Кэрол Берч - Зверинец Джемрака

Ян отдал кадку нам с чернокожим матросом.

— Не зевай, Джаф! — весело крикнул Комера. — Идем, Билл.

Не помню, как мы выбрались на палубу, но как-то выбрались. Пощады никому ждать не приходилось: работаешь, спускаешься в трюм, блюешь, снова работаешь — вот и весь распорядок. В то страшное утро первым на топ-мачте нес вахту юнга Феликс Дагган, четырнадцатилетний пухлогубый подросток с молочно-белой кожей. Рот у него был приоткрыт, нижняя губа беспомощно отвисла. «А-а-а, — вертелось в голове, — а-а-а, заберите меня домой, заберите домой и больше никогда не показывайте мне море!» «Разве надоест когда-нибудь смотреть на море?» — спросила она тогда на Лондонском мосту. Да, милая Ишбель, надоест.

— Ерунда какая! — насупился Феликс, глотая слезы и пиная ногой грот-мачту. — Почему я должен лезть? Почему не ты? — обратился он к презрительно молчавшему Генри Кэшу, который заслужил свои морские регалии несколько лет назад и следил, чтобы все об этом знали, хотя почти ни с кем не разговаривал. Каким образом ему удалось донести до нас это знание, так и осталось для меня загадкой. — Тебе-то не плохо. И ему не плохо. — Феликс указал на Тима. — Почему я?

— Откуда мне знать? — невозмутимо отозвался Генри. — Иди спроси у Рейни, рискни.

— В этих морях и китов-то нет, — заметил Джон Коппер, парень из Йоркшира, тот, что уже ходил с Рейни прежде.

Я уже начал запоминать имена.

— Это кто сказал? — спросил Кэш.

— Вот видите! — Феликс сердито вытер нос. — Какой смысл высматривать китов, если их тут нет?

— Об этом, наверное, лучше капитану судить, — со спокойной улыбкой ответил Кэш и пошел прочь.

— Отправился задницу Рейни вылизывать, — пробурчал Джон Коппер.

— Пусть лучше голову побережет, когда меня там рвать начнет. — Феликс яростно сплюнул на палубу и со страдальческим видом полез на мачту, где ему предстояло провести ближайшие два часа.

— В этих морях китов нет, — повторил Коппер. — Что? Кто сказал? Проктор? Да он не знает. Нету здесь китов.

И правда, китов мы так и не увидели — до самого Кабо-Верде, но к тому времени я уже полюбил матросскую жизнь. Иногда по ночам приходило ощущение, что я наконец нашел то место, куда меня влекло из материнской утробы. Носовой кубрик стал второй такой утробой, и я бы не променял его ни на что, даже на каюту на средней палубе, где размещался Дэн, которому было даже позволено обедать наверху, рядом с камбузом. Там, в кают-компании, рядом с капитаном и его помощниками, надо быть настороже. А у нас в кубрике все было просто. Сэм пел песни своим жутковатым голосом, а Саймон Флауэр с полуострова Кейп-Код играл на скрипке. Разговоры не стихали всю ночь, дым клубился и вился у нас над головами, и в этих клубах и завитках я видел голубые миры, туманные нагорья и изменчивые пейзажи. Все это продолжалось до тех пор, пока на четырнадцатый день плавания Габриэль, стоявший на мачте, не крикнул: «Земля!» — и они не появились на горизонте, настоящие, как шпангоуты у меня под ногами.

Вдали возвышались гигантские голубые горы, а в небе чередовались пласты багряного, серого, сиреневого и розового. Я побежал в трюм за старой подзорной трубой Дэна Раймера. Азорские острова. До чего они оказались хороши! Погода была теплая и приятная. Мы стали на якорь в Орте, на острове Фаяле. Я увидел белые дома, шпиль церкви и огромный конус горы на фоне ясного неба. У ее подножия клубились пушистые белые облака. Никогда прежде я не видел гор, а эта оказалась еще и вулканом. «Пику-Альту», — сообщил Габриэль, указывая на нее рукой. Он уже бывал в этих краях. Но вулкан стоял не на Фаяле, а прямо в море, хотя казалось, будто он так близко, что вот-вот поглотит нас своей жаркой глоткой. Я удивился: как странно, что люди продолжают жить рядом с вулканом, зная, что он в любой момент может проснуться и похоронить их под слоем пепла и огня, но Габриэль засмеялся и толкнул меня локтем в бок со словами: «А жизнь продолжается».

За городом виднелась высокая серая скала. «Вот и добрался до дальних стран, — сказал я себе, — туда, где начинаются неизведанные пути, где люди говорят на непонятных языках, где горы плюются дымом и огнем и даже земля под ногами сделана из чего-то другого».

По словам капитана, в обмен на китовый жир нам должны были принести овощи и свинину. На рассвете следующего дня мы собирались отчалить. После завтрака, оставив на борту Яна вместе с коком Уилсоном Прайдом и еще парой матросов, мы сели в вельботы и направились в город. Мне еще ни разу не доводилось брать в руки весла, и, когда мы добрались до шумной гавани, плечи у меня болели ужасно. Мы выкатили бочки на пристань, прицепили их к кранам и сбились вокруг в ожидании, пока Проктор уладит дела с теми, с кем он должен был их уладить.

Прождали мы около часа. К нам подходили люди: босоногие женщины с темными глазами и черными волосами перекрикивались между собой громкими, резкими голосами, старики и закутанные в шали старухи что-то бормотали, оравы визгливых ребятишек оглушали нас своими песнями. Нам несли картофель, лук, бобы, инжир и яблоки, перепуганных птиц в деревянных клетках. Из хриплой смеси английского и португальского я не мог разобрать ни слова, но Джон Коппер кое-что понимал.

— Não ainda, [7] Еще нет (искаж. португ.). — благожелательно объяснял он пришедшим, — logo, logo. [8] Скоро, скоро (португ.).

И я решил: куда бы меня ни занесло, буду внимательно слушать и запоминать слова разных языков. Уж если мне суждено бороздить моря — а так оно и есть, — без этого не обойтись. Пока я не понимаю их языка, все чужеземцы для меня — все равно что птицы. Какой с них толк? Своим умением простоватый и ничем не примечательный Джон Коппер вызвал у меня настоящее восхищение.

Как только капитан вернулся на причал вместе с Рейни, Комерой и Генри Кэшем, местные учтиво попятились. Капитанский пес нарезал круги, то забегая вперед, то возвращаясь к хозяину, словно проверяя, все ли на месте.

— Самсон! — позвал Проктор. — К ноге!

Мы вместе с псом обратились в слух, ожидая распоряжений.

Капитан Проктор сообщил, что для торговли все готово. Саймону Флауэру было велено отмерять китовый жир вместе с Мартином Ханной. Кто хотел, мог сойти на берег, остальные могли вернуться на корабль.

— Хочу, чтобы торговля шла честно, — объявил капитан, почесывая Самсона за ухом бледной веснушчатой рукой. — Пользуясь возможностью… — Проктор прокашлялся, — хочу напомнить тем, кто решит остаться на берегу, что вы на этом острове гости. Проступки… — тут он сделал паузу, — любого рода… — смотрел он при этом вполне беззлобно, но пес заскулил, — будут наказаны по всей строгости.

Капитан обвел нас вопрошающим взглядом, точно выискивая признаки несогласия.