Уильям Янг - Перекрестки

Тони изливал свою душу, и его последние слова повисли в воздухе, как траурный туман, как неожиданный вздох сердца, с которого свалился камень после исповеди.

Оба помолчали, борясь со своими чувствами. Наконец Тони глубоко вздохнул и сказал:

— Та маленькая синяя коробочка все еще при тебе?

— Да, конечно. — Мэгги вытащила коробочку из сумки.

— Я хочу, чтобы ты отдала ее Джейку. Это единственная вещь, оставшаяся у меня после матери. Она дала мне ее за несколько дней до смерти, будто предчувствовала. Она получила это от своей матери, а та — от своей. Мама велела мне передать когда-нибудь коробочку женщине, которую я полюблю, но я был слишком испорчен, неспособен полюбить. А у Джейка есть такая способность, это видно. Может быть, он сможет когда-нибудь отдать эту реликвию женщине, которую полюбит.

Мэгги осторожно приподняла крышку. Внутри лежала небольшая золотая цепочка с простым золотым крестиком.

— Какая красивая вещь, Тони. Я передам Джейку. Надеюсь увидеть этот крестик когда-нибудь у Молли на шее. Кто знает?

— Да, мне тоже хотелось бы этого, — сказал Тони.

— А что третье?

— Это, я думаю, самое важное, и, наверное, мне будет особенно трудно сказать тебе это. Мэгги, я люблю тебя! Я имею в виду, люблю по-настоящему.

— Я знаю, Тони. Я тоже люблю тебя. Вот черт, и почему я сегодня не подумала о косметике?

— Тогда давай не будем затягивать эту тяжелую сцену. Поцелуй меня на прощание и иди к нашим.

— Сказать тебе, над чем вы с Джейком и все ваше семейство потешались на той фотографии?

— Конечно! — обрадовался Тони.

— Странно, что ты сам не вспомнил. Твоя мама по рассеянности насыпала себе в кофе соли вместо сахара и, сделав глоток, совершенно неподобающим образом выплюнула кофе прямо на платье дамы, разодетой в пух и прах. Джейк рассказывал лучше, чем я, но суть ты теперь знаешь.

— Да-да, теперь припоминаю, — засмеялся Тони. — Я помню, какой это был восторг. Как я мог забыть, особенно учитывая…

— До свидания, друг мой, — прошептала Мэгги сквозь слезы и, наклонившись к человеку, лежавшему на кровати, поцеловала его в лоб. — До встречи.

Тони ускользнул в последний раз.

Все трое стояли на склоне холма, глядя на расстилавшуюся перед ними долину. Это были владения Тони, но их трудно было узнать. Река, разрушившая храм, снесла также большую часть стен. То, что прежде было выжжено и опустошено, теперь ожило и расцвело.

— Вот так-то лучше, — сказала Бабушка. — Намного лучше!

— Да, хорошо, — согласился Иисус.

Для Тони самым главным в этот момент было то, что он здесь, вместе с ними. В душе у него царили радость и покой, уверенное ожидание и нетерпение, которое он с трудом сдерживал.

— Послушайте, — сказал он удивленно, — а где же ваши дома? Я не вижу ни ранчо, ни твоей…

— Хижины, — ворчливо закончила Бабушка. — Они нам, по правде говоря, и не нужны были никогда. Теперь наш дом — всё, что здесь есть. На меньшее мы не согласны.

— Ну, пора, — улыбнулся Иисус, воздев руки.

— Пора — что? — спросил Тони с любопытством. — Встретить твоего папу Бога?

— Нет, для этого время еще не пришло. Да ты к тому же уже встречал его.

— Я? Встречал его? Когда?

Иисус рассмеялся и обнял Тони за плечи. Наклонившись к его уху, он прошептал:

— Талифа, куми!

— Как? — воскликнул Тони. — Ты что, смеешься надо мной? Эта маленькая девочка в сине-зеленом платье?

— Никакие изображения, — сказала Бабушка, — никогда не могли точно передать внешний вид Бога, но поскольку мы хотим, чтобы нас знали, каждая деталь, каждый штрих изображения — это маленькое окошко, через которое видна одна из наших граней. Неплохо придумано, да?

— Да уж куда лучше, — согласился Тони. — Так что же тогда пора делать? И где папа Бог?

— Пора сесть, поговорить и отпраздновать начало «жизни после», — ответил Иисус. — А что касается папы Бога, то он всегда с нами.

— И что теперь?

— А теперь, — с торжеством произнесла Бабушка, — теперь наступает самое лучшее!

Если вы еще не прочли роман «Перекрестки», то вам, может быть, не стоит пока читать это послесловие: оно предвосхитит многие моменты повествования, и тогда не так интересно будет читать книгу.

Имя Энтони Спенсер было подсказано игрой в аватаров, которой увлекается наш младший сын. Персонажи книги по большей части сочетают в себе свойства разных моих знакомых, но по ходу развития сюжета они приобретают свои собственные черты. Исключение составляет Кэбби, сын Молли. Его образ целиком списан с Натана, сына наших друзей. Этот молодой человек погиб года два назад, когда смотрел на стадионе баскетбольный матч с участием портлендской команды «Трейл блейзере» и внезапно ему захотелось поиграть в прятки. Он покинул стадион и вышел на скоростную автостраду, где его сбили сразу две машины. У Натана был синдром Дауна, как и все остальные особенности, присущие Кэбби, включая его любимое словечко и пристрастие похищать фотоаппараты и прятать их в своей комнате. Работая над этой книгой, я постоянно общался с матерью Натана, которая рассказывала мне о нем. Однажды она пригласила меня к себе домой, сказав, что одна из наших бесед пробудила в ней любопытство и она решила разобрать сохранившиеся вещи Натана. И разумеется, в футляре для игрушечной гитары она нашла не принадлежавший им фотоаппарат, в котором, к ее удивлению, было полно снимков нашей семьи. За два года до смерти Натан гостил у нас и стянул камеру нашей племянницы. А мы все это время думали, что она просто забыла, где ее оставила.

Так много людей, которых я должен поблагодарить! Прежде всего, родителей Натана, которые позволили мне использовать образ их сына в романе. Надеюсь, мне удалось в некоторой степени передать его естественное, упрощенное мировосприятие и внутреннюю борьбу, происходившую в его сердце. Она знакома всем семьям, которые ежедневно сталкиваются с проблемами, связанными с задержкой развития у детей и соответственно со всевозможными ограничениями.

Понятно, что в первую очередь мне требовалась консультация по медицинским вопросам. Спасибо тем, кто дал мне ее: Крису Грину из организации помощи неблагополучным семьям «Ваша жизнь»; медсестре Хезер Доти, работающей на спасательных вертолетах, без которой я не смог бы правдоподобно описать приступ, случившийся с Тони; Бобу Кози, Энтони Коллинзу и особенно Трейси Якобсену, которые позволили мне оккупировать помещение их центра службы спасения в Орегон-Сити (округ Клакамас, штат Орегон) и осаждать их вопросами, связанными с соответствующими темами. Благодарю медсестер и прочий персонал Орегонского университета медицины и естественных наук (прежде всего, блока интенсивной терапии) и Детской больницы Дорнбеккера (в особенности отделения онкогематологии), а также моего друга, бывшего нейрохирурга Ларри Фрэнкса.