Елена Котова - Легко!

– Недавно смотрел голливудскую версию «Кармен». Великолепно. Не тронули музыку оригинала, но инсценировали современно и аранжировали – очень дозированно – классическую музыку в рок-н-ролл. При этом сохранили страсть как основу драмы и интриги. Если вы еще не видели, рекомендую.

– Не видел и не уговаривайте. Мне и опера-то просто претит, я пошел один раз ее послушать – ничего, кроме отвращения. Так извратить Мериме, а! Сделать из него дешевое шоу. Ни Бизе, ни тот, кто писал это пасквильное либретто, не способны были понять оригинал.

– Хм, да… Понятно. Интересно, как вы это видите. Честно говоря, я как-то не соотносил оперу с текстом Мериме. По-моему, опера все-таки как-то, ну… самостоятельное явление, нет?

– А зря не соотносили. Эта зараза – брать великое и превращать его в дешевое развлечение – могла родиться только у французов в прошлом веке. Совершенное извращение истинного.

– Тогда вы наверняка не одобряете «Гладиатора». Это, конечно, не шедевр, но уже то, что фильм держит в напряжении три часа, само по себе достоинство.

– Отвратительно. Они даже имена императоров не в состоянии правильно воспроизвести. Всё, что было после Цезаря, смешали в кучу и опять сделали из истории шоу.

– А спорт вы любите?

– Очень. Плаваю в бассейне каждое утро. Полезно для сердечно-сосудистой системы. Сейчас все на лыжах катаются, но это же дань моде. Разве это спорт? Встал себе и катись вниз. Какие тут нагрузки, полезные для организма? Не то что плавание… Или вот мы с женой по горам ходим. Очень полезно. И воздух, и тренировка мышц. Еще рыбу люблю ловить, но вряд ли это назовешь спортом. Но тоже, как посмотреть. Очень хорошо для нервной системы.

– А я думал, может, вы с нами как-нибудь в гольф поиграете. У нас очень хорошая компания.

– Гольф – пустая трата времени.

– Правда? Возможно. Много разговоров и мало действия, так ведь? Но я все-таки надеюсь, что вы к нам присоединитесь. Вам понравится, уверяю.

– Я подумаю.

«Полный козел. Расскажу Одри. Развлекать я его не собираюсь, он мне всех мужиков-гольфистов распугает. Но я знаю, как помочь Одри». Джон с трудом дотерпел до дома, он должен был срочно поесть после этого приема и рассказать Одри про Кевина.

– Джон, у меня нет сил. Этот прием меня вымотал. Мэр оказался настолько скучным, всё рассказывал, как он на балконе помидоры выращивает.

– Одри, хорошо, что я поговорил с Кевином. Ты права, тебе будет с ним непросто вначале, но это решаемый вопрос.

– Я всё видела. Ты просто прелесть. Спасибо тебе. Я слышала, что ты приглашал его на гольф. Я видела, как он был польщен…

– Да не так всё было и не в этом дело. Никакого гольфа ему не будет, но тебе просто надо…

– Что? Мне надо? Я о чем тебя просила? Взять его на себя. Я ничего с ним не собираюсь выстраивать. У меня и так забот по горло. «Никакого гольфа ему не будет!» Интересно… Ты просто с ним болтал, валял дурака весь прием, а мои проблемы мне так и решать самой? Он меня ненавидит…

– Он не способен ненавидеть. Ты добьешься всего, если просто…

– Я даже не хочу продолжать этот разговор. Я просила тебя о незначительной вещи: взять на себя развлечение этого чучела, чтобы он оставил меня в покое.

– Одри, я потратил день, развлекая это чучело. Мне, что, больше нечем заняться? Я сделал это для тебя, и я тебе принес все решения на блюдечке. Но ты не хочешь даже слушать. Всё решается в клинике, а не на поле для гольфа, и гораздо проще, чем тебе казалось.

