Том Рэкман - Халтурщики

Полицейские находят его почти через две недели. Когда Харди приходит в участок, он уже там — отбирает свои пожитки. Она недовольно обращается к полицейскому.

— Поверить не могу, что вы меня не дождались, — возмущается она по-итальянски. — Ведь суть как раз заключалась в том, чтобы мы оба пришли и поделили вещи.

Полицейский исчезает, и к ней радостно поворачивается этот самый второй потерпевший. Он все-таки оказывается не священником, а неряшливым светловолосым юношей с дредами лет за двадцать.

— Buongiorno! — говорит он, демонстрируя одним этим словом неспособность изъясняться на итальянском языке.

— Вроде бы вы должны были дождаться меня, — отвечает она по-английски.

— О, вы американка! — говорит он с ирландским акцентом. — Обожаю Америку!

— Ну, спасибо, хоть я и не из посольства. Ну, что будем делать? Разберем для начала диски?

— Начинайте. Эта задача потребует много терпения. А много терпения — это не для Рори.

— Вас зовут Рори?

— Да.

— И вы говорите о себе в третьем лице?

— Каком лице?

— Забудьте. Ладно, я выберу, что принадлежит мне. — Она набивает сумку, потом рассматривает оставшиеся вещи. — Погодите, тут не все, что у меня украли. — А на столе, кроме его дисков, галстука и трусов, больше ничего не осталось.

— Чего не хватает?

— Кое-каких личных вещей. Черт, — ругается Харди. — Эти безделушки ничего не стоили, они дороги мне как память. Кубик Рубика, если хотите знать. Мне его подарили. Ладно… — она вздыхает. — Вы будете подавать заявление, чтобы получить страховую выплату?

— Честно говоря, не собирался. — Он высовывается из двери и смотрит, нет ли кого в коридоре. Потом поворачивается к ней и шепчет: — Вообще-то я проживаю в этой квартире незаконно. Строго говоря, это нежилое помещение. Я могу там только работать, но не жить.

— А кем вы работаете?

— Преподаю.

— Что?

— Кошмар с этими копами из-за того, что я там официально не проживаю, не прописан, как положено. Я уж думал вообще за своим барахлом не приходить. Но без этого я не могу, — он с ухмылкой показывает на кучу трусов.

— Ясно, но я все равно хочу получить компенсацию по страховке, и ваши проблемы с жильем не имеют ко мне никакого отношения.

— Но они же могут начать разнюхивать, нет?

— Простите, Рори, вы не повторите, что именно вы преподаете?

— Импровизацию, — говорит он. — И жонглирование.

— Надеюсь, не одновременно.

— Что?

— Не важно. А из какой части Ирландии вы родом? Не из графства Корк, случаем? Чуть ли не все ирландцы, с которыми я сталкивалась, именно из Корка. Там, наверное, никого уже не осталось.

— Нет, нет, там много народу, — простодушно отвечает он. — Вам что, такое говорили? Что там никого не осталось?

— Я шучу. Ладно, давайте вернемся к делу. Вами моя страховая компания интересоваться не будет, так что я подам заявку. Грабители разбили окно в моей квартире, в Риме ремонт обойдется мне в целое состояние.

— Разбили окно? И все? Боже, я могу с этим помочь.

— Вы почините мне окно?

— Разумеется.

— Как?

— Вставлю стекло.

— Прямо сами?

— Конечно.

— Ладно, а когда?

— Да хоть сейчас, если хотите.

— Сейчас не могу — мне надо на работу. К тому же разве вам материалы какие-нибудь не потребуются?

— Какие?

— Ну, например, стекло.

— А, — говорит Рори и кивает головой. — Вы правы.

— Не хочу показаться занудой, но полицейские вас почти две недели не могли найти. Не могу же я за вами из-за окна полжизни бегать.

— Вы мне не доверяете?

— Ну, я не говорю о недоверии. Просто я вас не знаю.

— Вот, возьмите мою визитку. — Он дает ей карточку и снимает часы. — Вот еще в качестве залога, отдадите, когда я починю окно.

— Электронные часы?

— Если не хотите часы, выбирайте сами — возьмите что угодно из этого. — На столе валяется его барахло: диски, книги с загнутыми уголками страниц, католический Катехизис, трусы.

Харди улыбается, смотрит на него. Она сгребает трусы и кладет их в сумку со своими вещами.

— Пусть это будет залогом!

— Нет, оставьте! — восклицает он. — Что я буду носить?

— Что вы носили всю последнюю неделю?

Харди снова встречается с Анникой в эспрессо-баре и рассказывает о встрече с ирландцем.

— Вот, и я лишила его трусов.

— Зачем тебе было брать белье какого-то старого хрыча?

— Да он вообще-то довольно молодой парнишка. Из Ирландии. Блондин с дредами.

— Белый чувак с дредами? Жалкое, должно быть, зрелище.

— В целом да, но он высокий, так что вроде не так ужасно. Или не согласна? Но я такая дура, убежала, не оставила ему ни телефона, ни адреса, ничего.

— Ну, слушай, у тебя его белье, значит, он появится.

Но он не появляется. Харди звонит по телефону, указанному на визитке, и оставляет сообщение. Но Рори не перезванивает. Она оставляет еще одно сообщение. Снова нет ответа. Наконец она отправляется по указанному на визитке адресу и приходит к обшитому досками гаражу. Он открывает дверь, моргая от яркого солнечного света.

— Приветик! — он наклоняется к невысокой гостье и целует ее в щеку. Она удивленно отшатывается. Рори объясняет: — Начисто забыл. Понимаешь — начисто забыл про твое окно, черт меня дери. Просто козел! Прости. Сейчас же займусь.

— Вообще-то я решила все же подать заявление в страховую компанию.

Он крутит между пальцами косичку.

— Наверное, мне пора избавиться от этой фигни. Как думаешь?

— Не знаю.

— Хожу такой по традиции. Это одно из моих странствий.

— Странствий?

— Ну, типа, фирменных знаков.

— В смысле «странностей»?

— Хотя это тупо, да. Идем, отчекрыжишь их. Ага? — И он приглашает ее внутрь.

— Ты о чем?

— Дам тебе ножницы. И ты их отрежешь.

Да уж, это точно не жилое помещение. Окон в нем нет, единственный источник света — галогенная лампа в углу. К стене приставлен уже начавший желтеть матрас, рядом валяются потрепанный рюкзак, куча одежды, мячики и булавы для жонглирования, ящик с инструментами, шпионские романы и Катехизис. К стене крепятся раковина и унитаз, даже никакой перегородки нет. В комнате пахнет несвежей пиццей. Порывшись в ящике с инструментами, он достает хозяйственные ножницы.

— Ты что, серьезно? — удивляется Харди. — Они как мой торс.

— В каком смысле «торс»?

— Я имею в виду, что ножницы очень большие.

— Все будет нормально, Харди, не волнуйся.

Он садится на крышку унитаза. Теперь он почти сравнялся с Харди по высоте. Она встает на мыски и режет, потом отдает ему первую ампутированную косичку.

— Вообще-то довольно забавно, — говорит она и отрезает еще одну. У ног образуется куча отрезанных косичек, словно горка щепок. Оголились уши — они у него слегка загнуты, как у кролика. Он берет зеркало, в котором отражаются они оба: Рори рассматривает свою стриженую голову, Харди смотрит на него. Он ухмыляется, она тоже начинает смеяться, потом замечает собственное отражение в зеркале и с ужасом отшатывается, стряхивая с обуви волосы.