Чума в Бедрограде

Ввиду чего один из бедроградских отрядов остался без капремонта ещё почти на месяц, да. Зато у Шапки теперь наверняка золотой сортир и платиновые гондоны, ай да тавр, ай да умница. Хорошо пристроился. Может, прибить его всё-таки под конец беседы?

— Заплатил, но попросил работат’ дальше. Либо с этим вирусом, либо с чем-то ещё, но чтобы без заражения по воздуху. Я сказал, что и с этим вероятност’-то не самая серьёзная, Андрей сказал, что не должно быт’ даже такой . И стал объяснят’, зачем вирус нужен, — Шапка многозначительно помолчал — оваций ожидал, что ли. — Контролируемая эпидемия в пределах одного здания — говорил, что чут’ ли не самой Бедроградской гэбни. Учебная тревога для проверки готовности служащих. А если ест’ заражение по воздуху, может перекинут’ся на гражданских.

И Шапка правда это сожрал? Хотя да, сожрал. У них, живущих под тёпленьким и сытненьким медицинским крылом, нет никаких представлений о том, что в этом мире сколько стоит и какие ресурсы на самом деле можно выделить на подобные учебные испытания.

— Я в рассуждения пускат’ся не люблю, я работаю за деньги и интерес. Но тогда Андрею сразу сказал, что затея его — говно. Контролируемые заражения проводят. Список мер безопасности — длиной в три с лишним страницы. Там ест’ полная изоляция пространства и постоянная очистка воздушных потоков, даже если инфекция по воздуху вроде как не должна передават’ся. Можно такое в здании Бедроградской гэбни сделат’? Нет. Заражение через воздух — это вед’ тоже жидкости, недаром оно воздушно- капельное . Воздух принято исключат’, когда от контакта с ним происходит слишком быстрое разложение, но это не значит, что воздух вообще не участвует. Так что вероятност’ю больше, вероятност’ю меньше… — Шапка коротко пожал плечами. — А даже если представит’, что нет воздуха, лучше, что ли? «Только жидкости» проще контролироват’? Да конечно! Вот если б тебе, младший служащий, дали приказ полторы недели не трахат’ся, ты б что о своём начальстве подумал? То-то и оно. Я говорил Андрею: инфекция всё равно выйдет за пределы служебного здания. Андрей слушал, слушал, но сказал только, что за вирус с минимальной вероятност’ю воздушного заражения заплатит в два раза больше. И клал на безопасност’. Ёбнутый. Либо он сам, либо вся его гэбня.

Андрей, которому класть на безопасность, — вот это хохма. Шапка же всё меньше и меньше нравился Гошке — как и все люди, у которых поперёк всей широкой таврской морды написано ощущение собственной абсолютной безнаказанности и владения ситуацией. Думает, что если на его мощные плечи можно взвалить мешок интеллектуального багажа, то можно и кочевряжиться при первом удачном случае. Бесконечно сосать деньги, отвечать на вопросы с эдакой ленцой, высказывать свои бесценные мнения там, где никто не спрашивал.

Радел бы Шапка на самом деле за безопасность — продал бы обе формулы (вируса и лекарства, а не только вторую) и образцы в таких количествах, в каких надо, а не в каких попросили. А вот когда Бедроградскую гэбню ставят перед лицом необходимости самостоятельно преумножать количество, скажем, лекарства — безопасность и правда может пострадать.

Так и кто в этом виноват-то, если не поклонник платиновых гондонов?

— У Бедроградской гэбни есть ресурсы, — отрезал Гошка. — Наверняка они лучше тебя представляют, могут ли обеспечить безопасность своих проектов. И потом — лекарство ведь ты им тоже делал, правильно? А раз так — ну выберется инфекция за пределы одного здания, не умрёт же никто от этого. Вылечат.

Шапка посмотрел на него с тем сочувствием, за которое особенно больно бьют.

— Младший служащий, ты не понял. Инфекционное заболевание с летальным исходом, которое, к тому же, быстро передаётся и вышло из-под контроля, — это не только проблема «вылечат или не вылечат». Это проблема «узнает кто-нибуд’ или нет». Сколько я работаю — вся Инфекционная Част’ завалена подписками о неразглашении. Ты когда в последний раз слышал слово «эпидемия»?

— Сегодня утром. Один из бедроградских отрядов закрыли на карантин из-за эпидемии ветрянки.

— Вот именно, — кивнул Шапка. — Эпидемия — это отряды, детские болезни, ветрянка, кор’, крапивница. Несерьёзно, нечего боят’ся. А эпидемии смертельных заболеваний существуют только в учебниках по истории. Раньше экономика была хуже, государственная структура, медицина вообще ни к лешему — ни методов упреждения, ни анализа, ни лекарств. А во Всероссийском Соседстве всё иначе устроено, и серьёзных эпидемий не бывает и быт’ не может. Понимаешь? Их отсутствие — не просто достижение науки. Это символ того, как тепер’ в нашей стране хорошо жит’. — Шапка ещё немного почмокал губами: слова по-прежнему давались ему непросто. — Вот скажи, младший служащий, что такое чума?

Чумой в народе называют всякую болезнь, от которой умирают.

— Я всех ваших медицинских дрючек не знаю, — Гошка снова постучал пальцем по пистолету, мобилизуя запасы выдержки и терпения, — но обычно так говорят про любую смертельную болезнь. Кажется, есть настоящая чума, которая в степи, но это никого не ебёт.

— Именно, любую смертельную болезн’. А теперь представ’ себе заголовок в газете: «В Бедрограде эпидемия чумы». Начнётся такая паника, что никакая Бедроградская гэбня не справится. И экономику накроет медным бубном.

Платиновым гондоном, блядь.

— Заголовки газет и паника — не твоего ума дело. И не моего.

— Вот я тебе с самого начала и говорю, что не нам разбират’ся, куда пропал Андрей.

— Справится Бедроградская гэбня. Паника, заголовки — это если кто-то умрёт. Но никто не умрёт, вылечат, — младший служащий Скворцов кашлянул и вспомнил о своём уровне доступа. — Я так думаю. Ты не ответил — лекарство ведь к вирусу прилагается?

— Пятнадцат’ литров. Это столько, сколько Андрей просил — на одно здание с запасом. Если заражение выйдет из-под контроля, этого не хватит. Твоё начальство чем вообще думало? Угробят четверт’ города с такой подготовкой. Коноеды.

Завалил бы уже ебало, а? У тавров два объекта национального онанизма: косы и кони. Так что это Шапка, видимо, так ругается. Видимо, он считает Бедроградскую гэбню в чём-то неправой. Видимо, у него морально-этическое шило в жопе зашевелилось.

Видимо, он совсем охуел.

Заражение одного дома выглядит неестественно; для создания красивой клинической картины чума должна вспыхнуть последовательно в нескольких точках. Под чутким контролем Бедроградской гэбни, чтобы было безопасно. Но на такой проект даже самого безумно влюблённого в свою работу учёного не сподвигнешь, не говоря уж о чокнутых таврах. Так что заказано и вируса, и лекарства действительно мало — но если бы Шапка хоть немного шевелил мозгами за пределами своих формул, ему не составило бы труда догадаться, что и то, и другое можно воспроизвести.