Эд Фалько - Семья Корлеоне

— Не больше семи карт? — предложил Лука. — Деньги на стол, ставки не ограничены?

— Идет, — сказал Хукс. Достав бумажник, он отсчитал купюры. — Две сотни хватит? — Он положил деньги на стол.

— Принимаю, — согласился Винни и, отсчитав несколько двадцаток, положил их на стол перед собой.

— Отлично, — сказал Лука.

— Лука… — Келли развернула стул так, чтобы сесть напротив Луки. Волосы ее были растрепаны, глаза налились кровью. Опухоль на лице почти спала, но кожа под глазами все еще оставалась синевато-желтой. — Я серьезно, Лука, — продолжала Келли. — Я уже несколько недель никуда не выходила из этого забытого богом дома. Мне нужно куда-нибудь выбраться. Ты должен свозить меня на танцы или в кино, куда угодно.

Проводив взглядом Поли, вышедшего за дверь, Лука положил колоду на середину стола.

— Хотите кофе? — предложил он ребятам. Затем он повернулся к Келли: — Ты сварила на всех?

— Конечно, — подтвердила та. — Полный кофейник.

— Угощайтесь, — сказал Лука ребятам, после чего встал, взял Келли за руку, повел ее наверх в спальню и закрыл за ними дверь.

Келли бросилась на кровать.

— Лука, — воскликнула она, — я больше не могу! — Она посмотрела на оконные ставни, дрожащие под натиском ветра. — Ты уже несколько недель держишь меня здесь взаперти круглые сутки. Я схожу с ума. Ты должен хотя бы изредка куда-нибудь меня вывозить. Ты не можешь держать меня здесь как в тюрьме.

Сев в ногах кровати, Лука достал из кармана пузырек. Отвинтив крышку, он отправил в рот две таблетки.

Келли поднялась на колени.

— Это которые?

Лука посмотрел на пузырек.

— Зеленые. — Закрыв глаза, он прижал пальцы к вискам. — Голова опять раскалывается.

Келли провела рукой Луке по волосам и помассировала ему череп.

— Лука, милый, — сказала она, — тебе нужно показаться врачу. В последнее время голова болит у тебя постоянно.

— Головные боли мучат меня с детства, — бросил Лука, закрывая тему.

— И все же… — Келли поцеловала его в щеку. — А мне можно парочку?

— Две зеленых? — спросил Лука.

— Ага, — подтвердила Келли. — От зеленых мне становится просто классно.

— Мне показалось, ты хочешь куда-нибудь выбраться.

— Хочу! — воскликнула Келли, хватая Луку за плечо. — Давай съездим в какое-нибудь прикольное место вроде клуба «Коттон».

— Клуб «Коттон»… — Вытряхнув две таблетки, Лука протянул их Келли, затем достал еще одну для себя.

— Лука, можно? — Отправив таблетки в рот, Келли проглотила их, затем схватила Луку за руку. — Давай съездим в клуб «Коттон»?

— Обязательно, — сказал Лука, предлагая ей третью таблетку.

Келли с опаской взглянула на таблетку.

— Ты уверен, что мне можно три? — спросила она. — И плюс еще одна красная, которую я уже выпила?

— Я что, похож на врача? — сказал Лука. — Хочешь — пей, не хочешь — не пей. — Встав с кровати, он направился к двери.

— Мы не поедем в «Коттон», — пробормотала Келли, опускаясь на колени и сжимая в руке таблетку. — Ты всю ночь проиграешь в карты, да?

— Мы поедем в «Коттон», — заверил ее Лука. — Я зайду за тобой. Позже.

— Ну да, — сказала Келли. Отправив третью таблетку в рот, она ее разгрызла. — Лука, ты круглые сутки держишь меня в этой крысиной норе.

— Келли, тебе здесь не нравится? — спросил Лука.

— Нет, не нравится, — ответила Келли, закрывая глаза. В наступившей темноте она сказала: — Лука, когда ты убьешь Тома Хагена? — Ее руки, внезапно ставшие невыносимо тяжелыми, бессильно упали вниз. Она попыталась было сказать: «Ты ведь ему ничего не простишь, да?», однако у нее не было полной уверенности, что прозвучали именно эти слова. И вообще ей показалось, что не было никаких слов, а только отдельные бессвязные невнятные слоги.

— Он значится в моем списке, — сказал Лука на полпути к двери. — Всему свое время, — добавил он.

Упав на бок, Келли свернулась в клубок.

— Ты самый крутой, Лука, — попыталась было сказать она, но у нее ничего не получилось. Закрыв глаза, Келли отдалась забытью.

Вернувшись на кухню, Лука застал ребят пьющими кофе и едящими шоколадное печенье. Бумажный пакет с печеньем стоял в середине стола.

— На чем мы остановились? — спросил Лука, беря печенье.

— Ставки наличными, предел две сотни, — сказал Хукс, протягивая руку к колоде.

Винни, сидящий рядом с Джоджо, запустил руки в брюки и отчаянно чесался.

— Черт побери, Винни, что с тобой? — спросил Лука. — Ты постоянно чешешь яйца.

Поли рассмеялся. Левая рука его больше не висела на перевязи, но кисть все еще оставалась забинтованной.

— У него триппер, — сказал он.

— И он боится идти к врачу и делать укол, — добавил Джоджо.

Лука указал на раковину.

— Вымой руки! — строго произнес он. — И после этого больше не суй их себе в штаны, пока играешь с нами в карты.

— Конечно, конечно, — пробормотал Винни. Вскочив из-за стола, он поспешил в раковине.

— Боже милосердный, — пробормотал Лука, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Ставки по доллару? — предложил Хукс.

Лука кивнул, и Хукс сдал карты. В подвале выключилась котельная, и во всем доме внезапно наступила полная тишина, — только ветер свистел над крышей, громыхая окнами. Лука попросил Винни включить радио, и тот повернул ручку приемника, прежде чем вернуться за стол. Взглянув на свои карты, Лука увидел, что они полное дерьмо, и когда Джоджо поставил еще доллар, он пасанул. По радио передавали Бинга Кросби. [34] Бинг Кросби (Гарри Лиллис; 1904–1977) — американский певец и актер; снялся во многих фильмах, ставших классикой Голливуда. Песня была Луке не знакома, но он узнал голос. Таблетки начали действовать, и головная боль потихоньку отступала. Еще через минуту ему станет совсем хорошо. Его нисколько не раздражал шум ветра. В этом было что-то убаюкивающее. Лука полностью отдался проникновенной мелодии, звучащей по радио, и звукам ветра в доме. Хукс снова раздал карты.

Вито прошел на кухню через черный ход, ища Кармеллу. На улице все уже собирались, готовясь возвращаться обратно в Бронкс. Смеркалось, и в ближайшие полчаса должно было окончательно стемнеть. Вито нашел жену в противоположной части дома, одну, смотрящую в окно обеденного зала.

— Вито, — спросила Кармелла, когда он подошел к ней, — у этого грузовика спущено колесо.

Вито заглянул через ее плечо во двор, где неуклюже катился грузовик «Срочный ремонт котельных», подпрыгивая на ободе заднего левого колеса. Спущенная покрышка неловко шлепалась при каждом обороте. У грузовика были разбиты оба задних фонаря, и стекло водительской двери, похоже, также было выбито.

— Что случилось? — спросила Кармелла.

— Не беспокойся, — сказал Вито. — Все будет в порядке. У грузовика осталось еще три хороших колеса.