Януш Леон Вишневский - Триптих. Одиночество в Сети

Он разбудил сердце таким невероятным спокойствием духа, какое я нашла у Вас, писателя, рыбака, ученого, творца, человека, — личности, интересующейся миром (тем, что человека окружает, и тем, что у человека происходит внутри).

Ну и терпением по отношению к моим «эскападам».

Я восхищена Вами. Вашей мудростью — и жизненной, и научной. Одиночеством на длинные дистанции (я сама бегаю длинные дистанции). А больше всего тем, что Вы можете все описать словами. А не завидую ли я?

Спасибо за несколько часов блаженства. А этим мейлом я вторгаюсь в Вашу жизнь, чтобы пожелать всего самого и…

P.S. Ваша веб-страница очень «Ваша», а потому посылаю в приложении то, что люблю:

Трудно начать, когда хочется сказать так много. После прочтения «Одиночества…» в душе столько эмоций, что и не знаю, с чего начать. Недавно я испытала похожее состояние после прочтения «Дома дневного, дома ночного» О. Токарчук. Я тогда пережила духовный катарсис. Легче всего было бы обращаться к Вам по имени — Якуб… На «Одиночество в Сети» я вышла в один прекрасный день, а именно 14 ноября, то есть почти две недели назад. Моя лучшая подруга Янка дала мне книгу. «Ты обязательно должна прочитать, мне надо с кем-нибудь о ней поговорить, — сказала она взволнованно. — У тебя неделя, потом я должна ее отдать». Я даже не пыталась отговориться нехваткой времени и занятостью. Я знала, что если что-то так ее потрясло, то наверняка стоит прочесть. Нам всегда нравились книги, которые дарят много ярких впечатлений. У меня не слишком много свободного времени, я учительница английского в маленькой сельской школе в окрестностях Пётркова Трыбунальского. После окончания лиценциатских курсов я стала работать, обучать «чужих детей»; серая проза будней освещалась лучами встреч в уик-энды с Яцеком, студентом лодзинской Политехники. Мои дни заполнены репетиторством и проверкой тетрадей, контрольных и т. п. В уик-энды езжу в Лодзь на курсы повышения квалификации. Мне давно не доводилось читать ничего, что не было бы связано с работой или не было необходимым для лиценциатской работы материалом (я защищалась в июне). Но тут появилось «Одиночество…», и все остальное отступило на второй план, на неделю перестало существовать. Я читала везде: в автобусе, везущем меня в мое Гадюкино, в десятиминутные перемены, в ванне, в трамвае, поезде, в постели допоздна. Я читала «Одиночество…», идя через Балуты к Яцеку, и ему пришлось кричать с балкона, чтобы я, зачитавшись, не сбилась с дороги. Мне так хотелось, чтобы он разделил мои переживания, чтобы узнал Якуба, Наталью и Джима, чтобы мог так же, как и я, без остатка, с головой погрузиться в «Одиночество». Я попросила, чтобы он читал мне, он согласился без колебаний и отговорок, что это «не мужское дело», потому что он немного похож на Якуба, женственный…

Можно, расскажу о нем? Яцек логичный, рассудительный и рациональный, он говорит, что этому его научила его вторая (после меня) пассия его жизни (а какое-то время и первая) — Политехника. Его мир — это цифры, «Оркад», теория управления, автоматика и прочие удивительные для меня предметы. Он может объяснить мне принципы работы светофора на перекрестках, рассказать о трансформаторах и линиях высокого напряжения, он говорит о роботах и виртуальном будущем, иногда он такой логичный… А когда у меня ПМСы, [47] ПМС — предменструальный синдром. он растирает ладони и, как только они становятся горячими, кладет мне на живот, а я чувствую, как тепло расходится по всему телу… Он целует мои руки и ноги, и у меня уже не так болит. Весной приносит мне ландыши и розы кровавого цвета, потому что больше всего любит именно такие, ночью посылает мне эсэмэски с фрагментами писем Собеского к Марысеньке, а утром — стихи Тетмайера, [48] Пшерва-Тетмайер Казимеж (1865–1940) — польский поэт, романист, драматург. он засыпает с телефонной трубкой в ожидании звонка от меня, а в субботу тихонько встает, чтобы не разбудить меня (знает, что я люблю поспать), готовит для нас завтрак, дает мне, как ученице в школу, пакетик с яблоком и цветными бутербродами-сюрпризами, бегает за мной с чаем, пытаясь заставить выпить что-то горячее перед уходом. Он спит рядом, до утра держа меня в объятиях, просыпается со мной, целует меня в губы и говорит: «С добрым утром». Он называет меня Розочкой с того самого момента, как я сказала ему, что «Маленького принца» читала шесть раз, а когда мне грустно, я смотрю на небо, чтобы услышать серебристый смех, а кроме того, хорошо рисовать я умею только змей. Мы вместе читали «Одиночество…». Сама не знаю, зачем я все это пишу Вам, видно, из-за анонимности в интернете. «Ты — Якуб, ты — поляк и уже много лет живешь в Мюнхене. Ведь так? Я выбрала тебя, потому что ты достаточно анонимен, находишься достаточно далеко и достаточно долго живешь в Германии…» Вы заставили поверить в существование Якуба и Ее, из-за Вас я перетащила на свой жесткий диск ICQ. Простите, но это Вы виноваты, что я держу дистанцию, это Вы разрушаете ту интимность, которую я хочу создать в данную виртуальную минуту. Разреши мне обращаться к тебе на ты. Благодаря тебе я поверила, что у Сети есть душа, что она может быть свидетелем, сценой и причиной любви. В одно мгновение она может быть и романтическим рестораном, где при свете свечей сидят влюбленные, пристально вглядываясь в… экран, чтобы через мгновение стать спальней изголодавшихся друг по другу любовников. Я прочла самую прекрасную и трогательную историю о любви, любви чистой и последней, отдаленной на тысячи километров и одновременно близкой, разделенной лишь щелчком мыши и нажатием клавиши. Мир стал маленьким, только Якуб, Она, Сеть и я, пребывающая с ними где-то в этой виртуальной реальности, стояли за кулисами этой маленькой-большой интернет-сцены. СПАСИБО за слезы, смех, отчаяние, восхищение, печаль, ревность, вожделение, эйфорию, грусть, состояния, которые ты наверняка умеешь объяснить по-научному, ведь это химия чувств. Это была одна из прекраснейших недель в моей жизни, я была в Париже, Берлине, Мюнхене, Новом Орлеане, в прекрасном Дублине, в Нью-Йорке и на маленьком островке Уайт, я встретила Якуба — мужчину чуть ли не идеального, который давал женщинам все, ничего не желая взамен, но был он несовершенным, ибо «не может быть для женщины большей муки, чем мужчина, который так добр, так верен, так любит, такой неповторимый и который не ждет никаких клятв». Я полюбила его платонически… Возможно, Она осталась со своим таким предсказуемым, прозаическим и бесчувственным мужем, потому что не услышала от Якуба слов: «буду, всегда, никогда, останься». Женщины любят чувствовать себя в безопасности, засыпать с сознанием, что на следующий день Он будет лежать рядом, скажет: «С добрым утром» и поцелует в губы.