Владимир Кунин - ИнтерКыся. Дорога к «звездам»

Так вот, находясь в здравом уме и трезвой памяти, я, Кот Мартын, русский, неженатый, родившийся в Ленинграде, проживающий в Санкт-Петербурге, в настоящее время случайно пребывающий в столице Баварии городе Мюнхене Без Определенного Места Жительства, имеющий относительно постоянную базу в Английском парке под Хинезишетурм (Китайская башня), с полной ответственностью за свои слова свидетельствую: не знаю, где как, а здесь, в Мюнхене, этих самых западных бомжей столько, что, как выражался мой Водила, «хоть жопой ешь»! То есть — «очень много». Дословный перевод с русско-водительского.

Увидеть бомжей можно повсюду, особенно ночью, когда они дрыхнут под каким-нибудь навесом прямо на земле, подложив под себя несколько слоев картона от упаковочных коробок. Как правило, рядом стоит недопитая бутылка с вином или пивом, и тут же лежит огромный грязный лохматый Пес, зачастую очень даже породистый. Хотя здесь, в Германии, я заметил, наличие «породы» не обязательно. Впоследствии я наблюдал в баснословно дорогих автомобилях таких «Самосерек», которых у нас в России можно встретить, наверное, только в деревнях Псковской области, куда мы ездили как-то с Шурой на дачу к одному редактору.

Ночью немецкий бомж укрыт с головой лоскутным ватным одеялом или храпит в спальном мешке, а его Псина валяется рядом.

Потом днем я несколько раз встречал этих Псов и их опухших Хозяев за «работой». Хозяин сидел с бутылкой пива в руке, на его груди висела картонка с разными, наверное, жалостливыми словами, рядом спал его клочкастый Пес, а в пластмассовую мисочку прохожие изредка бросали монетки — на Пса! Бомжу никто ничего не подавал, а вот «бедненькому Песику, несчастной Собачке» хотели помочь многие...

Поэтому бомж с Собакой — человек состоятельный и уверенный в завтрашнем дне, а бомж без Собаки — деградант и люмпен, как выражается Шура Плоткин.

Вечерами бомжи со своими Псами-добытчиками, как правило, кучковались в трех местах Мюнхена — в конце Леопольдштрассе на Мюнхенерфрайхайт, у Зендлингертор на Герцог-Вильгельмштрассе и, конечно же, у Хауптбанхофа — у Главного железнодорожного вокзала! То есть в местах, густопосещаемых туристами и разным приезжим людом.

В этих трех местах бомжи собираются чуть ли не со всего города, и пока их Собаки мирно спят вповалку, бомжи дуют винище, накачиваются пивом, выясняют отношения, ссорятся, дерутся и любят друг друга: Мужчины — Женщин, Женщины — Женщин, Мужчины — Мужчин...

Короче, такая Человеческая помойка, что я в поисках пристанища для самого себя выбрал все-таки Английский парк, куда бомжи почему-то не заходили.

Рассказом о баварских бомжах я вовсе не хочу обидеть прекрасный город Мюнхен! И в подтверждение моих симпатий к городу, заполненному таким количеством колбас и сосисок, которое не может пригрезиться даже Рэю Брэдбери — любимому фантасту Шуры Плоткина, — так же ответственно заявляю, что бродячих, бездомных, бесхозных Кошек, Котов и Собак здесь нет и в помине! А это — достижение цивилизации, достойное всяческого уважения.

Заблудших — видел, сочувствовал, но помочь ничем не мог. Ибо пока еще плоховато знаю город, и название улицы, сообщаемое растерянным немецким Котом или потерявшейся Кошкой, мне ничего не говорило. Сами же они, в общей своей массе, не имеют понятия, где находится их дом, даже тогда, когда они всего лишь перешли на другую сторону улицы. Полагаю, что это в них чисто национальное. Уж больно часто я сталкивался с подобным явлением.

Заблудившихся Кошек зачастую удавалось трахнуть. В этом деле они достаточно раскованны, но тоскливы. Почти всегда неясно — получает она физическое удовольствие или всего лишь моральное от добротного исполнения своих дамских обязанностей.

С Котами же говорить было практически не о чем. Мои предложения вместе перекусить (причем я ориентировался только на свои запасы!) вызывали в них довольно кислую реакцию. Во-первых, местные Коты воспитаны на Кошачьих консервах типа «Ваша Киска купила бы „Вискас“!». У нас теперь пол-России этим дерьмом завалено. Поэтому они вежливо воротили нос от куска нормального мяса, отменной косточки или грудинки, или шматка курицы, которые я чуть ли не ежедневно стяжал в «Биргартене» — такой пивной ресторан около моей Хинезишетурм, где прописался старым ленинградским способом. Притащил им дохлую крысу, которую, к сожалению, пришлось ловить самому, и был обласкан и накормлен.

Дня три я им таскал одну и ту же крысу, каждый раз выдавая ее за «свежака», но в конце концов она протухла и завоняла так, что я сам не мог к ней близко подойти! Пришлось отлавливать другую...

И пока не наступили холода и «Биргартен» работал во всю ивановскую, я был сыт и мои запасы позволяли мне пригласить на ужин хоть пять заблудившихся Котов. Но, повторяю, они ничего моего есть не хотели. Первую причину я уже называл, а вторая, как я сообразил позже, заключалась в том, что, приняв мое приглашение, местный Кот считал себя обязанным сделать мне ответное приглашение. А ему этого страсть как не хотелось! Он бы и рад был поболтать с иностранным Котом (это я-то — иностранец!..), похвастать своей квартирой, обстановкой, «песочницей», куда он гадит, и все его испражнения под воздействием передовой германской химической технологии мгновенно превращаются в бело-серые, ничем не пахнущие, каменные комочки...

— Как?! У вас в России этого нет?! — пугался такой Кот, когда я, не веря, что это возможно, просил медленно повторить мне про комочки еще раз. — Как же вы живете без этого?!

Но приглашать к себе не торопился. Ибо такой прием требовал расходов.

Мои вопросы — не знает ли уважаемый местный Кот кого-нибудь, кто в ближайшее время едет в Россию? Или, может быть, Хозяин уважаемого Кота как-то связан с Людьми, ездящими в Россию — сейчас это очень взаиморазвито, — я мог бы с таким же успехом задавать своей деревянной Хинезишетурм, под которой нашел себе приют и крышу.

Ни хрена эти Коты не знали, ничем не интересовались, никаких Контактов со своими Людьми не имели, считая, что главное предназначение Людей, — кормить и холить своего Кота, возить его в отпуск в Италию, Испанию и на Канарские острова и работать не покладая рук для того, чтобы Коту было мягко спать и сладко есть это свое консервированное дерьмо с витаминами...

Встречались мне и наши Коты и Кошки. Из случайных знакомств с ними и ни к чему не обязывающей болтовни я разделил их на три категории.

В первую категорию, которой я безумно позавидовал, входила Кошка одного нашего российского вице консула — веселая, деловая и неглупая москвичка Нюся, которая про Мюнхен знала все: где можно пожрать на халяву, как пройти в нужное место кратчайшим путем через служебные двери и проходные дворы, какому Коту имеет смысл ДАТЬ, а какому и нет.