Амели Нотомб - Человек огня

— Ладно, я вас оставлю, — сказал он.

— Нет, Норман, не уходи! — взмолилась Кристина. — Я так по тебе скучала!

— Не думаю.

Она, видно, поняла всю странность сложившейся ситуации — и рассмеялась, залилась невообразимо звонким смехом. Вслед за ней рассмеялся и Джо. Услышав его смех, взрослый и такой далекий от смеха Кристины, Норман так и застыл.

Он кинулся к ним, схватил Джо за плечи и вгляделся при свете луны в его зрачки — они были сужены. Чтобы удостовериться, он заглянул и в глаза Кристины — ее зрачки были расширены во всю радужку.

— Я раскусил твою игру, старина, — сказал Норман.

— В чем дело? — спросил Джо, усиленно изображая голос наркомана под кайфом, как он себе его представлял. — Присоединишься к нам?

— Мы с тобой завтра поговорим, как мужчина с мужчиной, — бросил Норман и ушел.

Кристина кинулась за ним.

— Я хочу быть с тобой! — крикнула она.

— Тогда оденься.

Кристина натянула одежду и вложила руку в ладонь Нормана.

— Ты рассердился, Норман? — спросила она.

— Нет.

— Не надо, не злись на Джо. Он под ЛСД, ты же понимаешь.

— Да, Кристина.

— И я тоже.

— На тебя я вовсе не сержусь.

Он не лгал. Зато ему безумно хотелось расквасить физиономию Джо.

Тот, оставшись один, понял, что завтрашнее объяснение будет бурным. От этого он почувствовал себя только счастливее. То, что он познал с Кристиной, превзошло все его ожидания, и Джо знал, что это останется с ним навсегда. Гнев Нормана усилил его радость: это значило, что он повел себя как мужчина. Он ощущал это всем своим телом. Ликование самца будоражило его кровь, и мысль о предстоящей схватке с Норманом обостряла это чувство: именно этого он и хотел. Широко раскинув руки, он смотрел в небо.

Впервые в жизни Норману не терпелось избавиться от действия кислоты. Из любви к Кристине он притворился беззаботным и даже изобразил экстаз, когда, взобравшись вместе с ней на цистерну ассенизатора, любовался восходом солнца над пустыней.

В одиннадцать утра они легли в палатке, чтобы поспать: он прижал Кристину к себе и понял, что ничего не изменилось. Сон долго не шел из-за действия ЛСД. Проснулись они в пять пополудни.

Норман посмотрел на окружающие краски — они вновь стали стабильными. Он понял, что ум его освободился от постороннего влияния, и сказал Кристине, что пойдет прогуляться.

«Этот трус Джо наверняка прячется», — думал он. Ему пришло в голову вернуться на то место в пустыне, где этой ночью он застиг любовников. Парень ждал его там, сидя по-турецки в пыли. Он защитил голову от солнца, натянув на нее свою юбку.

— Привет, Норман, — поздоровался он с широкой улыбкой.

Его победоносный вид разозлил Нормана, и он протянул руку:

— Верни мне марки.

Джо достал их из кармана и бросил ему.

— Мы квиты? — спросил он.

— Вот именно. Никто не заставлял тебя глотать кислоту. Зачем ты притворился?

— А по-твоему, зачем?

— Я так и думал. Значит, ты все сделал умышленно. Давно ты вынашивал этот план?

— Два года.

— Два года! Я и не знал, что ты так меня ненавидишь.

— К тебе это не имеет отношения.

— Тогда еще хуже. Я не знал, что ты до такой степени ненавидишь Кристину.

— Я люблю ее безумно уже почти три года.

Минуту назад Норману хотелось расквасить ему физиономию. Но тут вдруг он увидел перед собой ребенка и сел рядом.

— Бедный мой мальчик.

— Не жалей меня. Сегодня ночью я познал лучшее из лучшего. Ты не заслуживаешь этой женщины.

— Ты прав. А кто ее заслуживает — ты?

— Я по крайней мере сохранил для нее девственность.

— Как? Не может быть!

— Быть девственником — само по себе это фигня. Просто я не хотел спать ни с какой другой. Зато ни у кого не было такого грандиозного первого раза, как у меня этой ночью.

Норман больше не велся на провокации Джо. Он всерьез за него встревожился.

— А теперь что ты намерен делать? — спросил он парня.

— Это будет зависеть от Кристины. Я думаю, ты ее бросил.

— Ты что?

— Она тебя бросила?

— Ты спятил.

— Вы останетесь вместе после того, что произошло? Вы исповедуете свободную любовь или тому подобную чушь?

— Мы исповедуем, что хотим, тебя это не касается.

— Но я-то опять хочу Кристину! Ты запретишь ей со мной видеться?

— Я ничего ей не запрещаю, она не моя собственность. Но что бы она ни решила, тебе, знаешь ли, надо спать с другими девушками.

— Понятное дело: это в твоих интересах. Никогда я не буду спать с другой.

— Это не в моих интересах, а в твоих, — покачал головой Норман. — Для меня-то что меняет, переспишь ты с Кристиной один раз или пятьдесят? — Он вовсе не думал того, что сказал, но знал, что, запрети он Джо доступ к своей женщине, парень только еще больше упрется. — Зато для тебя это меняет все. Твой случай классический, хрестоматийный: подростки, которые чересчур боготворят единственную женщину, неизбежно становятся под старость извращенцами, падкими до девочек. Ты хочешь в шестьдесят или семьдесят лет ошиваться у входа в школу? Тогда ты на верном пути.

Джо посмотрел на него с брезгливой ненавистью.

— Ну да, я знаю, твоя любовь так чиста! — продолжал Норман. — И все же я говорю тебе горькую правду. Если ты до двадцати лет не будешь спать с ровесницами, это тебе аукнется пятьдесят лет спустя. А то, что круто для мальчишки, гадко для старика.

— Ты наплел мне с три короба, лишь бы я не спал с Кристиной.

— Спи с Кристиной, если хочешь («если она хочет», — подумал он про себя). Но не с ней одной. К чему этот монотеизм? Оглядись вокруг. На «Человеке огня» половина девушек — модели. И все доступны.

С этими словами Норман оставил Джо, чтобы не вернулось желание расквасить ему физиономию.

Вернувшись в палатку, он застал там Кристину.

— Где Джо? — спросила она.

— Развлекается.

— Значит, он вернется не скоро?

— Почему ты спрашиваешь?

Вместо ответа она кинулась ему на шею.

Наутро Норман любил весь мир. Он смотрел, как Джо помогает Кристине готовить завтрак, и услужливый вид парня умилял его. «Это мой сын, — думал он. — Больше сын, чем прежде. То, что случилось, доказало это». Он любил его еще больше оттого, что сумел превозмочь свой гнев и, благодаря этому испытанию, открыл в себе лучшие стороны.

Никогда еще не была так сильна его любовь к Кристине. Она говорила с Джо ласково, как старшая сестра. «Лишь бы ему это не было слишком тяжко», — волновался Норман не без тайного ликования.

Джо разделил яичницу на три части и протянул тарелку вчерашнему сопернику как ни в чем не бывало. Они поели молча, совсем по-семейному.

Несколько часов спустя Кристина увидела Джо под ручку с девушкой лет шестнадцати-семнадцати с дикарской прической. Она побежала сообщить об этом Норману, который порадовался не меньше ее.