Юлия Латынина - Там, где меняют законы

— Тридцать стоят, а тридцать прошли по обходной ветке. Как вы думаете, на каком основании одни стоят, а другие идут?

Черяга подумал:

— Взятки, что ли, дают?

Мэр усмехнулся:

— Ну можно сказать, что и взятки.

А Луханов неожиданно прибавил:

— Компания есть такая — «Карго-полис».

— Простите?

— Вы когда груз везете, — спросил Луханов, — вы с кем договор о перевозке заключаете?

— С железной дорогой.

— Ну да. Можете и с железной дорогой. Но вот что характерно — если вы везете, к примеру, уголь железной дорогой, то до границы России вы его довезете за пятнадцать долларов тонна. Тариф такой. А фирма «Карго-полис» довезет его вам за пять долларов тонна. Так с кем вы заключите контракт?

— С «Карго-полисом», — ответил Черяга. — Пусть он везет.

— Ну, «Карго-полис» грузов не возит, — улыбнулся Луханов, — он просто продает вам свой тариф. За двенадцать — тринадцать долларов. Все равно дешевле.

Черяга ошеломился.

— То есть «Карго-полис» ничего не возит, но с каждой провезенной по дороге тонны имеет 6 долларов? — спросил он.

— Вы необыкновенно точно уловили суть процесса, — сказал Луханов. Остается добавить, что акционерами этой конторы являются высшие чиновники министерства путей сообщения, — и вам станет ясен источник необыкновенных привилегий фирмы «Карго-полис, лтд», зарегестированной на острове Мэн — центре российских железнодорожных перевозок.

— Так все-таки почему забастовка МПС на пользу? — спросил Черяга.

— Ну не то чтобы именно МПС, — сказал профсоюзный босс, — но вот как вы думаете: если есть два вагона, и один из них принадлежит неизвестно кому, а другой фирме «Карго-полис», и при этом на железной дороге давка, потому что вагоны могут ехать только по обходному пути, то который из вагонов из-за забастовки будет стоять, а который поедет?

— Вагон «Карго-полиса», — сказал Черяга.

— А может «Карго-полис» по этому случаю увеличить ставки втрое и вчетверо?

Черяга кивнул.

— Вот видите, — сказал Луханов, — как все складывается, — обычно «Карго-полис» выигрывает на том, что продает тариф втрое дешевле. А сейчас он продает тариф втрое дороже, а возит столько же, потому что если кто не везет «Карго-полисом», то ему скажут: «Извини, парень. Твой груз в тупике до конца забастовки. А все обходные дороги забиты».

Черяга рассеянно прихлебывал чай. Иногда он был рад, что занимается маньяками. А не работниками МПС, к примеру. Оба его собеседника наблюдали за ним с видимым беспокойством.

— А к Извольскому кокс не может приехать по обходному пути? — спросил Денис.

— В том-то и дело, что нет. По обходному пути можно ехать в Омск или Красноярск. А Ахтарск у нас в тупике. Извольский не может ни получить кокса, ни вывезти продукцию.

И мэр Чернореченска для удобства изобразил на салфетке две параллельные линии путей и отогнутый, как большой палец, ахтарский тупик.

— Ну хорошо, — сказал Денис, — предположим, что с пикетом так невежливо обошелся именно Извольский. Но почему он вздумал давить на вас?

Луханов развел руками.

— Ну как же, — я один из организаторов забастовки…

— Но ведь вы, Геннадий Владимирович, — вы не организатор забастовки? — и Денис вежливо повернулся к мэру.

— Я… не… — мэр неожиданно смутился.

— Город конечно получит выгоду от забастовки, — пришел на помощь Луханов, — если шахтерам заплатят зарплату, то подоходный налог с этой зарплаты пойдет в городской бюджет. А если подоходный налог пойдет в бюджет, то Геннадий сможет выдасть деньги врачам и учителям.

— Понятно, — сказал Денис, — вы, господин мэр, за забастовку, потому что забастовка поможет наполнить местный бюджет?

— Это Извольский может так считать, — запротестовал мэр, — я не могу полностью разделять требования рабочих. Но когда Извольский звонит мне и требует разогнать пикетчиков, я конечно не буду этого делать, потому что я сочувствую рабочим. Они добиваются справедливых целей, но беззаконными методами.

— Очень великодушная формулировка, — усмехнулся Черяга. — Но чем же я могу вам помочь?

— Съездите в Ахтарск. Поговорите с Извольским. Пригрозите ему чем-нибудь, в конце концов!

— А почему я?

— А кто еще? Негатив? Он, наверное, с удовольствием принялся бы за разборку. Но вы, наверное, как представитель Генпрокуратуры, не хотите, чтобы мы обращались к бандиту?.

— А милиция?

— Лучшие представители местной милиции состоят на службе у Негатива, — ответил мэр, — худших туда не берут. Наша милиция, конечно, годится для того, чтобы собирать дань с ларечников и шмонать пьяных, но это все, для чего она годится.

— Все, что от вас требуется, — вмешался Луханов, — это всего лишь объяснить Извольскому, что Москва в курсе его фокусов. Вы в данном случае — представитель федеральных властей.

— Я в отпуске.

— Вот именно. Поэтому вы как бы и представитель, и не представитель. Вы можете действовать как лицо официальное, когда нужна официальность, и как лицо неофициальное, когда она вредна. Вы очень удачная кандидатура, Денис Федорович. К тому же — ведь вы бы хотели посмотреть в глаза человеку, который приказал застрелить вашего брата?

Денис пристально посмотрел на мэра.

— Да, конечно, — сказал он меланхолично, — я очень хочу посмотреть в глаза человеку, по приказу которого убили моего брата.

В былые времена Ахтарск и Чернореченск ничем не отличались друг от друга: оба были ударными комсомольскими стройками, возводимыми с помощью заключенных; в обоих центральная улица называлась улицей Ленина и по обе ее стороны тянулись одинаковые панельные девятиэтажки, с торцами, украшенными кирпичной мозаикой на темы труда и мира. Дома эти были предметом зависти обитателей балков и вечным источником мучений для тех, кто в них жил.

Даже литературная их судьба была одинаково завидной.

Чернореченск воспел в своем двухтомном романе маститый прозаик Панфеев. Ахтарску пламенный певец революции Владимир Маяковский посвятил стихотворение про город-сад. Правда, сада в городе так и не построили: вместо сада комбинат окружали невзрачные пятиэтажки и гигантские лужи, в одной из которых, по местному преданию, затонул «БелАЗ».

Разве что воздух в Ахтарске был заведомо хуже чернореченского и состоял из равных частей формальдегида, диоксида азота, серного газа и окиси углерода. А количество мышьяка в атмосфере сводило с ума стоматологов: предписанные дозы мышьяка, положенные в зуб, не убивали нерва из-за привычки горожан к данному химическому элементу.

Денис посещал Ахтарск первый и последний раз в возрасте пятнадцати лет, будучи призван на областную математическую олимпиаду, и посещение это укрепило его в уверенности, что все города Союза выглядят одинаково. Сейчас он с изумлением заметил великую разницу. Чернореченск, казалось, так и застыл в сонной неподвижности с семидесятых годов. Город только разрушался — сыпались наличники с рассохшихся окон, ползли вширь трещины на мостовой, памятник Шахтеру на окраине потемнел под дождями, и на фоне этого всеобщего запустения ярко и бесстыдно выделялись черепичные крыши господской слободы за рекой да ресторан «Сирена».