Олег Рой - Скользящий странник (сборник)

– Инструменты! – перебила его Лара, которую внезапно озарила идея. – В квартире обязательно должны быть инструменты, чтобы открыть дверь! Черт!.. Этот же ваш придурочный олигарх с застрявшим посреди мозга американским мышлением перевел все на электронку. Антон, ну что вы сидите и улыбаетесь? Мужчина вы или кто?

– Вот уже как сорок один год в моей анкете всегда стоит галочка напротив пункта «пол мужской». Хотя кто его знает? Вы хотите проверить?

От его самовлюбленности и наглости Лару даже затрясло.

– Антон, немедленно прекратите паясничать! Лучше позвоните своему шефу. Пусть приезжает и спасает нас! Если он приложит пластиковую карту с той стороны, а ее можно взять в «Miraxe», то дверь откроется! Или нет… давайте звонить на проходную! – Лариса подбежала к стационарному телефону, но гудка в трубке не было. – Что это значит?

– Видимо, не успели подсоединить. Шеф только два дня назад въехал в эту квартиру. – Антон стал ощупывать карманы. – О Господи… – он медленно сел на диван. – Я шутил с вами, так как понимал, что с мобильным телефоном любая проблема решается за пару минут, но…

– Что «но»?

– Но вещи… Ваша сумка и моя борсетка остались в холле, за закрытой дверью, – Антон даже побледнел, понимая, что дело принимает серьезный оборот.

Лариса села за барную стойку и, закрыв лицо руками, громко заплакала. Через минуту ее плач усилился, потому что с первой волной отчаяния пришла следующая – она вспомнила о послезавтрашнем свидании с мужчиной своей мечты. Обычно Лариса никогда не позволяла себе распускаться при людях, даже при самых-самых близких, при маме или при Наде. Всегда находила в себе силы, чтобы справиться с отчаянием, и всегда следовала жизненному принципу: «все, что нас не убивает, делает сильнее». Но сейчас она дала волю слезам. Видимо, слишком много накопилось обид, тревог и переживаний. Как вскрывается гнойная рана, так вскрылась и душевная. Вдруг невыносимо надоело жить, прикрываясь улыбкой, страдать в ночной тиши и делать вид, что все хорошо. Надоело покупать косметику и модную одежду, ходить в салоны красоты и фитнес-клубы, понимая, что никому это на самом деле не нужно. Женщины убеждают себя, что занимаются своей внешностью, проводя многие часы на шопинге и в косметологическом кабинете, ради самой себя – но это не так. На самом деле каждая из них хочет быть красивой лишь потому, что жаждет любви. А ее мало, на всех не хватает: кто-то любит, кто-то лишь позволяет себя любить, причем делает это подчас весьма мерзко и цинично. А кому-то и вообще ничего не достается. Как ей, Ларисе.

– Ну что вы, в самом-то деле? Не плачьте… – Антон подошел сзади и с неожиданной нежностью коснулся ее волос. – Все не так страшно, уверяю вас. Здесь есть и телевизор, и ванная, и горячая вода, и… – он подошел к холодильнику, открыл дверцу, – и, ммм… вы не поверите, что я нашел! Еда! Представьте, что у вас уик-энд в роскошной квартире на пятьдесят шестом этаже! Знаете, сколько стоит суточная аренда? А у нас еще и полный пансион – в смысле, полный холодильник.

– Да перестаньте же молоть чепуху! – всхлипнула она. – Мне же надо в Питере быть! У нас вечеринка… День рождения, его день рождения, понимаете! Вы хоть можете себе представить, что значит для одинокой женщины за тридцать встреча с красивым и свободным мужчиной? Все! Это шанс, которого, быть может, никогда больше не будет! Вы это понимаете? Я умру, так и не дожив до женского счастья! В конце концов, рожу ребенка от старого приятеля, воспитаю и буду надеяться, что в старости мне подадут стакан воды…

Лара говорила, не глядя на Антона, все так же уткнув лицо в сложенные на барной стойке руки. Ответа не последовало, и она все-таки подняла голову. Антон как раз достал из холодильника масло и металлическую баночку, пооткрывал кухонные ящики в поисках хлеба и нашел-таки батон. Отрезав два ломтика, он медленно и с чувством какого-то внутреннего достоинства стал намазывать на них масло и покрывать сверху черной икрой. Тут закипел чайник.

