Амели Нотомб - Человек огня

Норман прыгнул в машину. По дороге в участок он ругал себя на чем свет стоит: зачем только понадобилось учить шулерским приемам этого безбашенного и безответственного мальчишку?

В конторе шерифа, когда он увидел понурого Джо, ему захотелось потрясти его как грушу.

— Это ваш сын?

— Да. И ему не восемнадцать лет, а пятнадцать.

— Мы так и думали. Чтоб он носа больше не совал в казино, вам ясно? В следующий раз так легко его назад вы не получите.

— Вот, значит, как ты социализируешься, — сказал Норман в машине.

— Я дерьмо, сам знаю.

— Слишком легкий способ защиты. Ты хочешь, чтобы я возразил. Объясни лучше, зачем ты это сделал.

— Так, посмотреть.

— Посмотрел? На какие деньги ты играл? В казино не ходят с пустыми карманами.

— Каждый месяц я получаю чек на тысячу долларов от матери.

— И каждый месяц ты играл на эту сумму?

— Да.

— Если я правильно понимаю, мухлевал ты далеко не в первый раз — тебя в первый раз засекли.

— Это правда.

— Поехали домой, соберешь вещи и выметайся.

— Нет!

— Предпочитаешь, чтобы я тебя вздул?

— Да.

— Не по мне это, уж извини.

— Я твой сын. Я им так и сказал.

Джо, видно, чувствовал, что это его единственный козырь.

— Мне не нужен сын-шулер.

— Я больше не буду, клянусь тебе.

— Ты врешь. Я тебе не верю.

— Клянусь всем, что для меня свято.

— А что для тебя свято?

— Ты!

В эту минуту Джо и вправду думал то, что говорил. Это чувствовалось. Норман, взволнованный, промолчал. Он включил наконец зажигание и поехал домой.

— Я остаюсь? — спросил Джо.

— Пока остаешься. Но если я узнаю, что это повторилось, — больше не желаю иметь с тобой дела никогда.

На следующий день после обеда разговор продолжился в более спокойных тонах:

— Так у тебя нет друзей твоего возраста?

— Нет. В школу я давно не хожу. Да и в школе мне не хотелось ни с кем дружить.

— Почему же?

— Я чувствую себя таким чужим моим ровесникам. О чем мне с ними разговаривать?

— Ты демонстрировал им свои таланты мага?

— Да. Это было хуже всего. Если им показать фокус, у них только одна реакция: «Ну и в чем прикол?» А начинаешь им объяснять, что это долгий путь, труд, годы усилий, результат умственной работы и размышлений, — они тут же теряют всякий интерес.

— Да, молодым интересно только здесь и сейчас.

— Я тоже молодой.

— Ты особенный, ты призван. Это привилегия, и за нее надо платить.

— Платить — это видеть, что все остальные — кретины?

— Это видеть только их глупые стороны.

— А есть что еще видеть?

— Есть. Не сердись, я тебе вот что скажу. Молодые обладают качеством, которого нет у тебя, и у меня в твоем возрасте тоже не было: они симпатичны.

Джо и бровью не повел.

— А сейчас ты симпатичный, Норман? — спросил он, помолчав.

— Не очень. Но все же больше, чем прежде.

— А что это значит — быть симпатичным?

— Это открытость людям, что-то вроде тока, включающего приязнь.

— Не обладать этим качеством плохо?

— Можно в совершенстве чувствовать сцену и быть превосходным магом, не будучи симпатичным.

— Значит, быть симпатичным ни к чему.

— Не скажи, это ценное качество. Ты хочешь стать приличным человеком? Да или нет?

— Вот ты же приличный человек — и не очень-то симпатичен.

— Можно быть лучше меня. Посмотри на Кристину — она симпатична.

Джо задумался, глядя в пол.

— Еще одно, — сменил тему Норман. — Надо решить проблему денег.

— Ты хочешь, чтобы я отдавал мою тысячу в месяц тебе?

— Нет. Они твои. Но знай: эти деньги ты либо откладываешь на будущее, либо тратишь. Одно из двух.

— Что мне покупать? Мне ничего не хочется.

— Тогда копи их, когда-нибудь пригодятся.

— Вот скука-то.

— Ну, не знаю. Покупай подарки тем, кого ты любишь.

— Чего бы тебе хотелось?

— Мне — ничего. Подумай о Кристине. Ее легко порадовать.

Джо озадаченно посмотрел на Нормана. «Ну, раз сам предлагает», — подумал он.

Всемирно известная особенность Рино — разводы, поэтому флористов в нем не так уж много: люди редко бывают настолько воспитанны, чтобы дарить цветы той, с кем расстаются.

Было, однако, несколько магазинов, продававших в основном венки для похорон. Служащие изрядно удивились, когда пришел пятнадцатилетний парень и спросил, что может понравиться очень красивой молодой женщине на десять лет его старше.

— Ваша старшая сестра выходит замуж?

— Нет. Просто я хочу эту женщину осчастливить.

Этот восхитительный ответ привел продавцов в замешательство. Джо решил, что не нуждается в советах торгашей. Рассматривая цветы, он принялся с удовольствием выбирать, какие придутся по душе Кристине.

Он остановил свой выбор на розово-красных китайских пионах, которые показались ему из всех цветов самыми живыми; подумав, добавил к ним астры, гладиолусы и аронник, но, посмотрев на букет, остался недоволен. Другие цветы только подчеркивали великолепие пионов, которые ничуть не нуждались в сравнении, — и он их убрал.

— Хотите, чтобы букет доставили? — предложила кассирша.

Джо отказался, удивляясь, что есть люди, которые готовы передать кому-то самое лучшее — момент дарения.

По улицам Рино шел на своих ногах огромный сноп пионов. Кристина открыла дверь; на пороге стоял букет, который сказал:

— Ты любишь пионы?

— Обожаю. Это такой оригинальный выбор.

— Мне кажется, они похожи на тебя.

— Ты видишь меня такой? — спросила Кристина, которую позабавило сравнение с такими огромными шарами.

— От них исходит сияние. От тебя тоже.

Молодая женщина улыбнулась.

— Какой твой любимый цветок?

— Не знаю. Я плохо разбираюсь в цветах.

— А ведь хиппи их любят.

— Да, но не различают. Берут, какие попадутся, все едино. Ты никогда не встретишь хиппи у флориста.

— А Норман тебе никогда не дарил цветов?

— Кажется, нет.

Джо возликовал: Кристина сохранила для него цветочную девственность.

С тех пор Джо часто покупал ей цветы. Как только букет начинал чуть-чуть увядать, он бежал к одному из трех флористов Рино и выбирал новый. Его снопы всегда были из цветов одного вида, чтобы Кристина могла освоиться с каждым в отдельности. Он разбирался в них так же мало, как она, и ему нравилось просвещаться вместе с ней. Это была инициация, которую они переживали вместе, притом что он сохранял за собой мужскую инициативу.

— Это опять для той женщины? — иронизировали продавцы.

Он кивал надменно, сознавая, что они снисходительно посмеиваются над ним: «Вы видите во мне только мальчишку, который увивается за взрослой женщиной? А я переживаю с этой женщиной упоение, неведомое вам, предвещающее в будущем вершины экстаза. В том возрасте, когда парни наспех перепихиваются с первой встречной соплячкой, я готовлюсь к великим свершениям. Хорошо смеется тот, кто смеется последним».