Олег Дивов - Консультант по дурацким вопросам

Глядела она ласково, по-доброму, вроде беспокоиться не о чем, но Миша серьезные разговоры откладывать не любил.

— Давай сейчас.

— Не-а.

— Ты меня пугаешь.

— Ну, отлично, бойся!

— Мне нельзя бояться. У меня впереди кавказское гостеприимство, армейский идиотизм и телевизионный бардак — много и сразу. Они терпеть не могут трусливых и едят их на завтрак. Если я приеду заранее напуганный, они это почуют, набросятся со всех сторон и растерзают меня.

— Тогда не бойся, — сказала Лена. — Поезжай и не думай ни о чем. Нет, не так. Думай о том, что у тебя в тылу все надежно. Понял? Веришь?

— Верю.

Он потянулся ее поцеловать — и все куда-то исчезло: жаркая Москва, шибко деловой генеральный, далекий Цхинвал, четвертая военная база, на которой заждались танки-хуянки…

— Пока тебя не будет — может, обои тут переклею… — успела сказать Лена.

Это просто праздник какой-то, успел подумать он.

Сцена 2.4.

Горный пейзаж.

Нат.

Пиротехника: взрывы, стрельба.

Они вышли из самолета в Беслане и сразу надели темные очки. Солнце шпарило вовсю, было почти тридцать градусов в тени. После московской духоты местная жара показалась терпимой: воздух горячий, но все-таки им можно дышать. Так Миша думал вплоть до момента, пока они с ресёрчером и директором не сели в «Газель». Через пять минут Миша сказал себе, что дальше-то будет еще жарче, — и этим утешился.

В Алагире «Газель» вырулила на Транскавказскую магистраль — местную «дорогу жизни», единственную трассу, которая связывает напрямую Северную Осетию с Южной. Шоссе оказалось четырехполосным, в приличном состоянии, ресёрчер удивленно хмыкнул.

— Чего?.. — спросил Миша.

— Я на той неделе ездил в Новгород. Федеральная трасса М10, чтоб ее… Вся кривая, вся разбитая. А какие там ямы на объезде Торжка… А что под самим Новгородом творится… И это дорога между двумя столицами!

— Э-э! — сказал водитель. — Погоди-погоди! Будут тебе ямы. Не хуже, чем в России! Даже лучше!

И заразительно рассмеялся.

Минут пять они весело катились по равнине, и вдруг рельеф изменился. Прямо на глазах долина реки Ардон превратилась в ущелье с отвесными скалами. Дорога сузилась.

— Ого…

Из скалы над входом в ущелье рвался вперед и ввысь стальной всадник. Огромная фигура святого Георгия взлетала над трассой. Водитель остановил машину и, ни слова не говоря, направился к скале.

— Чего он?..

— Видишь чашу? Туда надо денежку бросить, чтобы дорога легкая была. Наш водила — правильный осетин. Если совсем правильный, тогда он еще перед выездом помолился Уастырджи, покровителю всех путешественников…

Ресёрчер поглядел на Мишу с уважением. Директор вздохнул. Его, похоже, не радовала перспектива общения с суеверным народом, который совершает жертвоприношение, чтобы проехать всего-то сто тридцать километров. Таким людям слишком легко наступить на любимую мозоль — просто случайно.

А директору с ними работать и работать.

Миша не стал объяснять, что езда по Транскаму — дело серьезное и лишний раз помолиться для успокоения нервов бывает полезно. Сейчас дорога себя покажет сама. Красивая дорога.

После памятника шоссе начало петлять по лесистым склонам, иногда ныряя в тоннели. Короткие выглядели странно, даже пугающе: будто строители только что прорубили эти дырки в скалах и ушли отдыхать, завтра доделают. Каменные стены, каменный потолок — ничего больше, ни намека на какое-то усиление кровли. В тоннелях подлиннее все было солидно укреплено, и там с непривычки казалось как-то спокойнее.

Поселок Мизур заставил сказать «ого!» не только ресёрчера, которому положено по работе все видеть и всему удивляться, но и флегматичного директора. К этому моменту шоссе совсем зажало между скал, и высокой растительности на горах стало заметно меньше — лишь местами попадались кусты можжевельника, барбариса да редкая облепиха. И вдруг «Газель» въехала в странный городок, растянутый вдоль дороги: типовые девятиэтажки в один ряд, а сразу за ними каменный склон уходит резко вверх. Как будто от полноценного города отрезали полмикрорайона и воткнули сюда.

— А стена зачем? — спросил ресёрчер.

Дорогу отделял от домов пятиметровый шумозащитный забор. «Газель» сейчас ехала в узком каньоне: с одной стороны эта зеленая стенка (за ней дома, за ними скалы), с другой — узкая бурная река и тоже скалы.

— Думали, что Транскам будет шуметь днем и ночью, — объяснил Миша.

— Тут серебро и цинк добывали, — сказал водитель. — Тут шахтеры были. Денег было много, людей было много. А теперь — э-эх…

Да, подумал Миша, тут всего «было много». Если закрыть глаза, можно представить, как это выглядело… Транскам не гудит, конечно, но довольно оживлен. То и дело притормаживают автобусы — мимо поселка транзитом идут экскурсии. На улицах много молодежи, это студенты-практиканты. Лица у студентов очень разные, попадаются даже черные. Местные бабушки от негров шарахаются. Много детей. И, конечно, сами шахтеры — высшая каста, сильные и гордые люди с огромной по советским меркам зарплатой. Красивые новые дома. В магазине на полках загляденье — спецснабжение по высшей категории. Жизнь такая, о какой в русской советской глубинке и мечтать нельзя. Это все здесь было… А потом месторождение исчерпалось — и кирдык… Миша открыл глаза.

Шумная раскаленная «Газель», палящая жара за бортом, извилистая дорога, голые скалы вокруг. С гор исчезли не только редкие кустики, теперь время от времени пропадала даже трава. Вместо зеленого ковра с яркими пятнами цветов — суровый обнаженный камень.

— Отсюда дорога становится лавиноопасной, — сказал он ресёрчеру.

Подумал и на всякий случай добавил:

— Зимой.

— Э-э! — водитель криво усмехнулся. — Летом тоже камни падают.

— Ты мне людей не пугай, — сказал Миша строго.

— Зимой на неделю закрывают, на две закрывают, а летом только камни падают! — поправился водитель. — Красивая дорога, да?

— Красивая, — согласился Миша.

— У вас таких нет, — гордо сообщил водитель.

Пройти российскую таможню и пограничный контроль — занятие долгое, муторное, а по такой погоде еще и потное. Зато границу Республики Южная Осетия они проскочили, едва заметив, с веселым свистом. В открытые окна машины снова дунул ветерок, настроение резко поднялось.

От границы до северного портала Рокского тоннеля было метров двести, ну, двести пятьдесят. Над его черным зевом красовалась перетяжка с надписью: «Добро пожаловать на древнюю землю Алан!»: Миша только поднял глаза, чтобы все это прочитать, и тут…