Максим Малявин - Психиатрию - народу! Доктору - коньяк!

Изучать частную психопатологию я бы начал с характеров. Точнее, с их акцентуаций. Хочу сразу заметить, что акцентуация характера — это еще не болезнь. Это все еще норма, просто особенная, подчеркнуто специфическая. Возможно, при неблагоприятном стечении обстоятельств акцентуация дорастет до психопатии или же даст специфическую окраску течению психического заболевания — но, повторюсь, это вариант нормы. Угловатой, выпирающей своими неповторимыми гранями, но нормы. Характеры — это как знаки зодиака для астролога. Это фундамент. Когда-то пользовались термином «темперамент». Слово «темперамент» (от лат. temperans — умеренный) в переводе с латинского обозначает «надлежащее соотношение частей», равное ему по значению греческое слово «красис» (слияние, смешивание) ввел древнегреческий врач Гиппократ. Под темпераментом он понимал и анатомо-физиологические, и индивидуальные психологические особенности человека. Гиппократ объяснял темперамент как особенности поведения преобладанием в организме одного из «жизненных соков» (четырех элементов):

• Преобладание желтой желчи (от греч. chole — желчь, яд) делает человека импульсивным, «горячим» — холериком.

• Преобладание лимфы (от греч. phlegma — мокрота) делает человека спокойным и медлительным — флегматиком.

• Преобладание крови (от лат. sanguis — кровь) делает человека подвижным и веселым — сангвиником.

• Преобладание черной желчи (от греч. melas — черный и chole — желчь) делает человека грустным и боязливым — меланхоликом.

Говорят — воспитывайте в себе характер. А вы попробуйте изменить в себе то, что дано самой природой. Характер — штука очень устойчивая. Это как черты лица. Попробуйте придать физиономии желаемое выражение и сохраняйте его годами, без перерыва на обед (правда, надменная или скорбная складки в углу рта образуются сравнительно быстро, но это правило всех дурных привычек). Точно так же, как облик, характер закладывается генетически. И в течение жизни его черты сглаживаются или заостряются, но очень, очень редко меняются кардинально (обычно психиатра такое настораживает). Поглядите на своих детей. Какие из ваших особенностей характера они унаследовали? В какой причудливой комбинации? Нет ли в них чего от дедушек и бабушек?

Представьте себе, что товарищ Сталин сказал бы однажды Семену Михайловичу Буденному: «Будешь, дорогой товарищ Буденный, психиатром. Не хватает в стране хороших психиатрических кадров. А кадры, батоно Семен Михайлович, решают все». И пришлось бы мысленным шепотом матерящемуся дядьке надевать поверх портупеи с шашкой (куда ж без нее) белый халат, менять войлочный остроконечный шлем на чепчик (тьфу ты, прости гос-споди!) и лечить скорбных головою. А еще читать лекции студентам. И если бы спросили Буденного, что из себя представляет астено-невротический тип акцентуации характера, он бы ответил…

«Арабский скакун, товарищи студенты. Такой же нервный, тонкий душою и пугливый. Капризен, но красив. В долгий галоп пускать не моги — не сдюжит, все больше рысцой да аллюром, а если уж галопировать — то короткими рывками. И чтоб ни одна сволочь рядом из ружей не палила, иначе на дыбы и седока вон! Такая вот… загогулина».

Так вот, длительные нагрузки для представителя этого типа смерти подобны — неважно, физические они или психоэмоциональные. Это как F-16 [57] F-16 (Fighting Falcon, дословно — сражающийся сокол) — американский многофункциональный легкий истребитель четвертого поколения. без дозаправки в воздухе: вылетел, нашкодил в целях поддержания демократии — и на базу. Стояние в очередях, ожидание чего-либо, перспективу монотонной работы сразу вносят в список пыток особой изощренности и стараются, соответственно, избегать.

Раздражительны. Не вспыльчивы подобно гипертиму (о котором чуть ниже) — мол, все вы тут эксклюзивы, а я — д'Артаньян, не гневны с закипанием, покраснением и паром из ушей подобно эпилептоиду, а более подобны воздушному шарику: хлопок — и обмякший лоскуток на ниточке. Причем «хлоп» может быть громким, внезапным и на незначительный с виду укол. При этом отходчивы, могут даже порыдать на плече только что обматеренного, но тоже недолго. Порою ставят этим в тупик свою любимую половину: сам же наорал, и самого же в итоге приходится утешать, гладить по голове и говорить, что все хорошо.

Озабочены своим здоровьем. Сердце, головные боли, короткий половой акт — да мало ли что, главное — попереживать за какую-нибудь хрень. Посему очень любимы всякого рода целителями — главное, чтоб лечение было коротким и наглядным. Длительные схемы и диеты приводят их в состояние субступора, как Винни-Пуха длинные слова.

К друзьям тянутся, но быстро устают от шумных компаний. Ищут покоя — и быстро лезут на стену от одиночества. Вспоминая лучшие годы, с удивлением отмечают, что прошли они под знаменами хронической утомленности и перманентной раздражительности. Строя планы на будущее, как арабы «иншалла», повторяют «если даст Бог здоровья».

Этого заметно сразу и издалека. Даже утром в понедельник, когда все будут морально и физически переживать дозволенные себе излишества и стонать от предвкушения полной рабочей недели, эта зараза будет иметь цветущий вид, омерзительную бодрость и убийственно хорошее настроение. Мало того, он будет пытаться поднять его всем окружающим и искренне недоумевать, отчего он всюду послан. Впрочем, искренние и адресные пожелания не в состоянии омрачить его лучезарного состояния души — по крайней мере надолго. Равно как и отменного аппетита и крепкого сна.

С окружающими знакомится и сходится с полпинка, и то, что для работников сетевого маркетинга и «Свидетелей Иеговы» есть геморрой и предмет ежеутренних медитаций, для него так же естественно, как дышать. Или отлить после литра пива. Кстати, об алкоголе. Кто-то пьет, чтобы развеять тоску. Кто-то — чтобы забыться. Этот пьет в компании, чтобы остальные догнали его эйфорически-гедонистический уровень. Может, правда, увлечься.

В компаниях друзей чаще всего лидирует — столько энергии, задора и дурной инициативы можно найти только у лишившегося управления и давно позабытого на орбите советского спутника-шпиона на ядерных батарейках. Для начальства, соответственно, постоянный источник беспокойства и дыхание в затылок на фоне сводящего с ума имиджа веселого раздолбая, которого прет.