Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее

Вот зараза! Я вспоминаю, как Хосе возился пару раз с фотоаппаратом, когда бывал у меня и когда я выезжала с ним в качестве шофера и помощника. Я-то думала, что он просто баловался. Не подозревала, что он сделает такие непринужденные снимки.

Кристиан, как завороженный, подолгу смотрит на каждый портрет.

— Похоже, не только я один… — загадочно бормочет он. Его губы сжаты в твердую полоску.

Мне кажется, он сердится.

— Извини, — говорит Кристиан, пронзив меня на миг своим острым взглядом, и направляется к столику администратора.

В чем дело? Я завороженно наблюдаю, как он оживленно беседует с мисс Короткая Стрижка и Красная Помада. Вот достает бумажник и извлекает из него кредитную карточку.

Эге! Вероятно, он купил один из портретов.

— Эй, значит, ты муза? Потрясающие фото.

На меня опять таращится парень с копной светлых волос. Я чувствую теплую ладонь на моем локте. Это вернулся Кристиан.

— Ты счастливчик, — говорит ему блондин и получает в ответ ледяной взгляд.

— Конечно, счастливчик, — мрачно бормочет Кристиан, отводя меня в сторону.

— Ты купил один из портретов?

— Один? — фыркает он, не отрывая от них глаз.

— Ты купил не один, а больше?

Он поднимает брови.

— Я приобрел все, Анастейша. Я не хочу, чтобы всякие там типы таращились на тебя, если купят эти снимки и повесят их у себя дома.

Я чуть не рассмеялась.

— Ты предпочитаешь делать это сам? — усмехаюсь я.

Он сердито смотрит на меня, вероятно, застигнутый врасплох моей дерзостью, но старается скрыть удивление.

— Честно говоря, да.

— Извращенец. — Я прикусываю губу, чтобы не засмеяться.

У него отвисает челюсть, и теперь его удивление становится явным. В задумчивости он трет подбородок.

— Ничего не могу возразить против такой оценки, Анастейша. — Он наклоняет голову набок, и в его глазах прыгают смешинки.

— Мы потом еще поговорим с тобой об этом, но я обещаю полную конфиденциальность.

Он вздыхает и смотрит на меня долгим взглядом.

— И о том, что я сделал бы с твоим милым, дерзким ротиком, — еле слышно бормочет он.

Я ахаю, хорошо понимая, что он имеет в виду.

— Ты очень груб. — Я пытаюсь изобразить ужас, и мне это удается. Неужели для него не существует рамок дозволенного?

Он ухмыляется, потом хмурит брови.

— На этих фото ты держишься очень непринужденно. Я нечасто вижу тебя такой.

Что? Эге! Смена темы — от игривого к серьезному.

Я краснею и опускаю взгляд. Он берет меня за подбородок и заставляет поднять голову. Я взволнованно задыхаюсь от его прикосновения.

— Я хочу, чтобы ты со мной была такой же непринужденной, — шепчет он. Все проблески юмора исчезли.

Глубоко внутри меня опять зашевелилась радость. Но разве это возможно? Ведь у нас проблемы.

— Если ты хочешь этого, тогда перестань меня пугать, — огрызаюсь я.

— А ты научись общаться и говорить мне, что ты чувствуешь, — огрызается он в ответ, сверкнув глазами.

Я вздыхаю.

— Кристиан, ты хочешь видеть меня своей покорной рабыней, сабой. Вот в чем проблема. Вот определение прилагательного «сабмиссивная» — ты как-то прислал мне его по почте. — Я замолкаю, припоминая дословно его послание. — Кажется, синонимами были, цитирую: «мягкая, покладистая, податливая, уступчивая, сговорчивая, пассивная, послушная, смиренная, терпеливая, кроткая, безвольная, робкая…». Я не должна поднимать на тебя глаза. Не должна говорить без твоего разрешения. Чего же ты ожидал? — ехидно интересуюсь я.

