Юлия Вознесенская - Нечаянная радость (сборник)

Она заглянула в ванную комнату и прикрутила кран над раковиной, из которого бежала тоненькая струйка воды.

– Котик наш пьет только проточную воду, – пояснила Зоя Федоровна. – Кран сам умеет откручивать, потом только надо за ним закрыть. Обычно он сам за этим следит: пойдет за хозяйкой и ведет ее к ванной комнате – дескать, закрой кран, а то непорядок! Умный до невозможности, куда умнее всякой собаки! Я думаю, у вас с ним особых хлопот не будет. В нижнем отделении холодильника лежат кошачьи консервы, а сухой корм вот здесь, где крупы стоят.

– А как его зовут? – спросила Таня.

– Котик.

– Да, это сразу видно, что котик. А имя у котика какое?

– А это и есть имя – Котик, – и Зоя Федоровна рассказала Татьяне историю Котика.

Соседка ушла, а Таня стала устраиваться на новом месте. Приняв душ с дороги, она попила чаю, высушила феном свои длинные волосы, заплела косу, а потом пошла к соседке узнавать, в какую больницу положили Екатерину Петровну.

– В клинику Медицинской академии имени Павлова на Петроградской. Я вам дам телефон справочного…

– Вы мне лучше расскажите, как туда доехать: я поеду и прямо на месте узнаю, как дела у тетушки.

– Да что ж вам-то беспокоиться, я уже Елене Юрьевне позвонила, все ей сообщила.

Елена Юрьевна – это была дочь Катерины Павловны, двоюродная сестра Татьяны.

Таня съездила в клинику академии. Дела у тетушки были неважные, ее положили в палату интенсивной терапии, куда посетителей не пускали. Передать разрешили только сок, который Таня и купила в больничном киоске.

На следующий день Татьяна сдала документы в приемную комиссию в одном из учебных корпусов той же самой Медицинской академии имени Павлова, где в клинике лежала тетушка. Она и к тете зашла, то есть просто передала для нее сок, на этот раз не покупной, а выжатый собственноручно из купленных на рынке абрикосов: Таня слышала, что абрикосы укрепляют сердце.

Через неделю Екатерине Петровне стало чуть легче, ее перевели в обычную палату в кардиологическом отделении, и Тане разрешили ее навестить. Тетушка племянницу не узнала. И даже когда Татьяна напомнила ей, что она дочка Серафимы, ее сестры, и что они виделись с нею не раз, когда Таня приезжала с родителями в Петербург, тетушка кротко смотрела на нее поблекшими голубыми глазами, беззвучно шевелила губами и явно не узнавала. При их разговоре присутствовала старшая сестра отделения, которая внимательно к этому фактически и не состоявшемуся разговору прислушивалась, а потом ушла по своим делам.

Когда Таня уходила домой, дежурная сестра остановила ее в коридоре и сказала, что ее просит зайти заведующая отделением. В кабинете ее встретила пожилая стройная дама с короткой седой стрижкой. Таня ожидала, что заведующая отделением расскажет ей подробности о состоянии тетушки и, возможно, предложит достать какое-нибудь лекарство, не предусмотренное больничными возможностями, но та ее буквально ошарашила.

– Скажите, пожалуйста, кем вы в действительности приходитесь больной Карпатьевой?

– Я ее племянница.

– А почему же она вас не узнала?

– Наверное, она еще не в том состоянии, чтобы узнать родственницу, с которой давно не виделась. Последний раз она видела меня пять лет назад, когда я приезжала с родителями в Петербург, а я, наверное, немножко с тех пор изменилась.

– А постоянно живете вы где?

– В Вологде.

– Документы у вас с собой какие-нибудь есть?

– Да, конечно. – Татьяна вынула из сумки папку с документами, нашла среди них паспорт и протянула его заведующей. – Если хотите, могу еще показать вам копии диплома медучилища и автобиографии. Подлинники я сдала в приемную комиссию, но думаю, вы можете там ими поинтересоваться: я ведь сюда поступаю, в академию.

– Не надо мне подлинников, я не милиция, – отмахнулась та. – А копии давайте. – Внимательно прочитала автобиографию, просмотрела диплом. – Хорошая у вас биография для будущего врача, династическая, оба родителя медики. И опыт работы на «скорой» – великое дело. А для ухода за вашей тетушкой, если желаете, я вам выпишу постоянный пропуск. У нее, как я понимаю, родных, кроме вас, нет?

– Почему нет? У нее в Петербурге дочь и зять, они на Садовой живут. А в Москве у тетушки сын, он журналист, работает в газете «Известия».

– Дочь нашу больную не посещала. Может быть, ей никто не сообщил о том, что она попала в больницу в предынфарктном состоянии?

Таня немного растерялась.

– Когда я приехала, тетю уже увезли, но соседка сказала, что она звонила Елене… Но я и сама ей еще раз обязательно позвоню.

– У вас есть ее телефон?

– Я у соседки возьму.

– Как я понимаю, у вас не слишком близкие отношения?

– Да, собственно говоря, почти никаких. В детстве виделись пару раз, когда мы в Петербург приезжали и останавливались у них.

– Ну вот, картина более-менее прояснилась. Надеюсь, что вы сумеете совместить сдачу экзаменов с уходом за тетушкой. Хорошо бы с ней сидеть хотя бы по полдня: пока она в тяжелом состоянии, кто-то должен ее переворачивать, чтобы не было пролежней, умывать, кормить. И за капельницами следить… Положение у нее все еще тяжелое.

– Конечно, я буду за ней ухаживать.

Думаю, что мы с сестрой договоримся дежурить у тетушки по очереди – мне ведь еще и экзамены сдавать надо.

– Желаю успехов! И еще вот что. Я хочу объяснить, почему я вам такую проверку устроила. Это вынужденная мера, и она, поверьте, не доставляет мне удовольствия. Но приходится это делать, когда к нам поступают одинокие старики, а потом, через несколько дней, у них вдруг обнаруживаются дальние родственники. На умирающих стариков, а вернее, на их жилплощадь идет настоящая охота, и это ни для кого не секрет. Если недоглядеть, то за таким «родственничком» могут появиться и юрист со свидетелями, а следом и документы на имя новых хозяев стариковского жилья. Так что вы уж меня простите.

– Да что вы, я нисколько не обиделась! Это просто замечательно, что у вас это под контролем, ведь стариков так легко провести и ограбить. Спасибо вам большое!

И Татьяна стала большую часть дня проводить в больнице. Пришлось. Потому что Елена заглянула один раз, принесла цветы и фрукты, похвалила Таню за хороший уход и сообщила, что они на следующей неделе уезжают с мужем на отдых в Таиланд: «Не пропадать же путевке! Тем более, что и ты маме не чужая – присмотришь тут за нею, ладно? Тут в общем-то смотреть особенно нечего, уход здесь просто прекрасный!» Ну и что могла возразить на это Татьяна? Ясно же было, что сестрица все равно укатит в свой Таиланд. Елена поцеловала мать, потом Таню и исчезла надолго.

Екатерина Петровна начала было поправляться, но тут вдруг резко переменилась погода, ночью разразилась гроза, и когда утром Таня пришла в отделение, ей сообщили, что тете под вечер стало совсем плохо и ее увезли в реанимацию, а ночью у нее случился инсульт, левая половина тела отнялась.