Всеволод Бенигсен - ПЗХФЧЩ!

Васька обернулся, соскочил на пол и побежал к маме. Та, присев на корточки, поймала его в свои объятия.

— Оп-па! — засмеялась Вика. — Кого я поймала? Кого я поймала?

Она принялась щекотать Ваську, и тот, извиваясь всем телом, стал вырываться, урча от удовольствия. Наконец, она разжала руки.

Вырвавшись из объятий, Васька быстро подбежал к кровати и достал из-под подушки любимую маску Бабы-яги. Быстро натянул ее на голову и стал наступать на маму, мыча что-то грозное.

— Так! — деланно насторожилась Вика. — А это кто? Это не Васенька?

Васька замотал головой.

— Точно не Васенька?

Он снова замотал головой, но уже смеясь из-под маски.

— А я знаю, кто это.

Вика протянула руку к маске, чтобы ее снять. Но Васька тут же отпрянул, испуганно прижав ладошками маску к лицу. Вика встала с корточек и сделала серьезное лицо.

— Ну, ладно. Но чтоб когда я вернулась, я увидела своего сына Васю, а не вот это. Ясно? И хватит бегать и носках, надень тапочки, сколько раз просить?

Васька смотрел на маму, не шевелясь. В прорезях для глаз шуршали ресницы. Они были у него большие. Как у папы.

Вика развернулась и вышла в прихожую. Надела босоножки. Взяла связку ключей. Потом вспомнила что-то. Прошла на кухню и проверила балконную дверь — заперта. По дороге проверила спальню. Тоже заперта. Наконец, вышла из квартиры, щелкнув замком.

Васька постоял какое-то время, прислушиваясь к удаляющимся маминым шагам на лестничной клетке. Затем сунул маску под подушку и вернулся к окну. Вскарабкался на табуретку, с нее — на подоконник и, наконец, затаив дыхание, прижался к стеклу.

Внизу, перед домом была детская площадка: большой покосившийся гриб-мухомор, две пары скрипучих качелей, несколько лавочек темно-бардового цвета с облупившейся краской и песочница с грязным серым песком. Изо дня в день Васька наблюдал за тем, что происходит но дворе, и, хотя картина эта не менялась, он каждый раз находил что-то интересное. Сегодня в песочнице спал бездомный пес. Огромный лохматый пес. Он лежал на боку, вытянув лапы и зарывшись мордой в нагретый солнечными лучами песок. Всем своим безмятежным видом он показывал, что именно он является подлинным хозяином песочницы. И именно для него она была построена. Около песочницы стоял малыш лет четырех. На голове у него была белая панамка. В руках он держал пластмассовый совок и маленькое ведерко. Он печально смотрел на собаку, видимо, размышляя, имеет ли он право тоже зайти в песочницу. А может, просто ждал, пока пес уйдет. Или и то и другое. Но пес продолжал лежать.

Неподалеку на скамейке сидела молоденькая женщина, мама малыша. Она оживленно болтала по мобильному телефону, держа на коленях раскрытую книжку.

Ближе к дороге, что пролегала за площадкой, мальчишки лет двенадцати играли в футбол. Воротами у них служили поставленные вертикально кирпичи. Они гоняли мяч, вопя при этом истошными голосами «пасуй!», «бей!», «гол!». Среди них выделялся один, высокий и белобрысый. Он давал указания своей команде и спорил, если его что-то не устраивало. При этом он яростно сипел сорванным от бесконечного крика голосом и размахивал руками.

Васька наблюдал за ним, затаив дыхание и с восхищением. Этот белобрысый поражал его своей энергией. Наверняка он был самым главным в компании. Васька хотел бы с ним познакомиться, а может, и подружиться.

Вскоре мальчишки так увлеклись игрой, что переместились к дому почти вплотную и почти исчезли из Васькиного поля зрения. Васька привстал и вытянул шею. Потом залез на подоконник с ногами и прижался лицом к стеклу Скосил глаза вниз. Нет, не видно. Он попытался открыть окно. Потянулся и несколько раз дернул оконную ручку, но стекло только вздрогнуло под напором слабых детских мышц. Не открывается. Васька догадался, что дело в замазанных белой краской шпингалетах. Но их не то что повернуть, их и ухватить-то было невозможно.

Он оставил окно в покое и вернулся к своей обычной позиции. Малыш в белой панамке по-прежнему стоял у песочницы и пристально смотрел на развалившуюся собаку, словно гипнотизировал ее взглядом. Потом ему, видимо, надоело ждать, и он решил пойти ва-банк. Он осторожно наступил одной ногой на деревянный бортик песочницы. Молоденькая мама малыша заметила этот шаг и на секунду отстранила телефон от уха.

— Ебать-копать, Денис! Отойди от песочницы!

Денис испуганно обернулся на мамин крик и заковылял прочь от песочницы. По дороге он несколько раз посмотрел на песочницу, проверяя, не поднялась ли от маминого окрика и собака. Но собака лежала, как и прежде.

— Я ж тебе, блядь, сказала, играй у качелей! — добавила мама и взглядом показала, куда сыну надо идти. После чего вернулась к телефонному разговору.

Денис дошел до качелей и, присев на корточки, стал печально ковырять пластмассовым совком асфальт, изредка поглядывая на песочницу — не ушла ли собака.

В этот момент в поле зрения вернулись футболисты. Они продолжали ожесточенно драться за мяч, а белобрысый все так же отчаянно жестикулировал, требуя, чтобы ему дали пас. Из подъезда вышел мужчина с сумкой через плечо. Мяч отскочил ему под ноги, и мужчина едва не упал, споткнувшись об него. Он поправил съехавшую с плеча сумку и тут же принялся ругать футболистов, многозначительно показывая пальцем на окна второго этажа, которые, видимо, в отличие от зарешеченных окон первого этажа, уже не раз страдали от футболистов. Белобрысый, ухмыльнувшись, сказал что-то в ответ. Мужчина разозлился и попытался его схватить, но белобрысый ловко отбежал на безопасное расстояние, продолжая что-то говорить. Несмотря на открытую форточку и всего лишь четвертый этаж, Васька не слышал, что белобрысый кричит мужчине, но сцена была и без этого красноречивой.

Мужчина пригрозил белобрысому пальцем, поправил сумку на плече и раздраженно зашагал через детскую площадку к дороге, не оборачиваясь.

Один из футболистов помахал рукой белобрысому, после чего все вернулись туда, где стояли «ворота-кирпичи». Они взяли кирпичи и пошли играть за угол дома.

Васька перевел взгляд на малыша в панамке. Тот по-прежнему сидел на корточках около качелей, пытаясь пластмассовым совком зачерпнуть асфальт. Иногда он поднимал голову, чтобы посмотреть, не ушла ли из песочницы собака. Но собака продолжала лежать.

Васька снова вытянул шею, чтобы увидеть футболистов, но они сместились куда-то влево и почти исчезли из виду.

Васька ловко спрыгнул с подоконника на табурет, с табурета на пол и побежал к двери. Выскочил в коридор. Несколько раз дернул ручку родительской спальни. Бесполезно. Ваську это не удивило — спальня всегда была заперта на ключ. Он побежал на кухню, надеясь оттуда увидеть футболистов. Сначала попытался выйти на балкон, откуда наверняка был бы самый лучший обзор, но и он оказался запертым на ключ — уходя, родители всегда запирали и спальню и балкон. Васька печально прижался к стеклянной двери — на обшарпанном балконе было пусто, если не считать небольшой крашеной табуретки с облупившейся краской и старого пыльного ковра.