Мария Метлицкая - Испытание медными трубами (сборник)

В первый раз за долгие месяцы она моментально и крепко уснула – как провалилась. И было уже не так страшно проснуться утром.

Первого днем все выкатились на кухню, часам к трем – заспанные, зевающие и вялые. Но вчерашние яства доели с удовольствием. Главой семейства была дана команда бездельничать всем, сколько душе угодно. Дети, конечно, бросились к компьютеру, начались, как обычно, крики и разборки. Лена убрала со стола и пошла в спальню:

– Я поваляюсь?

Муж кивнул:

– Имеешь право!

Лена легла в кровать, подоткнула под себя одеяло – уютно, как в детстве. Но спать не хотелось – при том что она чувствовала огромную усталость, и душевную, и физическую.

«Муки совести, – подумала она. – Вот так выглядит душевный раздрай – как полнейшее бессилье».

Она лежала и размышляла о том, как поступить с деньгами. Вариантов приходило в голову несколько: детский дом, дом престарелых, хоспис. Смущало, что, судя по многочисленных публикациям в прессе, деньги никогда по адресу не доходят. Значит, надо отдать не деньгами, а вещами. Нужными и необходимыми. Она вспомнила, что когда-то, на конференции в департаменте образования, она познакомилась с директрисой одного из детских домов. Надо бы ее найти. По виду – очень милый и приличный человек. Похоже, фанат своего дела. Дальше. Объявить Эллу – прости Господи! – самодуркой, потребовавшей наследство назад. Или сказать мужу про детский дом? Вряд ли он ее поймет. И вряд ли поверит. Эту схему надо еще продумать. «Ведь я теперь профессиональная врунья и аферистка», – горько усмехнулась она.

А потом вспомнила про шубу. Конечно, носить она ее не будет – это понятно. Значит, надо продать. И немного успокоившись, Лена уснула.

За десять дней каникул она очень устала: подать три раза в день, столько же убрать. По квартире все раскидано. Дети постоянно в конфликте. Муж как скала – неприступен, лежит на диване с журналом в руках. Дети требуют развлечений: кино, выставок, поездок. Лена носится по кухне с котелками. Муж заявляет, что тоже имеет право на отдых. Короче говоря, какой идиот придумал эти десятидневные зимние каникулы? Все простые женщины должны объединиться и его прибить. Или их – без разницы. В общем, Лена была счастлива, когда подошло время выходить на работу.

На перемене она подошла к физичке Ольге – та была ушлой девицей, знающей все и вся, и спросила, где можно продать новую норковую шубу.

– Твою? – удивилась Ольга.

Лена объяснила, что подружкину.

– Когда купила? – поинтересовалась Ольга.

– Да давно, – махнула рукой Лена, – пару месяцев назад.

– Значит, сдать в магазин не получится, – вздохнула Ольга.

И тут Ольга рассказала про дивный комиссионный, расположенный на Юго-Западе Москвы.

– Просто какой-то волшебный подвал, – сказала Ольга.

Лена поехала по названному адресу. Магазинчик со скромной вывеской действительно находился в подвале – шесть каменных ступенек вниз. Лена спустилась, заняла очередь и пошла бродить по магазинчику. Он и вправду был очень забавный. Антикварные бюсты из бронзы, старинные лампы и фарфоровые фигурки соседствовали с копеечным кисловодским фарфором.

«Ломоносовские» вазы и чашки стояли рядом с грузинской чеканкой семидесятых годов, уже тогда никому не нужной. Сумки от Лагерфельда, а рядом плетеные самопальные корзинки, эмалированные тазы и картины в тяжелых, под бронзу, рамах. Норковые шубы и телогрейки. Хрустальные люстры и выцветшие тряпичные абажуры с кистями. Изящные ботильоны на шпильке и кирзовые сапоги. Копеечная бижутерия и старинное кольцо с сердоликом. В общем, по этому магазинчику можно было ходить часами, дивясь и умиляясь. И непременно найти что-нибудь для души – пусть какую-нибудь мелочь.

Подошла Ленина очередь. Она зашла в небольшую приемную. За столом сидела худенькая приветливая девушка-товаровед.

– Что у вас? – поинтересовалась она.

Лена достала из пакета шубу. Девушка положила ее на стол и стала внимательно разглядывать, потом с силой встряхнула.

– Давно покупали? – вздохнув, спросила она.

– Пару месяцев назад, – ответила Лена. – И ни разу не надевала.

– Вижу, – опять вздохнула товаровед.

– Подождите, пожалуйста! – Приоткрыв дверь, она крикнула в зал: – Ирина Яковлевна!

В комнатку зашла высокая, полноватая женщина с немного восточным лицом и мраморной кожей. Не вошла, а вплыла.

«Шемаханская царица», – подумала Лена.

Приемщица кивнула на шубу:

– Посмотрите! Может, мне кажется?

Шемаханская царица сжала мех, подула, отогнула подкладку и внимательно посмотрела мездру. Потом подняла шубу и опять сильно встряхнула.

Она тоже тяжело вздохнула и печально сказала:

– Вы правы, Надежда Борисовна. Гремит.

– Что это значит? – испугалась Лена.

– А то, что вам подсунули брак. Слышите звук? – Директриса еще раз тряхнула шубу.

Лена кивнула.

– А что это?

– Сухой мех. Мертвый. Перед продажей эти аферисты чем-то промазывают его, и мездра становится мягкой и шелковистой. А потом еще больше высыхает. А это значит, будет ломаться и трескаться. Вы где ее покупали?

Лена назвала место.

– Ясно, – сказала она. – Чек хоть остался?

Лена кивнула.

– Тогда попробуйте поехать туда. Поскандальте. Пригрозите. Вызовите администрацию. Может, удастся вернуть деньги. Хотя я в это мало верю. Вряд ли. Но попробовать надо. – Она опять вздохнула и добавила: – Мне вас очень жаль. Если ничего не получится, приезжайте к нам. Повесим ее как брак. Может быть, купит кто-нибудь из портных, меховщиков – на воротники или там на отделку. Выбрать-то что-то можно. Но это все за копейки, сами понимаете.

Лена кивнула:

– Спасибо вам!

– Найдете меня в зале, чтобы еще раз в очереди не стоять, – сказала Шемаханская царица.

– Это директор? – спросила Лена у приемщицы, запихивая шубу обратно в пакет.

– Хозяйка, – строго ответила товаровед.

Лена поднялась по ступенькам и вышла на свет божий. Села на лавочку и рассмеялась – все правильно. По-другому и не могло быть. Бог не Тимошка. Она поехала на рынок. На том месте, где она покупала шубу, бойко торговали трусами и носками. Лена спросила, где торговцы мехами. Продавец ответила, что куда-то съехали – то ли аренду не потянули, то ли место бойчее нашли.

– Да проблемы у них какие-то были, – крикнула девочка с соседнего прилавка.

– Ясно, – вздохнула Лена и улыбнулась. Она вышла из павильона и, оглянувшись, чтобы охранник не увидел и не принял ее за террористку, оставила пакет с шубой у входа. Потом подумала, что кто-нибудь из хитроумных продавцов может продать шубу еще раз ни в чем не повинному человеку. Она подхватила пакет и пошла к метро. «Скажу Сереже правду, – подумала она. – А эту дурацкую шубу разрежу на кусочки и выкину в помойку». Ей стало легче, и она поехала домой. Дома она засунула пакет с шубой на антресоль – до поры.