Януш Леон Вишневский - На фейсбуке с сыном

С заинтересованным видом, глядя на Вебера без всякого уважения, он монотонным своим голосом забубнил:

— У вас просто шизо-параноидальный случай. Такое бывает. Вы переживаете любовь в воображении, но при этом у вас возникают телесные ощущения. Вы интересный объект для исследований. Вы не могли бы подробнее рассказать о своих опытах мастурбации под душем? В какое время суток вы обычно это делаете? Как много времени проходит от намерения заняться мастурбацией до момента устойчивой эрекции? Случается ли вам чувствовать неполную эрекцию? Вы эякулируете каждый раз? Вы каждый раз фантазируете об одной и той же женщине? Используете ли вы перед мастурбацией и во время ее порнографические материалы? Употребляете ли напитки, содержащие этанол? Бывает ли, что перед мастурбацией вы ингалируете, глотаете, втираете в слизистые оболочки, впрыскиваете себе в кровь вещества, которые классифицируются как наркотические? Влияют ли они на качество оргазма? Если да — то как бы вы оценили это по шкале от 1 до 6? Как вам кажется, зависит ли объем эякулята от времени суток или веществ, которые вы вводите в свой организм? Не внушает ли вам опасения тот факт, что вследствие вашего курения объем этот слишком мал? Некурящие мужчины в вашем возрасте производят примерно 3,5 миллилитра спермы, а такие, как вы — только 1,9. Это в качестве предостережения в свете вашей фантазии об отцовстве…

Бедный Вебер, похожий на жертву восточно-немецких скинхедов, лежащую на асфальте с уже отбитыми почками и пробитой головой, с каждым новым вопросом съеживался все больше и все сильнее втягивал голову в плечи. И когда совсем скрючился, как язвенник в приступе боли, перегнулся чуть не пополам, вмешался Моррисон — просто не выдержал. Он начал громко выкрикивать с места:

— Слушай, Кинси, ты бы сначала измерил объем собственного мозга! Для блага науки — лучше всего под душем! Пусть у тебя серое вещество из ушей полезет и на анкетки твои капнет и их испортит! Он нормальный человек, может, просто слегка наивный — простите меня, пан Вебер! Здесь же сплошь знаменитости, которые абсолютно все делают достоянием общественности. Кинси, нормальный человек рассказывает как на духу о своей любви — а ты его эякулят, мать твою, в пробирку хочешь засунуть и измерить количество миллилитров! Да ты, Кинси, кажешься еще более умственно неполноценным, чем когда твои книги читаешь. Любовь, Кинзи, это не пенис и вагина, не жужжание фаллоимитатора. Ты бы хоть попытался влюбиться — да так, чтобы утром мир не узнать, настолько он показался бы тебе прекрасным. А не можешь влюбиться — напейся, что ли, ЛСД или другую какую кислоту употреби, чтобы улететь на этих молекулах туда, где ты никогда не был. В Зазеркалье. Где мир не симметричен. Ты встретишь там Дженис, [102] Дженис Лин Джоплин (1943–1970) — американская рок-певица; считается лучшей белой исполнительницей блюза и одной из величайших вокалисток в истории рок-музыки, королевой рок-н-ролла. и вы станцуете вальс. И она споет тебе на ухо своим прекрасным хриплым голосом, что дорога не кончается ни в Детройте, ни в Катманду. Потому что край света есть только там, где ждет тебя женщина. Но одна-единственная. Сделай это, Кинси. Один разочек. Поверь — ты не пожалеешь!

Я, сыночек, поскорее надела очки для дали, чтобы никаких подробностей не упустить, и стала смотреть на лицо Джеймса Моррисона, «Джима», а точнее — на его щеки, по которым катились слезы размером с горошину. Это так меня растрогало, сыночек, что мне захотелось обнять его и приголубить, очень уж он мне Тебя напомнил. Я совсем не ожидала от себя такой реакции. Он, правда, и стихи писал, и прозу, но все больше какую-то хмурую, сюрреалистическую. Такой «окаянный» поэт, как наш Рафаил Воячек. К тому же, по-видимому, он не имел склонности хранить верность одной женщине, если учесть весь этот его рок-н-рол, оргии, в которых он участвовал, состояние полубезумия, в котором он находился после употребления наркотиков. Моррисон для кого-то был наипрекраснейшим, а для кого-то — наимерзейшим из «детей цветов». [103] Так называют хиппи, представителей молодежной субкультуры, возникшей в 1960-х годах в США изначально в знак протеста против пуританской морали, с призывом к природной чистоте, которой можно достичь через любовь и пацифизм; они раздавали цветы прохожим, вплетали их в волосы, а также выдвигали лозунг «Flower Power» — «Власть цветов»; один из самых известных лозунгов хиппи — «Make love not war!» «Занимайтесь любовью, не войной!» приписывали Джону Леннону. И жить ему пришлось с душой, израненной Вудстоком. Отсюда этот венский вальс с Дженис Джоплин, которая тоже часто бывала в волшебной стране героиновых грез. Джоплин однажды не вернулась из той страны — видимо, слишком сильно было «волшебство». А чуть меньше года спустя встретился с ней здесь и Моррисон. Официально он умер — как и я — от сердца. Может, это и правда, сыночек. Официальная — для газет. Если сильно героином увлекаешься — бывает, что сердце разрывается. И ты умираешь от сердца. Так что газеты не врут. В этом заключается суть «правильной» журналистики. Ведь если очень захотеть, можно написать, что Иисус умер от недостаточной циркуляции крови — и это будет правда, основанная на том, что написано в Новом Завете. И таких «правд», думается мне, очень много. Я даже подозреваю, что на таких вот «правдах» основывается история человечества. В определенном смысле — большая ее часть.

