Пьер Буль - Фотограф

— С этой стороны ничего нового. Кажется, расследование топчется на месте.

— Ну вот! В общем, одни только смутные подозрения. Поездка-то проходит без сучка и задоринки. Если судить по тому, что я видел собственными глазами, президенту везде оказывают восторженный прием. Несколько случайных неодобрительных выкриков сразу же потонули в шуме аплодисментов. Лично я убежден: его враги поняли, что партия проиграна, пали духом и попрятались кто куда.

— Это ты так думаешь, — проворчал Эрст. — Я знаю, таково официальное мнение, которое старательно поддерживается и его сторонниками, и его противниками… Ну так вот, могу под большим секретом кое-что тебе сообщить, если ты пообещаешь мне никому об этом не рассказывать, поскольку Маларш не хочет предавать инцидент огласке. Он считает, что это нанесет ущерб его растущей популярности. Все дело в том, что попытка убить его уже была.

— Как?

Марсиаль Гор почувствовал, что бледнеет, и яростно взмахнул рукой.

— А вот так. Это произошло в Авиньоне. Но покушение было плохо подготовлено… Его замыслил какой-то фанатик, сумасшедший или полусумасшедший, у которого не было никаких шансов преуспеть в своем деле. Нам, охранникам, даже не пришлось вмешиваться… Его поймал один полицейский инспектор, заметив револьвер, плохо замаскированный под габардиновым плащом. Револьвер оказался заряженным. Инцидент прошел незамеченным. И тем не менее он стоял в каких-нибудь десяти метрах от Маларша, когда его арестовали. Он уже доставал свое оружие.

— Его имя известно?

— Какой-то Аралидес или что-то в этом роде; во всяком случае, грек. А почему тебя интересует его имя?

— Меня? Да оно, в общем-то, меня не интересует, — ответил Марсиаль, стараясь скрыть охватившее его волнение.

— По всей вероятности, речь идет о слегка неуравновешенном одиночке. Но даже один этот факт должен тебя убедить, что у меня есть веские причины спать лишь вполуха.

— Но боже мой!..

Марсиаль Гор чувствовал, как на него накатывает не поддающаяся контролю ярость, и ему пришлось вцепиться в ручки кресла, чтобы скрыть дрожание рук. Ему вдруг показалось, будто против него составил заговор некий таинственный легион дураков и фанатиков, которые стараются воспрепятствовать осуществлению его планов.

— Боже мой! А куда же смотрят ваши службы безопасности? Нельзя же пускать опасных психопатов бегать по улицам в дни президентского визита!

Эрст, похоже, расценил это замечание и тон, которым оно было сделано, как критику в свой адрес, и стал оправдываться.

— Успокойся. Мы помним о них. К сожалению, не все же полусумасшедшие состоят на учете. В конце концов, мы не такие уж неуклюжие, раз этого типа своевременно схватили.

— Своевременно? В самый последний момент! Ты считаешь это нормальным? Ты сказал, что он находился всего в десяти метрах от президента!

Гор никак не мог успокоиться, и, ослепленный гневом, он все яростнее обвинял телохранителей в непрофессионализме. Казалось, безопасность президента заботила фотографа в эту минуту едва ли не больше, чем несчастного Эрста.

— Да он ведь сам сует нам палки в колеса, — оправдывался сконфуженный охранник. — Он буквально поминутно ломает наши тщательно составленные планы, сводя на нет все предосторожности. А его легкомысленная жена ведет себя еще хуже, чем он… Как-то на днях взяла да и отправилась с ним на улицу в девять утра, хотя выход был предусмотрен на десять часов… Это было настоящее бегство. Вдвоем, без охраны, под ручку, как двое влюбленных, только что в темных очках… Глупое ребячество!

— Ребячество? Тебе это кажется ребячеством? Я бы назвал это скорее безумием, — со вновь вспыхнувшим возмущением закричал Марсиаль Гор. — А ты, в чьи обязанности входит следить за каждым его шагом, ты позволяешь ему совершать такие безумные поступки! А кроме того, ты клялся, что предупредишь меня, если представится случай…

— Говорю же тебе, что я и сам ничего не знал об этом. Он никого не поставил в известность. Похоже, прихоть внезапно зародилась в ее птичьих мозгах, и Маларш, как мальчишка, позволил себя увлечь… Они провели на улице четверть часа, гуляя, рассматривая витрины, играя, видите ли, в иностранных туристов. Ты представляешь! К счастью, никто их не узнал. Иногда удаются самые большие безумства. Это его камердинер предупредил меня… Когда он вернулся, я попросил у него, у Пьера Маларша, президента Республики, личной аудиенции. И он принял меня. Вид у него был смущенный. Мне было плевать на этикет, и я был почти в ярости…

— Было от чего, — пробурчал фотограф. — На твоем месте я пригрозил бы отставкой.

— Приблизительно это я и сделал. Жаль, что ты не видел эту сцену. Он отдавал себе отчет в том, что набедокурил. Уверяю тебя, у него был вид провинившегося школьника-прогульщика. Вот. Только я не могу долго на него сердиться. Я искренне люблю его и пытаюсь поставить себя на его место… В конце концов, он пообещал мне больше так не делать, по крайней мере, не предупредив меня заранее.

— Это уж самый минимум, — заметил Гор более спокойным, но все еще довольно сухим тоном.

— …Поскольку он все-таки намеревается повторить то же самое, причем в очень скором времени. Именно об этом я и хотел тебе сообщить; ведь, что бы ты ни говорил, я не забываю о своих обещаниях. На этот раз речь пойдет о серьезной эскападе, которая продлится целый день. Поскольку Маларш не может сам с этим справиться, он не только предупредил папашу Эрста, но и поручил ему все организовать. Можешь себе представить, чем мне приходится заниматься. Причем я вовсе не уверен, что эта откровенность с его стороны так уж должна меня радовать. Если что-то случится, то мне от этого доверия будет еще хуже. Увы, но дела обстоят именно так. В общем, мне поручена деликатная миссия организовать президенту настоящие «каникулы» на один день, который он проведет на берегу моря, в тихом месте, где они смогут спокойно ворковать, Маларш и его молодица… а мы, «гориллы», должны будем находиться настолько далеко от них, чтобы они нас не могли ни видеть, ни слышать, ни чувствовать у себя за спиной. Видишь, что получается!.. Кажется, она нас возненавидела.

— Спасибо, что ты сообщил мне, — сказал уже спокойно Марсиаль, украдкой бросая взгляд на дверь, ведущую в смежный номер. — И когда же состоится эта прогулка? И где?

— Когда? Это я могу сказать тебе прямо сейчас. В следующую среду. Это единственный свободный день в его программе. Предполагается, что в этот день Маларш будет отдыхать в отдаленном поместье, но на самом деле он прибудет туда только вечером…

— Прекрасно, — с облегчением вздохнул Марсиаль Гор. — Значит, у меня будет пять дней на подготовку.

— …Где? Я еще не знаю и хочу в связи с этим попросить тебя об одной услуге.