– Я в кои веки попросила тебя мне помочь. Конечно, что мои проблемы по сравнению с твоими? У нас, в Эдинбурге, всё просто, все дураки, у тебя там, в Лондоне, всё по-другому. Но ты забываешь, что мы имеем дело с людьми, с их здоровьем и жизнями, а ты занимаешься химерой, каким-то софтом.

Да что же это происходит день за днем, день за днем! Дурной сон. Что на работе, что дома. Одри непрошибаема. Он весь день решал ее проблемы, разговаривал с придурком, продрог, проголодался, хочет ей всё разложить по полочкам, а она даже слушать не хочет. Сумасшедшая баба просто. И еще завтра всё это терпеть?

Джон пошел собирать файлы, которые ему нужны будут в Штатах, и вдруг внезапно, сам не ожидая этого от себя, быстро зашел на сайт British Airways, а потом вытащил свой «самсонайт» и стал кидать туда рубашки. Одри принимала ванну и, выйдя, увидела его за работой.

– У тебя завтра будет уйма времени сложиться. Ты бы лучше сейчас принял душ и переоделся. Я на приеме договорилась, что мы заедем на короткий тихий ужин…

– Ни в какие гости я больше не пойду. С меня хватит на какое-то время. А вот в офис на несколько часов завтра до отлета мне заехать надо обязательно. Поэтому я вылечу в Лондон первым самолетом.

– Baby-cat, ты спишь?

– Который час? Боже, только полседьмого. Что стряслось?

– Ничего, абсолютно. Просто хотел спросить, а не позавтракать ли нам вместе.

– Ты в Лондоне?

– Нет, но буду через час. Подумал, может, мы позавтракаем в районе Найтсбриджа и пойдем гулять в парк? Как ты смотришь на такой план? А самолет в Вашингтон у меня только вечером.

– Я очень хорошо на это смотрю. Какой сюрприз!

– Я тебе сказал, что в один прекрасный день очень тебя удивлю. Это только начало. Я позвоню, как сяду в Лондоне, а ты пока думай, куда пойдем.

«Ух ты! Человек действительно старается. Встал для меня в пять, а ему всю ночь еще лететь». Она вскочила и стала принимать ванну. Теперь и ей надо постараться: маска, увлажнение, косметики чуть-чуть, утро ведь. Не успела она прибрать квартиру, как раздался звонок.

– Мне всё равно надо тут оставить свой багаж, так что планы изменились, и я купил всё к завтраку. Кстати, тебе не говорили, что и в джинсах ты сенсационна?

Они пили кофе, крошили круассаны, Джон даже принес мармелад и фрукты. И почти не разговаривали, просто смотрели друг на друга, счастливо улыбаясь. Когда Анна убирала со стола, Джон обнял ее, покрывая поцелуями все лицо.

– Я так хочу тебя. Но я обещал тебе Парк. Солнце такое! А в Эдинбурге слякоть, холод страшный. Тебе что подать, дубленку?

Они долго гуляли по Парку, шурша листьями, стояли у Серпентайна, где лебедей уже не было. День выдался ясный, хрустящий, почти морозный, не вся листва еще облетела. От воды тянуло холодом, они вдыхали ее свежесть и радовались морозному утреннему ветру. Джон все говорил и говорил о своей работе и больше ни о чем. Присели поесть пиццы, потом опять гуляли. Вернулись к Анне забрать «самсонайт», она вызвалась проводить Джона до станции, и они пошли опять, теперь уже через Ланкастер, Кливленд-сквер, к Паддингтону.

– Ты продолжаешь смотреть квартиры? Ты говорила, что тебе нравится этот район?

– Уже нет, слишком близко к вокзалу.

– А зачем тебе вообще квартира? Нынешняя, на Бэйсуотер, тебе же практически ничего не стоит. Ты ведь у приятеля из Москвы ее снимаешь? Может, не надо переезжать?