Марк Леви - Первый день

Мы оба знали, что в чьих-то руках находится еще один предмет с подобными свойствами, хотя ни разу об этом не говорили. Всего нужно было собрать пять фрагментов, чтобы составить полную карту звездного неба. И теперь нас преследовала одна неотвязная мысль: как отыскать недостающие предметы?

Несколько месяцев назад, в Атакаме, я бы не поверил, что мне, астрофизику, в погоне за призрачным открытием придется соединить свои знания со знаниями Кейры в области палеонтологии.

Мы уже второй день ехали по направлению к Аддис-Абебе, когда Кейра вдруг вспомнила об одной статье, которую читала несколько лет назад. Именно это смутное воспоминание потом послужило причиной нашего долгого и опасного странствия. Что нас вело — интуиция ученых или простое предчувствие? Не могу сказать. Однако все началось с того, что Кейра спросила, слышал ли я о найденном в Германии предмете бронзового века, похожем на астролябию. Каждый уважающий себя астроном конечно же знал о диске из Небры. Его обнаружили в Саксопии-Анхальт в конце двадцатого века люди, занимавшиеся незаконными раскопками. Предмет весил примерно два килограмма, имел форму круглого щита и диаметр тридцать сантиметров. На нем выделялись инкрустированные изображения из золота: луна и небольшие точки, обозначавшие другие небесные тела. Эта вещь была сделана столь искусно, что археологи поначалу приняли ее за подделку. Однако после тщательных исследований ученые установили, что возраст диска составляет три тысячи шестьсот лет. Несколько мечей и украшений, найденных рядом с ним, подтвердили его подлинность. Кроме возраста диска из Небры кое-что еще показалось ученым странным. Золотые точки удивительно напоминали Плеяды — скопление звезд, появившееся над Европой в ту эпоху. Еще одна особенность — дуга в 82 градуса на правой стороне диска. Именно такой угол был между точками, где находилось Солнце в дни летнего и зимнего солнцестояния в районе Небры. Относительно предназначения диска выдвигалось множество гипотез: его могли, например, использовать в сельском хозяйстве, определяя по звездам дни начала сева и жатвы, или для обучения астрономии. В любом случае следовало признать, что люди того времени обладали куда более глубокими знаниями, чем мы полагали.

Диск из Небры был самым древним изображением звездного неба, известным в наши дни, во всяком случае до тех пор, пока на озере Туркана не появился таинственный предмет, который Кейра теперь нежно гладила кончиками пальцев…

— Какая связь может быть между диском из Небры и моим кулоном?

— Понятия не имею, по думаю, нам стоит совершить небольшое путешествие в Германию, — весело откликнулся я.

Чем ближе подъезжали мы к эфиопской столице, тем более замкнутой становилась Кейра. Я совсем не чувствовал усталости: меня подстегивало то ли предчувствие великого открытия, то ли надежда уговорить Кейру, чтобы она продолжила поиски вместе со мной. Увы, я не сумел заразить ее своим волнением. Завидев очередную табличку с указанием расстояния до Аддис-Абебы, она делалась задумчивой и погружалась в свои мысли.

Тысячу раз я хотел спросить ее, о чем она задумалась, но пересиливал себя и погружался в молчание, пристально глядя на дорогу.

Мы поставили машину на стоянку, и Кейра проводила меня в здание аэропорта. Самолет на Франкфурт вылетал на следующий день. Наклонившись к окошку, я попросил два билета, но Кейра оттащила меня в сторону.

— Я с тобой не поеду, Эдриен.

Ее жизнь здесь, сказала она, и она не готова так легко от нее отказаться. Пройдет пара педель, самое большее месяц, местные яситсли успокоятся, и она вернется к работе.

Напрасно разглагольствовал я об открытии, которое мы совершим в один прекрасный день и которое станет настоящим чудом, она лишь твердила, что поиски эти веду я, а не она. По ее тону я понял, что она уже приняла решение и настаивать бессмысленно.

У нас оставался еще целый вечер до моего отъезда, и я попросил Кейру напоследок сделать мне одолжение — найти в Аддис-Абебе приличный ресторан, такой, чтобы хорошо кормили, а потом не пришлось маяться желудком.

Мне стоило большого труда делать вид, будто я не думаю каждую секунду о завтрашнем расставании, — мне не хотелось портить наш последний вечер.

За ужином я держался молодцом, и даже пока мы гуляли после ресторана, я ни разу не попытался переубедить Кейру.

Я проводил ее до номера, у двери она обняла меня, положила голову мне на плечо и прошептала на ухо, что сдержит обещание, которое по моей просьбе дала мне в Лондоне. Она меня не поцеловала.

Я ненавижу проводы. Вечер перед отъездом и так всегда печален, а потому не стоит добавлять к нему утреннюю порцию грусти. Я спозаранку вышел из отеля, подсунув под дверь Кейры записку. Помню, я написал ей, что стал причиной ее проблем и это меня огорчает. Что, надеюсь, ей скоро удастся вернуться к той жизни, которую она так отважно строит своими руками. Я признавал, что поступил как эгоист, и, покаявшись в своих ошибках, сообщал, что мне неизвестно мое будущее, но я уже совершил одно важнейшее открытие: рядом с ней я чувствую себя счастливым. Я подозревал, что мое послание довольно сумбурно и не слишком изящно, и моя рука не раз застывала над листом бумаги, прежде чем писать дальше. Но какое это имело значение? Главное, чтобы слова были искренними.

В аэропорту толпился народ, словно вся Африка в одночасье куда-то собралась. На мой рейс выстроилась нескончаемая очередь. Мне пришлось долго ждать, прежде чем я очутился в салоне и занял место в последнем ряду. Пассажирская дверь уже закрывалась, и я подумал: не лучше ли было отправиться в Лондон, положив конец всей этой истории, которая могла оказаться просто химерой. Стюардесса объявила, что рейс немного задерживается, но не объяснила, по какой причине.

И вдруг в проходе, где суетились пассажиры, запихивая сумки в багажные ящики, появилась Кейра с рюкзаком больше ее самой. Она поговорила с моим соседом, он охотно поменялся с ней местами, и она, вздохнув, уселась рядом со мной.

— Две недели, ты меня слышишь, — проговорила она, пристегиваясь, — ровно через две недели, где бы мы ни находились, ты посадишь меня в самолет до Аддис-Абебы. Обещаешь?

Я пообещал.

Две недели, чтобы раскрыть тайну кулона, две недели, чтобы собрать воедино то, что разделяют четыреста миллионов лет, — такое обещание сдержать невозможно, но это не важно; самолет набирал скорость, Кейра сидела рядом, повернувшись лицом к иллюминатору и закрыв глаза; об этих двух неделях я еще вчера не мог и мечтать. За восемь часов полета она ни разу не упомянула о моей записке — впрочем, и потом тоже.

Франкфурт

До Небры нам еще предстояло проехать триста двадцать километров. Хотя я едва соображал от усталости после долгого путешествия, мне пришло в голову арендовать автомобиль, и я надеялся, что мы доберемся до цели к концу дня.