Он хмурится все сильнее, а я продолжаю:

— Я вообще не понимаю, чего ты хочешь. То тебе не нравится, что я спорю с тобой, то ты хвалишь мой «дерзкий ротик». Ты ждешь от меня повиновения, чтобы при непослушании меня можно было бы наказать. Я просто не знаю, куда тебя занесет, когда я буду с тобой.

Его глаза превратились в злые щелочки.

— Что ж, мисс Стил, в логике вам, как всегда, не откажешь, — цедит он ледяным тоном. — Но сейчас мы поужинаем.

— Но ведь мы тут пробыли всего полчаса.

— Ты посмотрела фотографии; ты поговорила с парнем.

— Его зовут Хосе.

— Ты поговорила с Хосе. Между прочим, когда я видел его в прошлый раз, ты была пьяная, и он пытался засунуть свой язык в твой рот.

— Он ни разу не ударил меня, — парирую я.

Кристиан сдвигает брови, злость исходит из каждой его поры.

— Это запрещенный удар, Анастейша, — шепчет он.

Я бледнею, а Кристиан приглаживает свою шевелюру, вставшую дыбом от едва сдерживаемого гнева. Но я не собираюсь сдаваться и с вызовом гляжу на него.

— Ты срочно должна что-то съесть. Ты вянешь на глазах. Найди парня и попрощайся с ним.

— Пожалуйста, давай побудем здесь еще немного.

— Нет. Иди. Немедленно. Попрощайся.

Я злюсь, моя кровь бурлит. Проклятый идиот, кто дал ему право командовать? Злость — это хорошо. Злость лучше, чем слезы.

Я с трудом отрываю взгляд от Кристиана и ищу Хосе. Он беседует с группой каких-то девиц. Направляюсь к нему. Почему я должна слушаться Кристиана? Только потому, что он привез меня сюда? Какого черта! И вообще, что он себе воображает?

Девицы ловят каждое слово Хосе. Одна из них, несомненно, узнает меня по тем портретам и раскрывает рот от изумления.

— Хосе!

— Ана! Извините, девочки.

Хосе улыбается им и обнимает меня за плечи. Надо же, Хосе, мой старый приятель, сделался таким галантным, светским, производит впечатление на женщин.

— Ты выглядишь умопомрачительно, — говорит он.

— Мне пора уходить, — бормочу я.

— Но ведь ты только что пришла.

— Да, но Кристиану нужно возвращаться. Хосе, твои работы — фантастика. Ты очень талантлив.

Он просиял.

— Классно, что я тебя повидал.

Он по-медвежьи обхватывает меня и кружится вместе со мной. Краем глаза замечаю Кристиана. Он злится, ясное дело, потому что я в объятьях Хосе. Ладно, позлись, дружище! Я нарочно обнимаю Хосе за шею. Сейчас Кристиан лопнет от бешенства. Его глаза мечут молнии. Он медленно направляется к нам.

— Спасибо, что предупредил меня насчет портретов, — ехидно говорю я.

— Ой, блин. Извини, Ана. Мне и вправду нужно было бы сообщить тебе. Как ты их находишь?

— Хм… не знаю, — честно отвечаю я, мгновенно выбитая из равновесия его вопросом.

— Ну, они все уже проданы, так что они кому-то понравились. Круто, не? Ты — девушка с постера.

Хосе обнимает меня еще крепче. К нам подходит разъяренный Кристиан. К счастью, Хосе не видит его лица.

— Не пропадай, Ана, — Хосе отпускает меня. — О, мистер Грей, добрый вечер.

— Мистер Родригес, я очень впечатлен. — Кристиан произносит это с ледяной вежливостью. — К сожалению, мы не можем остаться здесь, так как должны вернуться в Сиэтл. Анастейша? — Он подчеркнуто произносит слово «мы» и берет меня за руку.