обижайся, но если послушать Сержа, то можно подумать, будто речь идет о несчастном птенчике, выпавшем из гнезда. А на самом деле это взрослый человек. Взрослая женщина, которая сознательно устраивает себе ночлег в кабине банкомата. Пойми меня правильно: я лишь пытаюсь поставить себя на место Мишела и Рика. На место наших сыновей. Они не были пьяны или накачаны наркотиками. Они лишь хотели снять немного денег. Но у банкомата кто-то лежал и вонял. Естественная реакция — им захотелось прогнать его оттуда.

— Они могли бы поискать другой банкомат.

— Другой? — Клэр рассмеялась. — Ну конечно. Всегда можно пойти окольными путями. Вот ты, Серж, что бы ты сделал? Представь, что ты открываешь дверь собственного дома и видишь на пороге спящую бомжиху. Как бы ты поступил? Перешагнул через нее или остался дома? А если кто-то мочился бы на твою дверь? Ты бы тоже просто ее закрыл? Переехал бы в другой дом?

— Клэр… — сказала Бабетта.

— О’кей, о’кей, — сказал Серж. — Твоя точка зрения ясна. Я и не спорю. Конечно, мы не должны прятаться от проблем или сложных ситуаций. Но проблемы нужно решать. А лишать бездомных жизни — это не решение.

— Господи, Серж! — воскликнула Клэр. — Я не говорю здесь о решении проблем всех бездомных. Речь идет об одной конкретной бездомной. Вернее, о Рике и Мишеле. Я не отрицаю того, что случилось. И мне тоже не по себе. Но мы должны посмотреть на произошедшее объективно. Это был несчастный случай. Несчастный случай, который может повлечь серьезные последствия для жизни и будущего наших детей.

Серж вздохнул и положил обе руки на стол; он пытался поймать взгляд Бабетты, но та поставила на колени сумочку и что-то в ней искала или делала вид, что ищет.

— Верно, — сказал он. — Будущего. Как раз об этом я и хотел поговорить. Я точно так же озабочен будущим наших детей, как и ты, Клэр. Только я не верю, что они смогут жить с таким грузом. Когда-то он их придавит к земле и сломает. Во всяком случае, Рику уже нелегко, — он снова вздохнул, — да и мне тоже.

Мне в очередной раз показалось, что я присутствую при разговоре, имеющем лишь опосредованное отношение к реальности. К нашей реальности, во всяком случае, реальности двух супружеских пар — двух братьев и их жен, — собравшихся в ресторане, чтобы обсудить проблемы своих детей.

— Ради будущего моего сына я сделал для себя определенные выводы, — сказал Серж. — Скоро, когда все будет позади, Рик снова заживет нормальной жизнью. Хочу подчеркнуть, что это решение я принял единолично. Моя жена… Бабетта… — Бабетта выудила из сумочки нераспечатанную пачку «Мальборо лайт» и сорвала с нее прозрачную пленку. — Бабетта со мной не согласна. Но решение принято. Она тоже узнала о нем лишь сегодня.

Он перевел дыхание. Затем посмотрел на каждого из нас по очереди. Только теперь я заметил влажный блеск в его глазах.

— В интересах моего сына и в интересах страны я отказываюсь от поста лидера партии, — сказал он.

Затянувшись, Бабетта вынула сигарету изо рта. Посмотрела на нас с Клэр.

— Дорогая Клэр, — сказала она. — Дорогой Паул… вы должны что-то сказать. Скажите ему, что он не может так поступить. Скажите ему, что он сошел с ума.

— Это невозможно, — сказала Клэр.

— Конечно нет, — сказала Бабетта. — Видишь, Серж. А ты как думаешь, Паул? Ты ведь тоже считаешь это сумасбродством? Это ведь никому не нужно?

Лично мне мысль о завершении политической карьеры моего брата была по душе, все бы от этого только выиграли: наша семья, наша страна, — судьба уберегла бы страну от четырехлетнего срока правления Сержа Ломана (эти четыре года дорого обошлись бы его согражданам). Я представил себе немыслимое, картинки, которые мне всегда успешно удавалось вытеснять из сознания: Серж Ломан рядом с королевой на ступеньках королевской резиденции, позирует для официального снимка вместе с вновь образованным правительством; с Джоржем Бушем в кресле у камина; с Путиным на теплоходе во время прогулки по Волге. «По окончании европейского саммита премьер-министр Ломан и президент Франции подняли бокалы…» Первое ощущение — стыд от самой мысли, что главы правительств всего мира окажутся в обществе этой пустышки — моего братца. Что в Белом доме и на Елисейских полях он в три приема проглотит свой турнедо, потому что именно там ему приспичит что-нибудь съесть. Многозначительные взгляды, которыми обменяются главы правительств. «He’s from Holland», [14] Он из Голландии (англ.). — скажут они или только подумают, что еще хуже. Все затмевающий стыд на все времена. Стыд за нашего премьера, единственное чувство, неразрывно связывающее нынешнее голландское правительство со следующим.