Алексей Козырев - Трансплантация (сборник)

Денис же поклялся себе не напиваться ещё в первом классе, когда во время зимних каникул отец впервые взял его с собой в командировку в Москву.

Ехали «Красной стрелой» в шикарном двухместном купе, и, хотя было поздно и есть не хотелось вовсе, отец, дабы окончательно поразить сына, повёл Дениса ужинать в вагон-ресторан. Усевшись за столик, отец сразу уткнулся своими толстенными очками в меню (у него уже тогда было плохо со зрением), а Денис обратил внимание на весёлую и несколько необычную компанию напротив их с отцом столика. Чуть позже, услышав английскую речь, он понял: это иностранцы. Центром их внимания был красивый молодой человек, русский, по всей видимости, переводчик. Они называли его Димой. Одет Дима был в изящный серый костюм, рубашку какого-то особого светло-стального цвета, точь-в-точь как прядь седины в его ухоженных волосах, вместо галстука — синяя бабочка.

Все иностранцы с восторгом и трепетом слушали переводчика, весело хохотали над его шутками, чуть ли не с любовью смотрели в его большие голубые глаза. Курил он тонкие, с золотистым ободком сигареты и умудрялся успевать что-то очень интересное рассказывать сидящим за столиком иностранцам, и разливать женщинам шампанское, и говорить с официантом, и давать всем желающим прикурить от своей маленькой блестящей зажигалки, которая одновременно с огнём наигрывала мелодию песенки «Чижик-пыжик», что также вызывало бурную радость компании.

В этот момент Денис твёрдо и бесповоротно решил, что непременно станет переводчиком, и если у него будет когда-нибудь сын, то назовёт его только Димой, и что вместо галстуков всю жизнь будет носить только синие бабочки. В этих своих мыслях Денис ещё более укрепился, когда Дима неожиданно ему дружески подмигнул.

Время в Москве пролетело мгновенно, и вот, полные впечатлений, нагруженные сувенирами папа с сыном опять оказались в купе «Красной стрелы», несущей их уже в обратном направлении — в Ленинград.

На этот раз в суете последнего дня они просто не успели пообедать и поэтому пошли в вагон-ресторан, просто чтобы не умереть с голоду.

Ресторан был переполнен. После получасового ожидания им предложили два места за крайним столиком около холодного тамбура. Именно здесь Денису меньше всего хотелось садиться. Уж больно неприглядную картину представлял собой сосед — типичный забулдыга в грязном, заляпанном пятнами костюме, с опухшим лицом и прищуренными пьяными глазками. Хотя казалось, что в него уже просто ничего не влезет, тем не менее, громко икая и давясь, он цедил из стакана тёмную тягучую жидкость, частично размазывая ее по грязной рубашке и пиджаку.

Лишь предупреждение официанта, что горячее заканчивается через десять минут, заставило их примоститься с краю этого столика.

Самое худшее, чего Денис и опасался, началось практически сразу. Алкаш, заикаясь и дыша ему прямо в лицо перегаром, начал расспрашивать, как Дениса зовут, сколько ему лет, в каком классе и как он учится, слушается ли маму и папу, как относится к девчонкам… Алкаш практически не закрывал рта и отвязывался от Дениса только на время засасывания в себя очередной порции портвейна.

Денис его прямо-таки возненавидел и, наспех дожевав котлету, вздохнул с облегчением, когда настала пора уходить. Алкаш, явно расстроенный их спешным уходом, долго возился в кармане и, наконец, достав из него зажигалку, протянул Денису.

— Это тебе сувенир на память. Гуд бай, — заикаясь, пролепетал он и нажал на кнопку зажигалки.

И только потом, после первых звуков «Чижика-пыжика», Денис начал узнавать синюю, заляпанную томатным соусом бабочку, прядь седины в грязных, нечёсаных волосах и проглядывающую сквозь красные распухшие веки голубизну глаз.

Именно тогда Денис твердо решил, что никогда не будет переводчиком, что лучше пусть у него будет дочка, а если уж сын, то назовёт его только не Димой, что никогда не будет носить бабочек. И что никогда не будет напиваться.

И вот прошло с той поры почти тридцать лет. Денис действительно не стал переводчиком, хотя английским владеет в совершенстве. Пятнадцать лет назад родилась всё же не дочка, а сын, но он ни разу не сожалел об этом — Влад рос прекрасным, честным, добрым и одаренным парнем. Правда, в отличие от отца, стал немного покуривать, но так как делал он это в открытую и понемногу, то Денис особо и не возражал.

И за все свои неполные тридцать семь Денис, и вправду, ни разу не напился. Но вот сегодня, кажется, он впервые напьётся по-настоящему, как говорится, до чёртиков. Заглушить полученный удар, пожалуй, больше и нечем.

Он достал из холодильника бутылку «Столичной», налил полный до краёв стакан и одним залпом опрокинул в себя. Сразу налил второй и вновь одним глотком осушил. Мгновенно по телу начало разливаться приятное расслабляющее тепло, покраснело лицо, стало жарко. Денис снял пиджак, расслабил узел галстука — он, естественно, никогда не носил бабочек, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, прилёг на диван. Закрыв глаза, стал терпеливо ожидать прихода так необходимого ему сейчас состояния туманной сонной прострации, полного отключения от мрачной реальности.

Но вместо этого голова становилась с каждой минутой яснее и яснее, память начала прокручивать всё произошедшее за последнее время, а разум методично и целенаправленно искал варианты спасения. Удивлённый и полный решимости, Денис энергично поднялся с дивана и прошёл в ванную, отпихнув ногой попавшийся по дороге стул, да так, что тот, ударившись об стену, развалился на части.

Приняв ледяной душ и растеревшись докрасна шершавым полотенцем, нацепил очки в тонкой круглой оправе и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Остался вполне доволен увиденным. Нет, сдаваться Денис Останин не будет. Не дождутся!

Итак, первое — срочно связаться с Сашкой Леонтьевым. Сашка был лучшим школьным другом Дениса. Вместе сидели за одной партой, вместе прогуливали уроки, вместе влюблялись обязательно в одну и ту же девчонку, вместе играли в футбол. Правда, после школы их пути разошлись, но они до сих пор часто созванивались, пару раз в год встречались, обязательно поздравляли друг друга с праздниками, иногда вместе ходили поболеть за «Зенит». Сашка, а теперь Александр Васильевич, работал довольно высоким начальником в Большом доме на Литейном, был в звании полковника, но для Дениса оставался всё тем же добрым, верным и озорным товарищем.

Денис посмотрел на часы. Было около двух ночи. Секунду подумав, он набрал номер мобильника Саши. Заспанный голос послышался в трубке только после десятка гудков:

— Что произошло, Денис? Есть проблемы? Понятно: «Друзья познаются в биде ». Ладно, жди меня через тридцать минут. Что-нибудь с собой захватить? Хотя забыл, ты же не пьёшь. Ах, пьёшь?! Что, и ещё как пьёшь?! Слушай, старик, ты меня просто радуешь! В таком случае я буду у тебя через двадцать минут. Напомни номер квартиры.