Ребекка Маккаи - Запретное чтение

— Почему?.

— Не знаю. Просто такое ощущение. Ты ведь сама говорила, что они ужасно с ним обращаются. Родители. Ну и еще то странное письмо, которое ты нашла.

Я некоторое время помолчала, предположив, что так у меня меньше шансов чем-нибудь себя выдать.

— Люси? — окликнул меня Рокки.

— Все в порядке.

— Я знаю, что он тебе очень дорог.

— Мне надо бежать, — сказала я и отключила телефон, пока Рокки не успел задать еще какой-нибудь вопрос.

Раньше Иэн все время заставлял меня кружить и петлять, но теперь он прокладывал маршрут по прямой, и мы ехали, никуда не сворачивая, по магистрали, соединяющей штаты. На коленях он держал раскрытый атлас.

Когда мы проехали не меньше сорока миль и мне начало казаться, что правая нога у меня вот-вот отвалится, Иэн затеял игру.

— Вы знаете, что белая лошадь стоит пятьдесят очков?

— Где? — не поняла я.

— Когда едешь на машине. Пятьдесят очков. Это самое большое количество, которое можно заработать за один раз. И розовый «кадиллак» — тоже пятьдесят.

— Хорошо, — сказала я, смутно припоминая что-то такое из детства.

— Машина с одной разбитой фарой — десять. Но очки дают, только если увидишь первым. Нужно громко сказать об этом.

— Ладно.

— Ну вот, но в моих правилах есть еще несколько похожих штук. За каждое слово, которое рифмуется с моим или вашим именем или фамилией, дается тридцать очков. И еще сорок пять, если увидишь точно такую же машину, как у нас. Но только она должна быть абсолютно такой же, а не просто такого же цвета.

Он говорил так быстро, что я его с трудом понимала.

— Что с тобой? — спросила я. — Почему ты так сидишь?

Он сидел, скрестив руки на груди и обхватив себя за плечи.

— Дышать все еще трудновато, — объяснил он. — Думаю, дело было не только в хорьках. А еще у меня заканчивается лекарство.

— Это альбутерол? Такой ингалятор, которым пользуются в экстренных случаях?

Я поняла, что даже ни разу не взглянула на его лекарство и не поинтересовалась, чем еще он болеет, и вообще от самого Питтсбурга ни разу не послушала его дыхание. И еще позволила ему болтаться на рукоходах. Да мне вообще нельзя доверять детей.

— Я им пользуюсь, только когда мне очень нужно, но в последнее время я довольно часто это делал.

Несколько секунд я в панике смотрела вперед на дорогу, а потом попыталась здраво оценить положение. По крайней мере, это не такое лекарство, которое нужно принимать постоянно и без которого состояние может резко ухудшиться. Можно купить ему в аптеке что-нибудь, на что не требуется рецепта, а в худшем случае можно отвезти в пункт скорой помощи, объяснить, что у нас нет с собой страховки и, возможно, позвонить отцу — попросить, чтобы он оплатил счет. А еще можно воспользоваться этим как удачным предлогом, чтобы отвезти Иэна домой.

— И что, очень тяжелые бывают приступы? — спросила я.

— Такие же, как прошлой ночью. Доктор мне говорил, что мне нужен фиолетовый ингалятор, которым пользуются каждый день, но папа сказал, что у меня выработается от него зависимость, поэтому мне не разрешают пользоваться фиолетовым.

— О боже.

— Что?

— Я сказала: ну что же.

— Просто, понимаете, нельзя произносить религиозных слов, если вы имеете в виду что-то другое. Это одна из десяти заповедей.

— Да, хорошо. Прости меня, пожалуйста.

Следующие десять миль я занималась мысленным заполнением собственной оценочной таблицы на тему Десяти заповедей, и выглядело это примерно так:

[62] Для тех читателей, чьи устройства неверно отображают таблицы, они даются в виде картинки.

Я с большим трудом вспомнила их все, да и то лишь благодаря тому, что в детстве часами помогала своей туповатой подружке Брук готовиться к занятиям в воскресной школе. Оказывается, долгие часы совместной зубрежки повысили мой общекультурный уровень (но никак не отразились на моем моральном облике). Для ровного счета я прибавила еще и семь смертных грехов:

[63] Для тех читателей, чьи устройства неверно отображают таблицы, они даются в виде картинки.

Что и требовалось доказать. Неудивительно, что у меня на лбу имеются рога. Но, с другой стороны, какой преступник в разгар преступления честно и откровенно признает, что им движут злые намерения? В своих помыслах все мы Жаны Вальжаны, Мартины Лютеры Кинги и Генри Дэвиды Торо. Я, например, была Махатмой Ганди, шагающим к морю за солью для своих людей [64] Весной 1930 года Махатма Ганди возглавил «соляной поход» против монополии английской империи на производство соли в колониальной Индии. Поход длился больше трех недель и стал важнейшим эпизодом в истории гражданского неповиновения в Индии. . Вы только взгляните на мои бедные босые ноги, они же сплошь покрыты волдырями!

Где-то на трассе 80 Иэн сказал:

— Давайте поговорим о книгах!

— Отличная мысль! Значит, о книгах. Что ты планируешь в ближайшее время прочитать?

— Ну, наверное, «Хоббита». Один парень, Майкл, мы познакомились на занятиях, куда я хожу, он сказал, что это классная книжка. Вы ее читали?

— Ты не читал «Хоббита»?! — Я буквально закричала на него, упустив удачную возможность поговорить об этих «занятиях».

Впрочем, я тут же сообразила, что, конечно же, он его не читал. Ему ведь не дозволялось читать книги о волшебниках. Или, по меньшей мере, о настоящих волшебниках. Великий и ужасный правитель страны Оз, видимо, был исключением, потому что в конце оказывался обманщиком.