Полина Дашкова - Игра во мнения

Петр Иванович отправился в район Патриарших, к особняку, в котором совсем недавно проводился шикарный банкет и плавала среди шампанского, икры и знаменитостей нестареющая Регина в серебряном платье.

Была осень. Под ногами шуршали сухие яркие листья. Петр Иванович подошел к воротам особняка и увидел ремонтные леса, зеленую сетку, горы песка во дворе. Солнце ударило в окно соседнего дома, вспыхнуло густое зарево, ослепительное, нереальное. Петр Иванович постоял, повздыхал и отправился домой.

Клип с рестораном и интересной дамой оказался последним. Широкие слои населения скупили чрезвычайно много акций, «АО ИПЧИ» испарилось вместе с деньгами.

Дальше был скандал, уголовное дело, митинги обманутых вкладчиков. Жена боялась, чтобы Петр Иванович выходил на улицу и тем более участвовал в ток-шоу. Но все обошлось. Обида широких слоев населения на «АО ИПЧИ » никоим образом не коснулась лично Петра Ивановича. Его разыскали представители одной небольшой, но шумной политической организации. Эта организация боролась за справедливость. Петра Ивановича попросили выступить на митинге и осудить не только «АО ИПЧИ », но и власть, которая позволяет всяким мерзавцам грабить простой народ. Речь ему написали заранее. Он выступил. Ему аплодировали.

Вскоре он стал членом этой организации, получил красный членский билет и должность заместителя исполнительного секретаря по пропаганде и разоблачениям.

Должность, в общем, небольшая, но кое-какие деньги иногда платят. Петр Иванович продолжает посещать ток-шоу, выступать на митингах, заседать в комиссиях и участвовать в разных мероприятиях. Он говорит много и вдохновенно, он высказывает свое мнение о государственном устройстве и гомосексуализме, о супружеской верности и клонировании, о конфликте поколений, о приватизации, проституции, сублимации. Иногда его просят высказать нечто особенное, скандально-разоблачительное, и за это платят потихоньку, «черным наликом». Он разоблачает, критикует, негодует, советует, поддерживает и одобряет. Он красит волосы и брови в сочный каштановый цвет. Он четко обозначен в пространстве.

Когда кончается мероприятие, он едет домой на метро. Машины у него нет. В вагоне он раскрывает газету или журнал, читает рецензии на ток-шоу и полосы светской хроники, разглядывает фотографии, и, если где-нибудь, например, в перечне присутствующих на мероприятии, мелькает его имя, он заметно краснеет.

Ехать ему далеко. Живет он на окраине, то ли в Солнцево, то ли в Бибирево. От метро надо еще ехать на автобусе четыре остановки. Если не холодно и нет дождя, он идет пешком.

Сначала он проходит вдоль сверкающих круглосуточных торговых рядов, где пахнет свежими цветами и пригорелым куриным жиром. Грохочет музыка, зычным матом перекликаются кавказцы, и цветочницы кричат: «Ро-озы, ро-озы, розы, розы!», словно сзывают к кормушке одноименных домашних животных. Иногда он заходит в продовольственную палатку, покупает хлеб, сардельки, молоко. Потом надо пересечь площадь. Там ужасное движение, и вечно сломан светофор. Он ступает на мостовую так, словно сквозь ботинок пробует пальцами ледяную воду, и потом неуклюже бежит, тревожно озираясь по сторонам, вздрагивая от резких сигналов, щурясь на наглый свет фар. Всякий раз, оказавшись на тротуаре, он сквозь хриплую одышку торжественно произносит одно и то же слово: «Адреналин!» и уже бодрей семенит дальше, через длинный жидкий сквер, от квартала к кварталу, вдоль ровных рядов сизых, расчерченных на клетки панельных коробок, мимо темного здания школы, где когда-то училась его дочь. Она теперь живет в США, в городе Бостон, все не может найти работу, получить грин-карт и выйти замуж. Каждый раз, проходя мимо школы, Петр Иванович сам не замечает, что вздыхает, грустно, прерывисто, пунктирно. Дальше у него на пути здание районной поликлиники, похожее на обувную коробку, Там до сих пор работает его жена.

Как бы поздно он ни возвращался, на верхнем этаже, в последней перед пустырем, в самой окраинной панельке, в правом верхнем углу светится окошко. Ему приходится подниматься пешком. Лифт часто ломается, все кнопки выжжены.

Петр Иванович медленно поднимается, от пролета к пролету дышит все тяжелей. В маленькой двухкомнатной квартирке с совмещенным санузлом ждет его жена, участковый терапевт. На среднем пальце правой руки у нее большая, твердая мозоль. Всю жизнь она писала: выписывала рецепты и заполняла карточки больных своим непонятным медицинским почерком.

Она целует его, он целует ее. Она кормит его первым и вторым, обычно это куриный суп с вермишелью и обжаренный на сковородке кусок курицы из супа с картофельным пюре. Он обязательно съедает все, даже если сыт. Потом они пьют чай, он рассказывает ей, как прошло очередное мероприятие, что сказал этот, как посмотрел тот. Она в ответ делится с ним подробностями своего рабочего дня, говорит о хронических старушках, о наглых симулянтах-алкашах, о молодых наркоманах, нудных, но иногда опасных, и что сказала медсестра, и как посмотрела заведующая.

Засыпают они, обнявшись, на полуторной скрипучей тахте, Петру Ивановичу больше не снится черная страшная пустота. Ему снится собственное лицо в телевизоре. Он знаменит и совершенно счастлив.

Москва, октябрь 2002

Написано на документальной основе.