Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее

Она что-то бормочет Кристиану; он бросает на меня краткий взгляд, затем поворачивается к ней и отвечает. Она кивает, и я думаю, что она желает ему удачи. Впрочем, я плохо умею читать по губам.

Кристиан возвращается ко мне; на его лице я вижу беспокойство. Черт побери, не зря я… Миссис Робинсон удаляется в дальнюю комнату и закрывает за собой дверь.

Кристиан хмурится.

— Все в порядке? — В его голосе мне слышится опаска, настороженность.

— Не совсем. Ты не хотел меня знакомить? — холодно спрашиваю я.

У него отваливается челюсть. Он выглядит так, словно я выдернула из-под его ног ковер.

— Но я думал…

— Что ж, и умные люди иногда… — Я не могу подыскать подходящие слова. — Мне хочется уйти отсюда.

— Почему?

— Ты знаешь почему. — Я опускаю глаза.

Он смотрит на меня горящим взором.

— Прости, Ана. Я не ожидал ее здесь увидеть. Она никогда сюда не приезжает. Она открыла новый салон в Браверн-центре и сидит обычно там. Сегодня кто-то заболел.

Я резко поворачиваюсь и иду к двери.

— Грета, Франко нам не понадобится, — говорит Кристиан, и мы выходим на улицу.

Мне хочется убежать, но я перебарываю это желание. Убежать далеко-далеко. Еще ужасно хочется плакать. Но больше всего я хочу уйти подальше от этого идиотского гламура.

Мы движемся по Шестой авеню. Я обхватила себя руками и нагнула голову, избегая веток. Мой мозг бурлит от бесчисленных вопросов, на которые пока нет ответа. Кристиан молча идет рядом, пока в моем сознании проносятся все эти мысли. Он не прикасается ко мне, и это весьма разумно с его стороны. Будет ли мистер Хитрец и на этот раз уклоняться от ответа?

— Ты приводил сюда своих саб? — грозно интересуюсь я.

— Некоторых приводил, — спокойно отвечает он.

— И Лейлу?

— Да.

— Но ведь салон выглядит новым.

— Я недавно закончил ремонт.

— Понятно. Так что миссис Робинсон встречала всех твоих рабынь?

— Да.

— Они знали про нее?

— Нет. Никто из них. Только ты.

— Но я не саба.

— Нет, конечно.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом. В его широко раскрытых глазах читаю страх.

— Неужели ты не понимаешь, как все это мерзко? — Мой голос дрожит от гнева и возмущения.

— Да. Прости. — И он изображает раскаяние (как любезно с его стороны!).

— Я хочу подстричься, желательно там, где не будет твоих сотрудников или клиенток.

Он болезненно морщится.

— Ну, я пошла. Пока.

— Ты ведь не сбегаешь от меня? Нет?

— Нет. Я, черт побери, просто хочу подстричься. Где-нибудь. Я хочу сесть в парикмахерское кресло, закрыть глаза и забыть про всю фигню, которая тебя сопровождает.

Он проводит ладонью по шевелюре.

— Я могу прислать Франко к тебе домой, — спокойно предлагает он.

— Она очень привлекательная.

— Да, верно, — неохотно соглашается он.

— Она сейчас замужем?

— Нет. Уже пять лет как в разводе.

— Почему вы не вместе?

— Потому что у нас все в прошлом. Я уже говорил тебе.

Внезапно он морщит лоб, поднимает кверху палец, потом выуживает из кармана свой «блэкберри». Вероятно, телефон вибрировал; звонка я не слышала.

— Да, Уэлч, — рявкает он и выслушивает сообщение. Мы стоим на Второй авеню. Я смотрю на молоденькую лиственницу, опушившуюся нежной зеленью.

Мимо нас идут и идут люди по своим субботним делам. Несомненно, размышляют о каких-то личных драмах. Интересно, думаю я, входят ли в число этих драм сбежавшая экс-саба, умопомрачительная экс-доминантка и мужчина, чье поведение не укладывается в концепт приватности, предусмотренный законами США.

