Анатолий КУРЧАТКИН - ЦУНАМИ

Бобби с довольной улыбкой — что так хорошо все устроилось — стоял внизу и показывал большой палец.

— Счастливо вам! Удачи! Пойду искать другое такси. В моем направлении.

— Счастливо, Бобби, спасибо за все! И вам удачи, будьте здоровы! — помахали ему руками Рад с Нелли.

— Я вам позвоню, Бобби! — крикнул вместо прощания Дрон.

Водитель, стоя на земле напротив прохода, оглядывал внутренность кузова с миной огорчения на лице.

Ему явно хотелось взять еще пару попутчиков, но столь же явно из-за наваленного в проходе багажа садиться было уже некуда.

Машина рванула с места так, что Раду с Дроном, сидевшим на самом краю скамеек, чтобы не вывалиться наружу, пришлось судорожно схватиться за сиденье под собой.

— Такси-скамейка, — сказал Раду Дрон, когда машина набрала скорость и пошла ровно.

— Две скамейки, — уточнил Рад.

Вот, наверное, все, что в нем осталось от профессии, которая оказалась ему не нужна: любовь к точности.

— Нет, так это такси называется: такси-скамейка, — объяснил Дрон. — Официальное название. Taxi-bench.

— Все же тайцы доброжелательный народ, — ни к кому не обращаясь, проговорила Нелли. — Вот тот же Бобби. Совершенно обворожительный человек. Просто прелесть.

— Да?! — вопросил Дрон. — Деньги он чует, Бобби. Деньги. Вот и вся прелесть.

— Ас чего ему вдруг так показалось? — Рад счел себя должным принять участие в разговоре.

Ответила вместо Дрона Нелли:

— А с чего нам вообще что-то кажется? Потому что мы этого хотим.

Дрон не опротестовал ее утверждения. Такси летело по пустынной утренней дороге, притормаживало на поворотах и снова летело, ветер, врывавшийся в прорези окон, не давал забывать о горах, Нелли сжалась, обхватила себя руками крест-накрест за плечи.

Слева от дороги, разметав ряды низкорослых строений и зелень, в которой они утопали, словно гигантский белый парус в океанском небесном просторе, выросло впечатляющее здание, на крыше которого крупными буквами было означено: «Sheraton». Вокруг еще были горы земли, щебня, верхние этажи не застеклены, но надпись уже гордо реяла в небе, столбя в нем права бренда. Такси взлетело на мост через реку, промахнуло его, повернуло направо, пронеслось метров сто и, резко затормозив, встало.

— «River Ping Palace», — обернувшись, крикнул в окошечко между кабиной и кузовом водитель.

«River Ping Palace» — так называлась гостиница, которую удалось заказать вместо той, что ждала их через несколько дней.

Рад с Дроном только успели спрыгнуть на землю, водитель уже был тут как тут и, оттеснив их от кузова, принялся сгружать багаж. Проход расчистился, Нелли, поднявшись, проследовала к ступенькам. Рад, по усвоенной с детства привычке, подал ей для помощи руку.

— Премного благодарна, — сказала Нелли, спустившись и отнимая руку.

Дрон, рассчитываясь с водителем, насмешливо взглянул на Рада:

— Ты еще и галантен!

— Я еще и галантен, — согласился Рад.

— Девушкам приятно, — как вступаясь за него, произнесла Нелли.

Такси уехало. Перед ними были широкие двустворчатые деревянные ворота под деревянной же аркой, по арке затейливой вязью было пущено название гостиницы на английском. Разведенные в стороны створки ворот позволяли увидеть просторный внутренний двор, засыпанный мелким серым щебнем, угол деревянного дома с ведущей на второй этаж лестницей — по облику дом напоминал те, что стояли экспонатами в музее Томпсона в Бангкоке. В левой части двора под пологим тростниковым навесом стоял мощный серебристый джип «тойота», в правой, прячась в обильной зелени, тянулось, уходя в глубь территории, одноэтажное строение барачного склада, исполнявшее, судя по струящимся от него запахам, функцию кухни.

