Лора Белоиван - Чемоданный роман

Хирумицу-сан вежливо поклонился дяде Васе и зашел издалека. Для начала он спросил, много ли в данном сервис-центре бывает работы. Костя начал переводить. Затем, глядя на разнообразные кузова машин, аккуратно составленные вдоль забора вперемешку с какими-то совершенно непотребными на вид железяками, Хирумицу поинтересовался спецификой дядивасиного труда. Костя переводил спокойно, но как-то, на мой взгляд, излишне подробно. Минут через пятнадцать, когда дяде Васе стало уже совершенно необходимо добавить, а я тихонько показала ему из рюкзака горлышко стеклянной посуды, Хирумицу-сан, не меняясь в лице, направил свой самолет на миноносец противника.

— Скажите, ээээ… — враз охрип Костя, — является ли… технически возможной… замена… заводского номера… на двигателе автомобиля… в кустарных условиях?

— Чего? — переспросил дядя Вася.

— Является ли технически возможным замена заводского номера на двигателе автомобиля в кустарных условиях? — повторил Костя на одном дыхании, после чего оно сделалось у него горячим и частым.

— Номер, что ли, переебошить? — удивился дядя Вася, с любопытством разглядывая занятного юношу.

— Является ли это технически возможным? — повторил Костя, сдерживая конвульсии.

— Это он спрашивает или ты? — зачем-то уточнил дядя Вася. — Хуякс, да и все, а потом хуякс, и все — и, махнув нам рукой, направился в левый угол автостоянки.

Мы с Валерой переглянулись, но дядя Вася не присутствовал при нашем разговоре со своим хозяином.

Обогнув гору металлолома, закрывавшую вид на совершенно новенькие и шикарные джипы, мы ступили на запретную территорию. Дядя Вася открыл капот первого в ряду «Prado», посветил непонятно откуда взявшимся в руке фонариком, а затем, точно так же материализовав молоток и ржавую железку, показал, как делается хуякс.

Все произошло столь быстро, что Токадо не успел расчехлить камеру, а Хирумицу — снять руку с рудиментарного эфеса. После этого с дядей Васей стало происходить превращение: он вдруг забеспокоился, выхватил из моих рук бутылку «Гжели», сказал, что у него много дел, снял шлем и, сделавшись бабочкою, первым полетел на выход. Валера успел поднять с земли ржавую железяку, с помощью которой дядя Вася, пока был куколкой, продемонстрировал нам технические возможности хуякса в кустарных условиях. Впоследствии эта железяка фигурировала в фильме, где роль дяди Васи — по просьбе Хирумицу — исполнил снятый со спины Валера, а роль «Prado» — хорошего качества внедорожник одного моего приятеля, торговавшего катерами и двигателями «Ямаха». Собственно, никто другой, а именно Хирумицу подсказал мне, что роль мафии в фильмах-расследованиях не обязательно должна исполнять мафия. Просто у меня было слишком мало времени, чтобы успеть взрастить собственные кадры, и буквально через три дня я оказалась в совершенно дебильной ситуации. А заодно утянула в нее и мужа своей лучшей подруги Казимировой.

Убедившись, что сеанс окончен, переживший метаморфозу дядя Вася оставил нас, а сам упорхнул в сторону пятитонного контейнера в десяти метрах от выезда со стоянки. Мы в обратной последовательности перешагнули проволоку ворот и подошли к машине. Перед тем, как сесть в неё, Хирумицу-сан сложил ладони, согнулся под прямым углом, поклонился мне и сказал:

— Thank you very much.

Вообще-то я думала, он сделает себе харакири.

— Take it easy, — великодушно посоветовала я.

Это был момент моего триумфа.

Это был момент, полностью переломивший наши взаимоотношения с Хирумицу.

С этого момента Хирумицу-сан стал доверять мне.

Три дня я ни разу не злоупотребила его доверием, а на четвертый Хирумицу спросил, могу ли я организовать встречу с человеком, который знал бы всю технологическую цепочку в криминальном автобизнесе: от момента угода машины в Японии до продажи ее на здешнем авторынке под названием «Зеленый Угол».

Таким человеком была я.

Понимая, однако, что моя теоретически подкованная персона, вещающая на камеру, никоим образом не устроит Хирумицу, я стала лихорадочно соображать, в чьи уста вложить свои познания, дабы не пострадали ни картинка, ни моя репутация. Первым, кто пришел мне на ум, был Вова. Я кивнула Хирумицу, а потом, уже отвезя их с Токадо в гостиницу, позвонила Казимировой и испросила позволения на переговоры с ее мужем.

— Казимирова, — сказала я, — ты прикинь, ну где я им возьму мафию?

Здоровенный и спокойный, как питон, Вова полностью подходил для решения этой задачи — с одним «но»: у Вовы на тот момент не было дорогой машины, на которой он мог бы красиво подкатить на конспиративную встречу с японскими журналистами, переехавшими для такого случая из слишком интимной «Гавани» в большую и суматошную гостиницу, в которой было полно китайцев.

Более того: у Вовы на тот момент вообще не имелось машины. Никакой. Впрочем, какая попало здесь бы и не годилась; нужна была именно дорогая, максимально свежего года штуковина, сопоставимая по цене с небольшим пригородным особнячком. Я много раз видела такие возле управления Дальневосточного морского пароходства, но слишком близко не подходила к ним никогда.

Рассказывая Хирумицу про Вову, работавшего на ту пору скромным третьим механиком в упомянутом Дальневосточном пароходстве, я представила его как одного из владельцев Зеленого Угла, а также хозяина небольшой — в десяток единиц флота — судоходной компании, чьи пароходы курсируют между Находкой и Иокогамой. В процессе своего довольно сумбурного описания я с ужасом понимала, что наделяю Вову признаками вполне конкретной личности, которая была известна всему городу В. и далеко за его пределами. Но остановиться уже не могла.

— Это очень серьезный человек, — мгновенно оценил Хирумицу.

— О, да, — согласилась я.

— И он согласен поговорить на камеру?

— Да, — сказала я, — но только со спины.

— Это очень понятно, — кивнул Хирумицу. — Рола-сан, а почему он согласился? — спросил вдруг он.

— Потому что это мой близкий друг, я его попросила, он и согласился, — сказала я чистую правду и тут же зачем-то наврала: — Мы учились в одном классе.

— О-о! — сказал Хирумицу и больше никаких вопросов не задавал.

Вечером накануне последнего дня съемок, который должен был увенчаться эксклюзивным интервью с одним из главных бандитов города, мы втроем — я, Казимирова и Вова — собрали оперативный штаб. Когда я поведала о том, чью именно роль предстоит исполнить Вове, он так развеселился, что какое-то время было просто невозможно продолжать заседание. Казимирова смеялась тоже, а мне было не смешно: я почти никогда не теряю серьезности, когда мне предстоит операция. Я чувствовала себя Штирлицем, которому ни свет ни заря отвозить Шлага в Швейцарию. Я была крайне не уверена в том, что пастор умеет ходить на лыжах. Вова сказал, что сделает все как надо.