— Погиб в ДТП? Когда? — прерывает мои размышления Кристиан.

Э, кто? Я настораживаюсь.

— Тем более. Значит, этот говнюк рассказал не все. Он что-то знает. Неужели у него нет никакой жалости к ней? — Кристиан неодобрительно качает головой. — Теперь все начинает проясняться… нет… мне понятно, почему она такая, а не где она.

Кристиан обводит взглядом улицу, словно что-то ищет, и я невольно повторяю его действия. Но не замечаю ничего особенного. Все те же деревья, автомобили, горожане, спешащие по своим делам.

— Она здесь, — продолжает Кристиан. — Она следит за нами. Да… Нет. Два или четыре, двадцать четыре, семь… Я еще не объявил об этом. — Кристиан переводит взгляд на меня.

Не объявил о чем? Я хмурюсь, и он опасливо поглядывает на меня.

— Что?.. — шепчет он и бледнеет. — Понятно. Когда? Только что? Но каким образом?.. Никаких биографических данных?.. Понятно. Отправь по емейлу имя, адрес и фото, если есть… двадцать четыре, семь, с сегодняшнего дня. Поддерживай связь с Тейлором. — Кристиан отключает смартфон.

— Ну? — с тревогой спрашиваю я. Он скажет мне хоть что-нибудь?

— Это был Уэлч.

— Кто он?

— Мой секьюрити.

— Понятно. Что же случилось?

— Три месяца назад Лейла сбежала от мужа с каким-то парнем, а четыре недели назад он погиб в ДТП.

— Ой…

— Этот говнюк, врач, знал все это… — с гневом и досадой говорит он. — Горе — вот в чем причина ее странного поведения. Пойдем.

Он протягивает мне ладонь, и я машинально берусь за нее. Но тут же спохватываюсь и отдергиваю руку.

— Постой, мы не договорили. О «нас» и о ней, твоей миссис Робинсон.

Кристиан сердито морщится.

— Она не «моя миссис Робинсон». Мы можем поговорить об этом у меня дома.

— Я не хочу идти к тебе. Я хочу подстричься! — кричу я, стараясь сосредоточиться только на стрижке…

Он снова выхватывает из кармана смартфон и набирает номер.

— Грета, это Кристиан Грей. Мне нужно, чтобы Франко был через час у меня. Передай миссис Линкольн… Хорошо. — Он убирает смартфон. — Ты слышала? Парикмахер приедет в час.

— Кристиан! — лепечу я.

— Анастейша, у Лейлы явно нервный срыв. Я не знаю, за кем она охотится, за тобой или за мной, и что задумала. Сейчас мы поедем к тебе, соберем твои шмотки, и ты поживешь у меня, пока мы не разыщем Лейлу.

— Зачем мне это надо?

— Ради твоей безопасности.

— Но ведь…

— Никаких «но», — сердится он. — Ты поедешь ко мне, даже если тебя придется тащить за волосы.

Я удивленно смотрю на него. Невероятно. Пятьдесят Оттенков в великолепном, ярком многообразии.

— По-моему, ты преувеличиваешь опасность.

— Нет. Пошли. Продолжим разговор у меня дома.

Я с вызовом гляжу на него, скрестив на груди руки. Он заходит слишком далеко.

— Нет, — повторяю упрямо.

— Ты либо пойдешь сама, либо я тебя понесу. Меня устраивают оба варианта.

— Не посмеешь, — усмехаюсь я. Ведь не станет же он устраивать спектакль на Второй авеню.

Он улыбается, но его глаза остаются строгими.

— Ну, малышка, мы оба знаем, что если ты бросаешь мне перчатку, то я с радостью принимаю вызов.

Мы сердито смотрим друг на друга — и тут он наклоняется, берет меня за бедра и поднимает. Не успев опомниться, я уже лежу животом на его плече.