Роман Сенчин - Полоса

Вышел из дома, потоптался на крыльце, не зная, куда пойти. Сел на ступеньку. Перхнул, выплюнул горькую, из глубины горла, слюну… Пожалел, что не курит. Закурил бы сейчас, может, стало бы легче. Недаром курят. А он с юности берег здоровье. Сначала летать мечтал, а потом уже — так… Да, легче тем, кто курит, пьет, жизнь прожигает. Вон Саня Рочев… Не сеет, не жнет, ничего ни у кого не требует, ни на что не надеется, будто знает, что не стоит… Но пофилософствовать может, любит. Он же, Шулин… Что-то все зреет внутри, бухнет, а в мысль конкретную никак не собирается. Блики одни в голове, а вместо слов — или бурчания вот такие, или… Или, хм, не те слова, какие бы стоило говорить. Другие слова нужны, другие… Другое.

Солнце опускалось за стену деревьев, небо наливалось густой синевой. Потом синева сменится серостью, серость — чернотой. И наступит ночь.

Медленно, лениво, из-за жары, пробрел по двору Пират, глянул на хозяина, вильнул хвостом и повалился боком в лопушку у забора. Громко зевнул, вытянул лапы…

Где-то, за несколько дворов отсюда, играл магнитофон — или что там сейчас вместо них? — до Шулина долетали обрывки песни:

— Пошел вон! Я не сошла с ума… Пошел вон! Я всё решу сама…

Раньше, когда он из-за чего-нибудь психовал и вот так же выскакивал на воздух, Маша быстро приходила к нему, успокаивала. Сегодня не вышла… Тишина в доме…

Шулин забеспокоился и сам пошел к ней — вдруг что… А здоровье все-таки надо беречь. Скоро осень, новая навигация. Встречать вертолеты, провожать. И, конечно, ждать изменений. А они будут, конечно, — жизнь-то движется… Изменения будут. В одну из двух сторон.