Звучно катя по гравию чемоданы, они пересекли двор и остановились на углу дома, около ведущей на второй этаж лестницы. Вокруг не было ни души. В многоствольных деревьях с проникшими друг в друга кронами, что росли между домом и хозяйственным строением, пели птицы. Сквозь эти заросли, рассекая их наискось, вела куда-то выложенная квадратными бетонными плитами дорожка, по дорожке тянулся гофрированный тонкий черный шланг, конец его был брошен на землю под деревья, и оттуда с родниковым лепетаньем текла вода. Звонко шлепая по бетонной плитке босыми ногами, из глубины зарослей вдруг выскочила девочка лет тринадцати в длинных шортах и просторном, большом ей свитере, выглядевшем на ней как платье. Ошеломленно остановилась, мгновение с этим ошеломлением глядела на них и, ни слова не произнесши, метнулась обратно.

Дрон посмотрел на Рада, потом на Нелли с торжествующей победностью.

— А?! — воскликнул он. — Деревенская гостиница!

Он отсылал их своим восклицанием в Бангкоку, когда, заказав наконец гостиницу, положил трубку: «Будем жить в деревенской гостинице. Такой тип. Не пять звезд, не четыре, а вне их: деревенская гостиница».

На бетонной дорожке раздались быстрые шаги, и из зарослей появилась широко улыбающаяся тайка их лет. Или чуть старше, если сделать поправку на особенность внешнего облика тайцев. Зубы ее в улыбке сияли той же лазерной белизной, что у Тони с Бобби.

— О, вы уже здесь! Так рано! — стремительной скороговоркой посыпала она на английском. — Вы, значит, этим ранним поездом? А я думала, вы самолетом. С чего я взяла, что вы самолетом?

— Не знаю, с чего вы взяли, что мы самолетом, — сказал Дрон.

— Да, вот интересно, почему я решила, что вы самолетом! — Вышедшая к ним тайка заливисто рассмеялась. От нее веяло такой энергией — казалось, подсоедини к ней провода с лампочкой, и лампочка загорится. — Зовите меня Эстер, — подала она руку Дрону. — Я хозяйка гостиницы. Рада вас видеть у себя. Рада вас видеть у себя, — поприветствовала она Рада. Рукопожатие ее было таким же энергичным, как и все прочее в ней. — Рада вас видеть у себя, — не оставила она вниманием и Нелли.

С чем была связана ее бурная реакция на их появление, выяснилось мгновение спустя: номера для них не были еще готовы.

— Пойдемте, выпьем пока кофе с дороги. Угощенье за счет заведения, — взяла она под руку Дрона, решительно увлекая его с собой по бетонной дорожке вглубь зарослей. Нюх у нее был безошибочный: она сразу почувствовала в Дроне коренника, а в Раде с Нелли пристяжных. — Выпьем кофе, подышим свежим воздухом, познакомимся. А той порой все будет сделано.

Дорожка сквозь заросли оказалась не такой длинной, как то представлялось у ее истока. Через два десятка шагов заросли оборвались, и дорожка вывела на просторную площадку, вымощенную керамической плиткой. Направо от площадки была веранда ресторана с рядом столов, налево — украшенная затейливой деревянной резьбой беседка с длинным массивным столом и такими же длинными лавками вдоль него. А сразу за площадкой была уже река, которую они только что перемахнули по мосту на машине, к мутной утренней воде, плескавшейся в полутора метрах внизу, вела лестница в несколько ступеней. Противоположный берег реки метрах в восьмидесяти был девственно-первозданен, вздымаясь к небу тремя ярусами зелени: трава, кустарник, деревья, и только около моста, откуда приехали, перед парившим в небе парусом «Шератона» ярусы растительного покрова были содраны с земли — будто скальп, она открылась в своей неприглядной пыльно-коричневой наготе, и там на ее обнаженной коже, несмотря на ранний час, поклацывал металлическими сочленениями яркий оранжевый экскаватор, сгибал-разгибал длинную членистую выю, опускал в воду и поднимал — похоже, спрямлял берег для набережной. Вид с площадки, если не обращать внимания на клацающего оранжевого бронтозавра, был изумительный. За такой вид можно было бы простить все, даже и туалет во дворе.