Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают

Просидев так не менее часа, прокурор взял чистый лист бумаги и в правом верхнем углу листка решительно написал: «Прокурору… области, государственному советнику юстиции… от…»

Сказав это, Игорь замолк. Молчали и все остальные. Наконец, Самуилыч, откашлявшись, непривычно тихим голосом спросил:

— И что? Дальше что с прокурором сталось?

— А вот этого я не знаю. Вот то ли не запомнилось, то ли вообще не знал. Так что пусть каждый сам придумает, как сложилась дальнейшая судьба прокурора…

— Да-а, — протянул Михаил, — а не поторопился ли он, написав прокурору области? Судя по всему, он написал докладную о…

— Ага, докладную о раскрытии убийства двенадцатилетней давности, — как всегда, насмешливо сказал Серега Бурков, — и о своих заслугах, типа: пришел, увидел и раскрыл!

— Вот так бы и треснул по ушам, чтобы не перебивал старших! — с досадой бросил Михаил и, сердито попыхтев, закончил: — Я вот о чем: не мешало бы ему сначала дождаться результатов трассологии, а то вдруг отстреляют его карабин, а пули-то не те окажутся?

— Ой, простите! — встрепенулся Игорь. — Совсем забылся. Я же это знаю точно — экспертиза однозначно идентифицировала пулю из трупа со стволом карабина прокурора. А написал он сразу потому, что была у него внутренняя твердая уверенность в том, что именно он убил, и фактически да, преступление раскрыто. Надо у юристов поинтересоваться: применим к нему закон об истечении срока давности или нет?

— В общем, переиначив поговорку, — подытожил Самуилыч, — можно сказать так: было у большого областного прокурора в том городке три маленьких прокурора. Два умных, но бессовестных, и один «дурак», но совестливый и порядочный. А вообще, — чуточку подумав, добавил он, — городок во всем виноват! Ну не приживаются там порядочные представители прокурорской фауны. Видать, аура не та!

Едва Самуилыч закончил свою короткую речь, как вскочил Сашка Брюханов и с азартом проговорил:

— А можно я? Игорь мне напомнил… У нас в районе был подобный случай, интересный. Я и забыл про него, только тут не о прокурорах, а о стрелке и пулях и… еще кое о чем. Рассказываю? — переспросил он и тут же начал рассказ. — Эта история произошла 1 января — вернее, она началась в этот день, а длилась без малого два года. Итак, вторая половина первого дня Нового, 1995 года…

На улице было не по-зимнему тепло. Яркое солнце светило так, что, казалось, весна, заблудившись после бурной встречи Нового года, перепутав январь с мартом, приоткрыла свои голубые, весенние глазки и, глянув на мир, осветила его отнюдь не январским теплом и светом… Во дворе просторного загородного и фешенебельного по тем временам дома прямо у крыльца курили четверо мужчин и, щурясь на яркое солнце, лениво переговариваясь, вспоминали прошедшую новогоднюю ночь. Настроение у всех было под стать погоде — безоблачное и к тому же уже подогретое хорошими и дорогими напитками.

— «Братаны», а правду говорят, что если первые дни Нового года теплые, то весна будет поздней и холодной? — спросил полненький, невысокий мужчина, чем-то смахивающий на того самого пресловутого мартовского кота.

— Брехня… — добродушно протянул крепкий и наголо бритый молодой парень.

— Мужчины! — раздался с крыльца женский голос. — Шашлыки готовы, к столу-у-у!

— Идем, идем, — побросав сигареты, они потянулись в дом.

— Папа, а ты что? Шашлыков не хочешь, да? Сытый, да? — гортанным голосом спросил высокий мужчина, по виду кавказец.

— Сейчас, докурю, еще чуточку подышу и приду, — ответил Котофеич.

— Э-э-э, смотри, рискуешь без шашлыка остаться, да, — сказал кавказец, и Котофеич остался один. Он повернулся к солнцу и, подняв голову, подставил лицо под его яркие, даже теплые лучи. Лучи солнца Нового, 1995 года.

А в комнате начиналась вторая серия встречи Нового года, как водится, плавно перерастающая в банальную пьянку. Когда выпили по первой и разложили шашлыки, кто-то сказал, обращаясь к женщине, стоящей у электрической плиты:

— Мариночка, глянь на улицу да крикни, наконец, Папу, а то все слопаем и ему ничего не останется. — Положив ложку, которой что-то помешивала в кастрюльке, женщина пошла на улицу. Кто-то еще успел сказать:

— Ничего, кому-кому, а нашему Папе не вредно и похудеть. — И тут раздался такой отчаянный и истошный женский крик, что мужчины, едва не опрокинув стол, одновременно ринулись в дверь и, чуть не застряв в проеме, буквально вывалились во двор…

Там, у самого крыльца, раскинув руки в стороны, лежал на спине посреди белого и чистого снега Папа-Котофеич, а на его шее набухал и, казалось, пульсировал большой красный ком, яркая дорожка от которого уже протянулась туда, вслед заходящему солнцу, куда и были обращены застывшие, уже пустые глаза Папы.

Саша на минутку замолк и потом продолжил:

— Так закончил свои дни Папа — лидер самой крупной ОПГ нашего города, в прошлом мастер спорта по боксу, преподаватель и декан кафедры физвоспитания Пединститута.

Оперативно-следственная группа прибыла на место происшествия через полчаса. В составе этой группы был мой молодой коллега. Осматривая труп, он обнаружил на шее слева рану заметно неправильной формы, в глубине — поврежденную сонную артерию, ну и решил, что это причинено чем-то с ограниченной контактирующей поверхностью, типа металлического прута, о чем он следователю и сказал — прут, арматурина и т. д. То есть нанесли удар концом и причинили эти повреждения. Да и про то, что рана расположена в рефлексогенной зоне — тоже напомнил. Примерно таким было первое устное экспертное мнение.

С ним мы на следующий день и пошли на вскрытие. И уже в процессе оного у нас возникли серьезные сомнения в этой версии по ряду причин: размозжение мягких тканей шеи и кровоизлияние в них было очень массивным и не тянуло на простой удар прутом. Кроме того, на поверхности позвонка было найдено небольшое, но отчетливое овальное вдавление, а при исследовании позвоночного канала выявили ушиб спинного мозга и кровоизлияния под его оболочки. Ну и еще кое-что по мелочи. И тогда же, не отходя от стола, я сказал следователю:

— А знаешь, этого самого Папу — застрелили.

— Вот новость? А где пуля, а почему такая рана?

И я объяснил, что, скорее всего, пуля ударила в шею не острием, а боковой поверхностью, размозжив ткани. А это значит, что или пуля летела издалека, или, попав в преграду, срикошетила и потеряла «курсовую устойчивость», а с ней и убойную силу.

— Да, но если в преграду, значит… значит, целили не в него, и его смерть — чистая случайность? И где же тогда пуля?

— В трупе ее нет, значит, ищите на месте. Пуля далеко улететь не смогла — после удара о позвонок она отскочила и упала на снег не очень далеко — это если в общих чертах. Так что вы — ищете пулю, а мы отправляем кожу, что была вокруг раны, на дополнительное исследование, чтобы узнать из какого металла была пуля.