Анна Гавальда - Утешительная партия игры в петанк

Хватит с вас и того, что вы все при документах…

Шарль и Сэм поработали на славу. Волк может дуть сколько влезет, убежище не пошатнется. Стойки опирались на бетонный фундамент, доски прибивали гвоздями длиннее, чем Недрина ладошка.

Впрочем, на фото видно, что девочка нервничает… Когда Granny их наконец отпустила, Кейт повернулась к Недре:

– Недра… ты сказала Шарлю спасибо?

Девочка кивнула.

– Не слышу, – настаивала Кейт, наклоняясь.

Опустила голову.

– Ладно вам, – смутился он, – лично я слышал…

Впервые видел ее в гневе.

– Знаешь что, Недра… Одно-единственное слово за всю эту работу, наверное, язык бы не отсох, а?

Кусала губы.

«Закон и порядок», побелев, как ее балахон, добавила, прежде чем удалиться:

– И вот что я тебе скажу. Мне плевать, что меня не пустили в дом эгоистки… Но я разочарована. Страшно разочарована.

Она была неправа.

Долгожданное слово находилось на следующей странице, и прозвучит оно так, что все онемеют.

Рисунок не Шарля, занимает целый разворот, и на самом деле это и не совсем рисунок.

Это Сэм зарисовывал маршрут забега, чтобы лучше запомнить.

Квадратики, крестики, пунктирные линии да стрелки во все стороны…

Наконец-то, дождались… Знаменитые бега, из-за которых он забросил учебу…

Третьи выходные августа… Он еще не решился напомнить об этом Матильде, но дни их уже были сочтены. Автоответчик переполнился угрозами, ушлая Барбара как-то разузнала телефон Кейт. Все его ждали, уже назначил десяток встреч, из Парижа напоминали, что надо бы впрячься, раз уж заговорили о бегах…

Несколькими часами раньше, Сэм без труда выиграл отборочный тур, и они разбили лагерь за лужком.

Настоящая экспедиция…

Рамон со своим погонщиком отправились накануне, своим ходом, чтобы разогреться, и ночевали уже на месте.

– Если пройдешь первый тур, – заявила Кейт, ставя корзину под сиденье, мы присоединимся к тебе, возьмем спальные мешки и будем спать под открытым небом, чтобы выдержать вас в трудную минуту…

– To support is поддержать, not выдержать, Auntie Kay…

- Thank you sweetheart, [338] я знаю, что говорю… Мы потерпим тебя вместе с ослом, как и все эти десять лет. Согласны Шарль?

Да он-то что. Он на все согласен… У него уже голова забита штрафными санкциями за опоздания… К тому же, в кои-то веке он сможет поспать менее чем в ста метрах от нее…

Это он так, к слову пришлось. Уже давно передумал штурмовать вершины… Этой женщине нужен друг, а не мужчина. Ладно. Спасибо и на том. Все ясно. Что говорить, друзья долговечнее… Подливал себе по-тихоньку «Порт Эллена» в своей комнатушке и выпивал за здоровье этого чудесного «друга на отпуск», в которого он тут превратился.

Cheese. [339]

Дети, конечно, запрыгали от радости и помчались в свои комнаты набивать рюкзаки теплыми свитерами и пачками печенья. Алис нарисовала восхитительный транспарант «Наш Рамон идет в обгон!», но Сэм заставил ее пообещать, что она покажет его только в случае победы.

– Это может его смутить, пойми ты…

Все подняли глаза к небу. И верно, эта скотина артачится, даже если травинка поперек дороги растет или муха пукнет.

