Кэрол Берч - Зверинец Джемрака

Целое стадо драконов: свившись в клубок, они переползали друг через друга, словно угри, сражаясь за какую-то окровавленную тушу, из которой торчали обрывки красной и розовой плоти. По остаткам наполовину съеденной головы стало ясно, что это труп одного из их сородичей. Еще один дракон наблюдал за происходящим — огромная зверюга, неподвижная и безучастная, как скала, лапы — как глубоко вросшие в землю пни. Еще один дракон, поменьше, уже наелся и медленно отползал в сторону, видно было, как мелькает плоский раздвоенный язык. Шесть, семь, восемь, девять, десять драконов — сколько их там было, не знаю. Ели они жадно, суетливо, хуже акул, пускали слюни, тряслись и дрожали, нетерпеливо выхватывая куски и запрокидывая головы, чтобы проглотить пищу. В какой-то момент самый большой дракон, тот, что стоял в стороне, принялся тяжело раскачивать головой из стороны в сторону, а затем, как записной громила, бросился в гущу пирующих и мгновение спустя уже раздирал остатки туши наравне с другими. Он настолько превосходил остальных размером и мощью, что вскоре его сородичи расползлись по сторонам, не решаясь коснуться добычи. Таким образом, гиганту удалось поесть без помехи, отрывая огромные куски, разевая широкую пасть — невероятного размера; челюсти у него раздвигались, как у змеи, между верхней и нижней тянулась розовая перепонка из окровавленной слюны, которая проливалась между рядами маленьких острых зубов. Насытившись, дракон остановился, закрыл пасть и поднял голову, слегка повернув ее в нашу сторону и подрагивая языком. Мы укрылись за кустами, но, клянусь, он посмотрел на меня. Прямо мне в глаза, с дьявольской кровавой усмешкой. По спине у меня пробежали мурашки. Разница между животными на воле и запертыми в клетках у Джемрака была огромна. Целый мир разделяет крокодила в загоне и дракона в диком лесу. Я тысячу раз подходил к диким зверям чуть ли не вплотную, но здесь между нами не было никакой преграды. Настоящие безжалостные твари — на воле, и ничто не стоит между нами. Я испытал внезапный приступ леденящего страха: он поднялся волною откуда-то изнутри, словно тошнота, и за пару секунд охватил меня целиком, с головы до пят. Мне почудилось, что монстр сейчас спустится с утеса и сожрет меня, как только что сожрал драконью тушу, оставив лишь несколько ребер и ошметки шкуры. Но вместо этого он еще раз открыл и закрыл пасть и со скучающим видом неторопливо вернулся к остаткам жертвы.

Мы наблюдали за его трапезой, пока от туши не осталось ничего. Драконы сожрали все подчистую, включая кости, и медленно разбрелись по кустам, кроме одного — тот пополз по отвесной стене обрыва, как геккон по стеклянной поверхности, грациозно виляя всем телом и растопырив чудовищные когти.

Страшно было смотреть, как он ползет вверх. Я представил себе, как бы я пыхтел и потел, карабкаясь по такой стене, убегая от погони.

— Видали? — проговорил Дэн, когда мы отодвинулись от края обрыва и перегруппировались. — Такой и на дерево легко может забраться.

— Не вижу повода радоваться, — буркнул Джон Коппер, — я и так чуть в штаны не наложил.

— Не ты один, — успокоил его Даг и на мгновение приобнял за шею. — Правда? — обратился он ко всем нам.

Я решительно кивнул. Тим промолчал.

Дэн сменил игривый тон на серьезный:

— Послушайте, я привел вас сюда не как приманку для ящериц. Что на вас нашло? Мы на охоте, это ничем не отличается от охоты на китов. Делайте, что вам говорят, и останетесь целы. Смотрите, — он вытащил ружье и обратил его дулом к небу, — вы все вооружены. Почувствуете опасность — стреляйте. Без размышлений. Я не допущу, чтобы кто-то из вас пострадал, так что кончайте ныть.

— Но их там целая куча, — простонал Джон.

— Вот именно, — подтвердил Дэн, — и это хорошо.

— Хорошо, — повторил Даг, и на лице его проступила безумная ухмылка.

— Да, — настойчиво произнес Дэн, — это хорошо. Теперь я знаю, что нам делать.

Позже он подстрелил кабана. Мы целую милю, а то и больше, тащили тушу за собой, пока не пришли туда, где лес становился гуще. В этом месте Дэн приказал нам поставить ловушку, вбить вокруг нее колышки и обмотать их веревкой — так, чтобы она оказалась натянута. Тот из малайцев, что был поменьше, ловкий, как белка, взобрался на дерево, зажав во рту другой кусок веревки. На одной из верхних веток он зацепился ногами за ствол и привязал веревку, а потом спустился обратно к нам, срывая по пути мясистые свежие листья. Мы веером разбросали их над ловушкой и расчистили вход, чтобы дракон мог забраться внутрь, а Дэн примотал веревку так, чтобы она шла вокруг дверцы и обратно к тому месту, где мы сядем в засаде. Мы спрятались и принялись ждать, сменяя друг друга.

Прошло полдня, солнце клонилось к закату. Мы выбрались из засады и разбили лагерь неподалеку, разожгли костер, но на этот раз никаких шуток и рассказов не было. Дэн велел нам сидеть тихо. По его утверждению, нам ничто не угрожало. Если дракон придет, он почует наживку и отправится за ней. Если ловушка захлопнется, мы точно услышим. «Наверняка» — так он сказал. «Не бойтесь, парни, я миллион раз так делал». И мы сидели, перешептываясь, грызя сухари и думая об остальных — там, на берегу, о том, как они жарят мясо, и пытались угадать, думают ли они сейчас о нас, беспокоятся ли. У меня начало сводить живот. Когда настала моя очередь спать, я не мог заснуть, просто провалился в небытие и бродил по острову, который превратился в огромный корабль, плывущий сквозь жаркую тьму. Я ворочался и бормотал до самого рассвета.

На исходе утренней зари в лесу под нами свистели, шумели и тревожно переговаривались островные птицы. Малаец с синей татуировкой ушел на разведку. Его низкорослый товарищ сидел скрестив ноги и настойчиво тер глаза, пытаясь отогнать сон. Я отошел помочиться и увидел, каким темным стало море на горизонте. Цвета индиго. Отсюда можно было разглядеть другие острова. Все было так тихо и безмятежно, пока ко мне не присоединился Тим.

— Не стоит бродить в одиночку, — заметил он и пристроился рядом.

Утро шло своим чередом, как и накануне. Мы ждали, смотрели, видели, как из грубо сплетенной ловушки выползают сороконожки размером с ужа, и вспоминали тела драконов, которые извивались в грязи, словно куча червей на куске печенки. Мерзкие, грязные твари. В сказках драконы были прекрасны, они летали по небу, расправляя свои волшебные крылья, — смертоносные, но величественные. Но эти — эти были безобразны и наделены безжалостной, бессмысленной мощью, они больше походили на чудищ из ночных кошмаров, чем на сказочных персонажей. В их взгляде не было ничего, что бы мог постичь человек. В отличие от взгляда кита, змеи и даже лягушки. Тот большой дракон — он посмотрел на меня. Я в этом уверен. Он смотрел на меня, и у меня было чувство, будто это взгляд демона.