Филип Дик - Разбитый шар

— Ну и т-т-темень, — произнес он. — Странно, я видел вас на радиостанции, но ни разу даже не заговорил с вами. Мы туда тыщу раз с ребятами ходили. Часам к четырем. «Клуб 17» мы постоянно слушали. К Джиму Брискину подходили поговорить. Он ведь сейчас не работает? А что у него, отпуск?

Женщина, шедшая рядом с ним, не промолвила ни слова. У калитки она остановилась, чтобы он отворил. Раздался скрежет, Пэт вышла первой. Ночной ветер развевал ее длинные распущенные волосы. Он подумал, что никогда в жизни не дотрагивался до таких. Шла она куда медленнее, чем ходила Рейчел, но она ведь сама сказала, что много выпила. Выйдя на тротуар, она укуталась в пальто и, казалось, забыла о присутствии Арта. Она глядела на вывески магазинов, на бары, на двери домов.

— Холодно, — сказал он. — Для июля. Это из-за тумана.

В воздухе висело плотное марево. Уличные фонари были обрамлены расплывчатыми желтыми кольцами. Шум автомобилей стих, приглушенно, словно издалека, звучали шаги прохожих. Силуэты прохожих были едва различимы.

— Ты хочешь ребенка? — спросила Пэт.

— Хочу, конечно.

— Малыш привяжет вас друг к другу. Без детей вы не семья, вы просто пара. Тебе небось все в один голос твердят, что не надо ребенка. Вот бы у нас были дети. Может быть, мы бы тогда не разошлись.

— Вы были замужем?

— Да, за Джимом.

— Вот как, — удивился он.

— Сколько лет вы были знакомы до того, как поженились? Если бы я рассказала тебе, как познакомилась с Джимом, ты бы не поверил. Мы поехали на север по побережью, назюзюкались и легли спать вместе, вот и все. Мы провели там, на Русской реке, неделю — шесть дней — пили, спали… Гуляли босиком по Гернвилю. Купались. Ты был там когда-нибудь?

Ему удалось выдавить:

— Ну да, бывал. Мы туда по пятницам вечерами выезжали, толпой. Н-н-на выходные оставались.

— Ты с Рейчел ездил?

— Нет, — сказал он, — но с ней мы один раз в Рино ездили.

— Тебе нравится поразвлечься?

— Ну да, — сказал он. — Мы раньше часто в кегельбан ходили. И в «Старую перечницу». А она в п-п-покер играть любит. И танцевать. Танцует она классно. А еще мы по музыкальным магазинам много ходили. И на автомобильные гонки… Как-то в Пеббл-Бич на гонки поехали. Ездили, пока машина была. Потом сломалась, и мы ее продали.

— Так у вас нет машины?

— Нет. Я тут выпрашивал у Нэта, брата моего — у него магазин подержанных автомобилей на Ван-Несс, чтоб он мне на время дал, а он не дает.

— А другие девушки до нее у тебя были?

— Нет, — сказал он.

— Тогда она именно твоя девушка. Как в кино. Девочка, с которой ты рос. Твоя единственная. — Она говорила, держа руки в карманах. — Как ты думаешь, для каждого парня есть вот такая единственная девушка? Ты веришь в это?

— Не знаю, — сказал он.

— Многие верят.

— Может, и так, — неуверенно сказал он.

Она протянула руку и взъерошила ему волосы.

— А ты знаешь, что ты хорош собой? Ты так молод… И у тебя есть твоя единственная. Готова поспорить, что ты до сих пор встречаешься со своими школьными друзьями.

— В общем, да, — сказал он.

Справа уже был винный магазин, и Пэт вошла в него.

— Верни мне деньги, — попросила она, когда они остановились у прилавка.

— Что берем? — спросил лысый, средних лет продавец с вялой улыбкой, обнажившей вставные зубы.

— Бутылку «Хайрама Уокерса», — сказала Пэт.