До пьедестала почета нам еще далеко…

А на этой странице все они сидят по-турецки вокруг костра, поджаривают кто сосиски, кто маршмеллоу, кто камамбер, кто кусочки хлеба, их смех и голоса тонут среди этих… многообразных запахов. Все в сборе: Боб Дилан играет свои гаммы, старшие девочки гадают младшим по рукам, Ясин объясняет Шарлю, что эту вот паутину, низко над землей, паук сплел, чтобы ловить всяких прыгающих насекомых, кузнечиков, например, а вон ту, посмотри наверх – для летающих… Логично? Логично. А Шарль очень friendly [340] со своей супер-подружкой. Сначала приготовил ей фирменный сэндвич, потом принес охапку соломы, чтобы подложить под спину…

Sigh… [341]

После приезда матери Кейт стала какой-то нервозной…

– Мы сегодня все сюда выбрались, чтобы от нее смыться? – спросил он.

– Может и так… Глупо, правда? В моем-то возрасте все еще так реагировать на капризы свой старушки… Просто, когда я ее вижу, я вспоминаю прошлое… То время, когда я была самой маленькой и самой беззаботной… И мне так грустно, Шарль… И я скучаю по Эллен… И почему она сегодня не с нами? Мне кажется, детей рожают ради таких вот моментов, разве я неправа?

– Она с нами, раз мы говорим о ней, – прошептал он.

– А у вас почему их никогда не было?

– …

– Детей…

– Наверное, потому, что я не встретил их маму…

– Когда вы уезжаете?

Он совсем не ожидал такого вопроса. «Слово», «слово», ищи «слова», – мысли в голове метались как безумные.

– Когда Сэм выиграет…

Well done, [342] мой герой. За этой улыбкой далеко же пришлось идти…

Было почти одиннадцать вечера, закутавшись в одеяла, они «как ковбои», сидели возле догорающего костра, пытаясь определить, кто это поет им колыбельные. Чей это крик? А это шипение? Кто скребется? Что за птица? Или зверь какой? И что это еще за рев вдали?

«Мужайтесь, друзья! Через несколько часов нам уже не надо будет развлекать этих глупых двуногих!»

А потом кто-то, кажется, Лео, робко предложил:

– А вы знаете… Сейчас самое время рассказывать страшные истории…

Несколько одобрительных воплей в ответ. Ион начал плести нечто чудовищное про окровавленные внутренности, жестоких марсиан и шмелей-мутантов. Тьфу! Так они еще быстрее уснут…

Кейт подняла планку гораздо выше:

– Про Гелиогабала слышали? Потрескивание костра.

– Среди римских императоров психов хватало, а уж этот, я вам скажу, всех переплюнул… Так вот, для начала пришел он к власти в четырнадцать лет и въехал в Рим на колеснице, запряженной голыми женщинами… Не слабо, да? Он был безумен. Настоящий маньяк. Говорят, он посыпал все свои блюда размолотыми в порошок драгоценными камнями, в рис добавлял жемчуг, имел довольно странные и страшные кулинарные пристрастия, к примеру, обожал рагу из язычков соловья, попугая и петушиных гребешков, срезанных с живьос птиц, кормил цирковых хищников гусиной и утиной печенью, однажды приказал зарезать шестьсот страусов, чтобы съесть их еще теплые мозги, обожал вульвы уж и не помню какого животного… Ладно, хватит. Это все так, детские шалости.

Даже пламя костра притихло.

– А страшилка, которой так жаждал Лео, вот она вам, извольте: Гелиогабал славился своими оргиями… И каждая новая оргия должна была быть круче предыдущей. То есть еще ужасней. Еще больше крови, жути, изнасилований, групповух, еще больше жратвы и вина… И все ему было мало. Все быстро преедалось… И вот однажды он приказал одному скульптору отлить ему быка из металла, полого внутри, с маленькой дверцей в боку и дырочкой во рту, чтобы были слышны звуки, доносящиеся изнутри… Вначале этих его nice parties [343] дверцу открывали и сажали внутрь раба. Когда тот начинал беспокоиться, другого раба просили развести огонь под брюхом и вот тогда все гости подходили к быку и улыбались. Да, да. Ведь это умора просто, когда бык… ревет.