Наринэ Абгарян - Манюня пишет фантастичЫскЫй роман

— А у нас теперь в комнате стены красивые, как зар-птица, — рассказывала нам Гаянэ, пока мы водили родных по лагерю и показывали им все достопримечательности. Мама при виде каждой новой достопримечательности ахала и хваталась руками за голову, а дядя Миша крякал и приседал. Впрочем, все остальные родители вели себя точно так же.

— То есть как это стены красивые, как жар-птица? — поинтересовались мы.

— Я изрисовала одну стену узором, вот Гаянэ и решила, что это хвост Жар-птицы, — объяснила мама.

— Да-да, хфост и крылушки! — закивала Гаянэ.

Потом мама с дядей Мишей зашли в туалет, тут же выскочили и какое-то время слова не могли выговорить, а только глядели на папу и разводили руками.

— Если бы не раскуроченное сиденье машины, я не стал бы их здесь оставлять, — оправдывался папа. — Несколько раз порывался забрать девочек обратно домой, но достаточно было взглянуть на сиденье, чтобы мигом протрезветь!

— Какой кошмар, — только и смогла выговорить мама, — теперь меня ничем уже не удивить!

Тут она, конечно же, поспешила с выводами, потому что буквально следом тишину над лагерем взорвал очередной экзерсис неугомонного Славика.

— Мать вашу за ногу, — только и смог выговорить дядя Миша, а Гаянэ сначала испугалась и заплакала, а потом сказала, что в этом пиянельлягере живет Чудо-юдо рыба-кит.

Славиков горн зазывал взрослых и детей на плац. Когда все построились, Гарегин Сергеевич поприветствовал гостей пламенной речью, поблагодарил их за хороших деток и сказал, что вокруг лагеря много замечательных уголков, где можно пожарить шашлыки и отдохнуть с детьми.

— А ежели вы хотите остаться в лагере, то милости просим в нашу столовую. У нас сегодня праздничные пироги с грибами и крапивный суп на мясном бульоне с гренками.

Пироги с грибами и крапивный суп случились благодаря тому, что дед Сако с тетей Линой весь вчерашний вечер прочесывали окрестности лагеря в надежде найти хоть что-нибудь, что могло украсить праздничный стол. Вернулись они, перемазанные землей и со множественными вкраплениями мха и лишайника по всему экстерьеру, но с победными двумя ведрами вешенок и лукошком крапивы наперевес.

Чтобы не обижать старания людей невниманием, некоторые родители зашли в столовую, попробовали Тетилининых пирогов и даже льстиво попросили рецепт начинки.

— Да я вас умоляю, — отмахивалась довольная тетя Лина, — какая там начинка! Грибы, лук и отварные яйца. Главное, чтобы муравьев немного, а то будет кислинкой отдавать! — И, видя вытянувшиеся лица родителей, громко хохотала, вздрагивая большим животом.

День мы провели просто замечательно. Сначала папа с дядей Мишей развели костер и запекли на большом огне овощи — баклажаны, помидоры и болгарский перец. Потом, пока они жарили на углях шашлык, мы помогали маме готовить самый вкусный в мире салат к мясу. Для этого нужно было мелко порубить печенные на огне овощи, добавить к ним головку шинкованного репчатого лука и свежей зелени сколько не жалко, посолить и размешать. Все! Вкуснотень получилась неимоверная.

Потом мы ели, ели и остановиться не могли. Сначала мы ели мясо, потом мы ели салат, потом мы снова ели мясо, потом сыра много-много поели и бастурмы поели столько, что пропахли ею с ног до головы. Потом мы ели торт, потом — конфеты, потом выцыганили у мамы по глоточку кофе и таки решили, что кофе — это жуткая дрянь. Потом мы взяли ракетки, чтобы поиграть в бадминтон, но почему-то снова расселись вокруг стола и, хоть кушать уже не могли, но сидели, выпучившись на яства, и сдвинуться с места были не в силах.

— Бедные дети, — вздыхала мама, — вы не волнуйтесь, мы всю еду вам оставим, а на той неделе приедем еще.

— Ага, — кивали мы, но не отходили от стола.

— Хотите, поедем домой? Бог с ним, с этим лагерем? — заплакала мама.

— Не хотим, нам здесь нравится.

— Мам, они узе совсем сиротиночки, вот и хотят остаться тут, — покачала головой Гаянэ.

А поздно вечером лагерь подсчитывал потери. Из девяноста восьми детей тринадцать укатили домой и еще восемь скулили вслед уехавшим родителям, отказываясь возвращаться в комнаты. Зато наш отряд не дрогнул и остался в полном составе. Еды было много, дня на три-четыре. Тетя Лина выделила каждому домику закут в кухонном холодильнике, мы сложили наши припасы в один большой пакет, прикрепили грозную записку: «Третий отряд, девочки. Не трогать!» — и торжественно убрали в холодильник.

Взрослая жизнь в «Колагире» продолжалась.

— Девочки, просыпаемся! Быстренько одеваемся и выбегаем на плац. У нас беда!

Мы ссыпались с кроватей и стали лихорадочно выпутываться из пододеяльников. Товарищ Маргарита маячила на пороге, вся из себя тревожная, волосы торчком, никакой тебе прически под Мирей Матье, никакой сумочки через плечо.

— А что случилось? — недоумевали мы.

— На разговоры нет времени. Надеваем обязательно брюки и свитера, погода сегодня пасмурная. У кого дождевики — берите с собой дождевики. И бегом на плац, там все узнаете!

— Почему горн не продудел? — скакала на одной ножке Манька, пытаясь второй попасть в убегающую брючину.

— А и верно, — встрепенулись мы, — где Славик? Но товарищ Маргарита не стала ничего объяснять.

Она строго проследила, чтобы все оделись теплее, выставила нас из домика и заперла дверь на ключ.

Мы припустили к плацу. Впереди бежала Каринка. Сестра страсть как любила всякие приключения и, если где-то случалось что-то из ряда вон выходящее, первой оказывалась на месте происшествия. И первой же потом приносила дурные вести домой.

— Мам, — колотилась она спиной в дверь, — мам, открой! Ты знаешь, что случилось у Софы Симонян?

— Опять принесла вести с Черного моря? — открывала дверь мама. Плохие новости у нас называют вестями с Черного моря, видимо, потому, что черное у людей ассоциируется с трауром и печалью.

— Ага, — соглашалась Каринка, — совсем с Черного моря, чернее некуда! У Софы засорилась канализация! И теперь весь подъезд бегает в туалет на автовокзал. Ну, или к соседям, у кого не занято. А все почему? (Глаза врастопыр.)

— Почему?

— А все потому, что брат Софы засунул что-то в унитаз. Только не признается, что. Вот дурак!

— Действительно дурак. — И мама не мигая глядела на Каринку.

— А чего ты смотришь так? — ерзала сестра. — Я в унитаз ничего засовывать не собираюсь. Вон, Манька половник туда засунула. И чем это закончилось?

— Вот и не забывай, чем это закончилось, — говорила мама.

Весть с Черного моря не заставила себя долго ждать. Можно даже сказать — она дала о себе знать сразу, как только мы появились на плацу. Количество детей и вожатых в лагере резко сократилось — отсутствовали первый и второй отряды, и не было товарищ Торгома и товарищ Карена.