Галина Хованова - Среда обитания приличной девушки

Но ведь дело мастера боится. Научилась матушка печь пирожки, до сих пор волшебно выходит, я свидетель. И солдаты очень любили, когда в ночное дежурство с папенькой моим попадали. Во-первых, он срочник, а не профессиональный военный, то есть интеллигент. Матом не ругался, для того чтобы солдаты во время дежурства в жарко натопленном помещении не засыпали, выводил их периодически на улицу и рассказывал им про созвездия, украшая рассказ мифами Древней Греции. И маманя моя к середине ночи с пирожками подгребала. На всех. Не, ну я понимаю, чего бы так не дежурить?

А еще солдаты очень любили у нас трудиться по хознадобности — снег там отгрести, уголь разгрузить или воды привезти. Потому что мама, как приличная женщина, их потом чаем поила с разными деликатесами, которые ей присылали в посылках.

И вот один раз напросился солдатик на разгрузку угля с дальним прицелом на чай с пирогами. Ну, поработал, сидит, чай пьет. Мама его светской беседой развлекает, тем более что солдатик — почти родственник, из Гатчины. Показывает ему фотографию Оли, моей тетки. А тетка у меня — мастер спорта по академической гребле. И на фотографии она в лодке, в распашной восьмерке.

— А вот это моя сестра! — тычет мама в фотографию наманикюренным пальчиком.

— А вот это — моя! — в совершенном охренении тычет пальцем солдатик в ту же фотографию. А вы говорите: Питер — город маленький. Шарик наш вообще никакой!

Самое распространенное заболевание у солдат — фурункулез. Страшное переохлаждение непривыкших организмов, недостаток солнца, авитаминоз — и вот результат. Практически все ходят, как будто у них свело шею: фурункулы первым делом завоевывают шею и поясницу, поэтому воротничок и ремень выступают как средства средневековых пыток.

Маме пришлось научиться удалять фурункулы, потому что фельдшерица одна, а солдат тридцать. Тут, кроме минимального навыка, требовалось еще и отсутствие брезгливости.

Надо отдать должное, когда речь идет о человеческих мучениях, мама моя про свою брезгливость забывает.

Аборигены страдают двумя распространенными заболеваниями — это «брюшничок» и «бытовичок». То есть брюшной тиф и бытовой сифилис. Антисанитария потому что полная. И не моются, да. И посуду не моют. Один раз в чум заглянули, так там рядом с очагом был песец привязан. Бегал и гадил там же, где едят, а над головами участников концессии сидела полярная сова. Она тоже была привязана и тоже гадила, но на головы.

Ненецкая хозяйка предложила маме водицы испить и даже принесла в кружке. Мама на кружку посмотрела, и жажда прошла. Дней на пять.

Для того чтобы заставить аборигенов соблюдать хоть какую-то гигиену, в поселок раз в полгода приезжает вошебойка. Это баня в вагончике, совмещенная с такой хренью, где прожаривают одежду от вшей.

Когда вошебойка въезжает в поселок, закрывается магазин. И пока ты не покажешь талончик, что ты прошел санобработку, в магазине тебе ничего не продадут. Некоторые хитрые и предприимчивые ненцы тут же устроили свой бизнес — ходили мыться по три-четыре раза и торговали помывочными талонами.

Зовут ненцев просто — зачастую, как русских, только в сокращенном варианте. Петя Семенович, Вася Алексеевич. Одного звали Абрам, и он всем говорил, что он еврей. Очень гордился.

Для того чтобы разнообразить стол, мужчины из части ходили на охоту. На куропаток. Мама даже научилась виртуозно их не ощипывать, а очищать, снимая кожу вместе с перьями, чулком, так что перья остаются внутри.

Винтовки были у каждого. Мамане тоже один раз дали выстрелить. Это при ее-то тогдашнем зрении минус тринадцать. Ну, выстрелила она в белый свет как в копеечку. Перебила куличку ножку. Если учесть, что стреляла крупной дробью, то это мегарезультат.

А к Таутвидасу, когда он за куропатками пошел, в ложок медведь вышел. Белый. И кэ-э-эк побежит за ним. Друг наш даже про винтовку забыл. Зато, говорит, так быстро даже на Олимпиадах не бегают. Метод, кстати. Но супруге своей Регине он про это не рассказал, когда она к нему приехала. Утаил.

Мне папа придумал развлечение. Тоже помню до сих пор. Он брал деревянную чурку, рисовал на ней узоры и выдавал мне молоток и гвозди. Мне очень нравилось вбивать гвозди по рисунку.

А маменька полярным летом вылезла загорать на крышу. Откуда была снята командиром чуть не выстрелом. Потому что Заполярье, солдаты, офицеры, а тут солнышко пригрело, и она в бикини, Господи прости.

Вот еще развлечение во время службы — папа не только просвещал солдат в смысле астрономии, а еще и бороду отрастил. Вообще-то Александр Васильевич брюнет, а вот борода у него выросла очень нарядная, ярко-рыжая.

В Уставе про бороду ничего не сказано, но наличие бороды очень раздражало кадровое офицерское начальство.

— Старший лейтенант! Немедленно сбрейте бороду! — кричало оно.

— В Уставе запрета на наличие бороды нет, — спокойно возражал папа, уверенный в своих правах.

— Старший лейтенант!!! Да я вас… Да я вас демобилизую! — в запале пугало начальство офицера-двухгодичника за полярным кругом.

Бороду папа не сбрил. Только маменька регулярно красила ее в черный цвет для достижения цветового баланса.

Так вот, напоминаю, полуостров Ямал. Байдаратская губа, побережье, станция ПВО. Тридцать солдат и десять офицеров. И среди офицеров был один такой орел, киевлянин по фамилии Ящук и по имени Валера.

Валера, как и мой папенька, попал на эту станцию после института, то есть в качестве лейтенанта срочной службы. И все бы ничего, служил он справно, если бы не мелкие мелочи. Ростом Ящук был маловат. Может, 169 сантиметров, может, 170. А невеста, которая у него в славном граде Киеве осталась, вымахала на сале аж до 177. И эта ситуация очень Ящука расстраивала. Некузяво как-то — он офицер, при погонах и сапогах, а невеста на полголовы выше.

Невеста в Киеве, а Валера за полярным кругом. Ночь, сами понимаете, полярная, времени много, поэтому начитался Валера журналов «Здоровье» и «Наука и жизнь» и понял, что его счастье в его руках. А писали там, в этих журналах, добрые люди, что при желании и определенных приложенных усилиях каждый индивидуум может увеличить свой рост сантиметров аж на десять.

Ну как живет в полевых условиях боевой офицер? К примеру, если его невеста в Киеве, а в гости никто и не заходит по причине малочисленности личного состава? А субъект наш еще и не особенно брезглив? Ну, очень просто — пол можно не подметать, правда? А стакан, один который, мыть нужно, но раз в месяц, зачем чаще-то? Печку топить, правда, надо, но вот белить ее, как моя маменька, раз в неделю — это баловство. Ну, и тапочки тоже фигня. В валенках нормально. Как пришел с дежурства в валенках — так в них по дому и ходишь, все равно не метено.