– Вы что будете, чай или кофе? – спокойно и даже как-то буднично поинтересовался он. – Если нужно, в холодильнике есть сливки и обезжиренное молоко.

– А кто вам разрешил открыть чужой холодильник? – ахнула Лариса. – У вас что, с вашим шефом такие дружеские отношения, что он позволяет вам есть свою черную икру?

– Во всяком случае, не думаю, что шеф был бы рад, вернувшись с отдыха, обнаружить в своей квартире труп своего помощника, умершего от голода. Даже два трупа – мой и ваш. Так что топайте в ванную, быстренько умывайтесь, сморкайтесь, приводите себя в порядок – и возвращайтесь завтракать.

– Что? Да кто вы такой, чтобы указывать мне, что я должна делать? – Лариса предприняла последнюю попытку сопротивления.

– На эти три дня я вам сожитель, – усмехнулся Антон.

Лара хотела снова возмутиться… Но журчание в животе выдало ее желание что-нибудь съесть – и лучше что-нибудь очень редкое, дорогое и вкусное. В конце концов, если не считать куска корпоративного торта, последний раз она ела вчера в обед. Выразительно сверкнув глазами, Лариса отправилась в ванную.

…Ванная комната по площади была примерно равна ее съемной квартире, а на месте джакузи как раз уместилась бы ее кухня. Интересно, порядок на всех этих гектарах жилплощади наводит одна-единственная уборщица? Тогда она, должно быть, передвигается по комнатам на такой моечной машинке, как в торговых центрах. А если все делать вручную, то за рабочий день только клининговая бригада управится. Господи, о чем она думает! Видно, и правда сильно ударилась головой там, в вагоне. Это ж надо было оставить в прихожей сумку – там и косметика, и расческа! Не говоря уже о телефоне и прочих достижениях цивилизации… Но и этот Антон тоже хорош, такой же лапоть, как и она.

Ругая себя и Антона, Лара осторожно открывала дверки многочисленных шкафчиков, как будто опасалась, что на нее оттуда выпрыгнет мышь. Мыши, конечно, не было. Но зато нашлись и шампунь, и мыло, и гель для душа, и даже одноразовые зубные щетки. Но больше всего ее обрадовала найденная мочалка в упаковке и целая стопка чистых махровых халатов. Лариса, покосившись на сверкающую белизной джакузи (еще неизвестно, как там ее прислуга моет!), забралась в душевую кабину и принялась с наслаждением тереть себя мочалкой, смывая все огорчения этого дня. Который, к сожалению, еще не кончился и неизвестно, что еще ей приготовил.

Вымывшись и завернувшись в приятно пахнущий чистотой махровый халат, она почувствовала себя куда более уверенно: той женщине, которая смотрела на нее теперь из зеркала, все же проще будет общаться на равных с таким самоуверенным и наглым типом, как Антон, чем замарашке с сальными волосами и в пропахшей пивом мятой одежке. Вот жаль только, что синяк на скуле никуда не делся. Еще пооткрывав дверцы, Лара убедилась, что никакой косметики в ванной не было. Впрочем, не было вообще никаких признаков того, что в доме живет женщина. Стало быть, хозяин квартиры не женат. И это был первый в ее жизни случай, когда она пожалела, что состоятельный представитель мужского пола свободен от брачных уз. Эта неожиданная мысль заставила ее улыбнуться, и она вышла из ванной вполне успокоившаяся.