Моррисон плакал, и все это видели. Таким он мне казался прекрасным и одиноким в эту минуту, таким искренним… И тут Тулуз-Лотрек [104] Граф Анри Мари Раймон де Тулуз-Лотрек-Монфа (1864–1901) — французский художник постимпрессионист; в детстве получил травмы обеих ног, которые в результате перестали расти, и их длина составляла всего 70 сантиметров; предположительно, это связано с генетическим дефектом, так как его бабушки приходились друг другу родными сестрами. на своих маленьких ножках поднялся с дивана и шаткой походкой направился к Веберу. Рядом они выглядели как фигуры средневекового ярмарочного цирка: карлик Тулуз-Лотрек и высокий, сутулый Вебер.

Картинка прекомичная, сыночек, тем более что Тулуз-Лотрек оделся неформально, а по-простому сказать — странно: большая широкая блуза с капюшоном, как у взрослого мужчины, а штанишки короткие, как у хлопчика еще до мутации голоса. И до того эти брюки его ноги обтягивали, что у меня моментально возникла ассоциация с колготками.

Целую минуту я на экран телевизора не смотрела, глаза зажмурила, чтобы воспоминания легче вернуться могли. А воспоминания касались колготок. Помнишь, как я Тебя и Казичка весной одевала на воскресные мессы к десяти часам? Ботиночки до блеска вычищенные, рубашечки белоснежные до последней пуговки на шее застегнутые, а к этому — матроски и короткие штанишки со стрелками. В карманах по две монетки «на поднос». А под короткие штанишки, чтобы ноги не мерзли, я надевала вам эластичные колготки вместо носков. На вид совсем мальчуковые, но в магазинах тогда для мальчиков выбор был небогатый, поэтому я покупала их в отделе для девочек. Старалась выбирать подходящие цвета, но времена были не сказать чтобы разноцветные, поэтому выбор был невелик: белый, телесный и аквамариновый. Ну, я брала аквамариновый. Теперь-то я понимаю, для вас это могло быть ужасным испытанием, но материнская забота глаза мне застила, да и правильно это было с точки зрения здоровья — почки следует беречь. Вы с Казичком, сгорая со стыда, протестовали: Ты культурно, хоть и на повышенных тонах, а Казичек — тот истерику закатывал. Леон, по необыкновенному стечению обстоятельств, всегда в эти моменты из дома испарялся, исчезал беззвучно — отговаривался срочным мужским долгом вынести мусор. Причем нес он это ведро, видимо, сразу на городскую свалку, не иначе, потому как возвращался не раньше чем через полчаса, когда проблема колгот была решена, а вы — что не всегда с фактами согласовывалось — уже должны были быть в храме. Только тогда Леон возвращался, как ни в чем небывало, с пустым ведром. Он и сейчас, верно, не знает, что я не раз засекала, как он ведро хватает. Он таким образом избегал семейных проблем, эвакуировался из них, как житель Нью-Йорка перед ураганам «Ирена». Он и мое желание вас тепло одеть понимал, и не мог видеть своих сыновей, упакованных в колготы. И потому, раздираемый внутренними противоречиями, хватал ведро и удалялся к пивному ларьку. А вы, словно тоже что-то чувствовали, колготы надевали, только когда он из дома уже убегал. И получив мое благословение, шли в храм. А по пути, к радости вашего отца, забегали в темный подвал, где и снимали с себя колготки. Казичек, который страшно боялся пауков, мышей, крыс и темноты, снимал их с особой поспешностью, и это оставило в его памяти незабываемый след. Он мне в этом однажды признался, и благодаря ему я теперь знаю, что моя материнская забота о ваших почках была напрасной. И по сути бессмысленной, потому как почки вы оба до сих пор имеете на удивление здоровые. И вот теперь, спустя столько лет, увидев коротенькие ножки Тулуз-Лотрека, я расплакалась перед телевизором от воспоминаний.