Она забрала у Арта долларовые бумажки и заплатила за виски.

— Доброй ночи, друзья, — пожелал продавец им вслед.

Звякнул кассовый аппарат.

— Кем ты собираешься стать? — спросила Пэт, когда они шли обратно. — Когда будешь старым и сломленным, как мы с Джимом.

— Т-т-типографом, — ответил он. — Слушайте, когда мы придем домой, хотите посмотреть макет нашего фантастического журнала? «Фантасмагория» называется. Ферд Хайнке у нас председатель клуба любителей фантастики. «Существа с планеты Земля» называется.

Она рассмеялась.

— Боже.

— Мы его на «Мультилите» [41] «Мультилит» — машина для размножения ведомственной документации. печатаем… У нас есть фотографии членов клуба, рисунки. Вы рисовать умеете? М-м-может, сделали бы какую-нибудь иллюстрацию для журнала? — Он изо всех сил ухватился за этот лучик надежды. — Что скажете?

— Я плохая рисовальщица, — сказала Пэт. — В колледже была у нас пара курсов по искусству. — Она говорила безучастным голосом. — Не жди от меня ничего, Арт. Посмотри, что я сделала с Джимом. Я не умею давать. Все, что мне было нужно, — это брать. Тут моя вина. Я все прекрасно понимаю, но до сих пор не могу ничего ему дать. Даже если стараюсь, не получается. Вот недавно ночью я хотела… — Она осеклась. — Арт, тебе никогда не отказывала женщина? Предполагается, что женщины должны так поступать. Во всяком случае, некоторые. Я себя к таким никогда не относила. Просто в этот раз я не могла. Может быть, я все еще была обижена. Мне хотелось его наказать. А может быть, я вообще утратила способность кому-то что-то дать. Вот и Бобу Посину ничего не досталось. Джиму я наврала про Боба, но это только чтобы задеть его.

Она остановилась.

— Вот моя машина, — показала она. — Как она тебе?

Подойдя к краю тротуара, он увидел новый «Додж».

— Неплохая, — сказал он. — Хрома многовато, но в-в-вообще агрегат ничего.

— Ты водишь? — спросила она.

— Вожу.

Она вытащила из кармана пальто ключи от машины.

— Вот. Открой дверцу.

Он в смятении открыл дверь машины. Пэт знаком пригласила его сесть, и он втиснулся за руль.

— Куда ты едешь, чтобы прокатить девушку? — спросила она.

— На Твин-Пикс [42] Твин-Пикс — холмы в Сан-Франциско с живописным видом на город. , — сказал он. — Наверное.

Его начинало потряхивать.

Она захлопнула дверцу со своей стороны.

— Отвези меня туда. Можно? Не могу я обратно. Он ждет меня, а я не могу. Видит бог: хочу, но не могу.

На склоне холма стояли машины — в основном на обочине или у самой ограды. В них кто-то медленно и громоздко ворочался. Внизу под дорогой переливались складывавшиеся в узоры огни домов и улиц Сан-Франциско. Целое поле огней — насколько видел глаз. Среди огней плыл туман, тут и там заслоняя их. Слышно было лишь, как вдалеке работали двигатели автомобилей.

— Сюда? — спросил Арт. — Да?

Он съехал с дороги на грунтовую площадку. По капоту царапнули ветки деревьев. Он погасил фары.

— Выключи двигатель, — попросила Пэт.

Он повиновался.

Она открыла сумочку и достала пачку сигарет. Он нашел спички и дал ей прикурить. Спичка тряслась, и Пэт подержала его руку.

— Что с тобой? — спросила она.

— Н-н-ничего.

Выпуская дым через ноздри, она сказала:

— Здесь так спокойно. Я десять лет сюда не поднималась. С тех пор, как была такой же юной, как ты. Знаешь, где прошло мое детство? Недалеко от Стинсон-Бича.