Елена Котова - Легко!

– Я подумаю. Спасибо в любом случае.

– Ты хотел, чтобы я сейчас, не думая, принял все решения по компании, а сам требуешь время, чтобы подумать о таком простом деле?

– А вот ты как? Ну ладно. А как насчет того, если и я поеду не с женой. Она-то уж точно нормально отнесется к Александре.

– Ха! У тебя роман! Я так рад за тебя. Давно? Расскажи мне все. Кто она?

– Не уверен, что готов говорить об этом сейчас и, может, вообще. Но ты это понимаешь, я знаю. Что я могу сказать: ей не двадцать четыре, как Александре, ей сорок, выглядит на тридцать пять. Русская.

– Вот это действительно экстравагантно, Джон. Всем утер нос. Русская герлфренд, подумать только! Она по-английски-то говорит?

– А как мы, по-твоему, общаемся? Иногда мне кажется, ее английский лучше моего.

– Не люблю умных женщин. А тут пахнет умом. Значит, она тебя окрутила? Как ее зовут?

– Анна.

– Дорогой Джон. Я почту за честь приветствовать тебя и Анну шампанским на борту моей яхты. Встретимся в Генуе. Мы с Александрой летим уже послезавтра, ей надо открывать какой-то показ моды в Милане на следующей неделе, она так преуспела в светской жизни, не передать. Выдающаяся девушка во всех смыслах. Договорились?

– В принципе. Я все-таки должен спросить Анну.

– А вот это точно лишнее.

«Шансы велики, что она меня пошлет. После всех этих шатаний последнего времени. Ну что же, расставим точки над „i“. Если откажется поехать на яхте, будет понятно, что это “прощай”».

– На яхте? С шефом? Нет, ты никогда не говорил мне, что у него подружка.

– Ну, судя по твоим рассказам о московских друзьях, об этих Женьках, Борисах и о ком там еще с их подростковыми подружками, тебе не должно быть в тягость ее общество.

– Я и не говорю, что в тягость. Честно, мне и на твоего шефа как-то на…ть. Главное, целая неделя вдвоем на яхте. Звучит уже банально, но ты действительно умеешь удивлять.

– Может, и почти две недели, как пойдет. Дуй в «Хэрродс» за купальниками. Их принято менять три раза в день.

– Ты знаешь, я очень рада, что ты столько времени проведешь с шефом. На замкнутом пространстве яхты вместе целыми днями. Я уверена, что ты во всем сможешь убедить его. А я буду развлекать его подружку, чтоб она вам не мешала.

Джону стало не по себе – насколько точно она угадала план, в котором он сам себе не хотел признаваться, и как легко это выразила словами. Конечно, Анна – самый подходящий человек для этой поездки. Представить себе на ее месте Одри – нелепость. Две романтические пары, две молодые привлекательные женщины, которые будут часами болтать о Gucci, Pucci, пятизвездочных спа и так далее. А шеф, хоть и говорит, что не любит умных женщин, придет от Анны в восторг. Они поплавают наперегонки (наверняка Александра не по этой части), покатаются на водных лыжах. По вечерам Анна будет вести с ним разговоры об устройстве мира в третьем тысячелетии. Всё как нельзя лучше. Этот очевидный расчет создавал какую-то неловкость. Но Джон старался об этом не думать. Всё устроилось замечательно легко, у Анны есть новая игрушка, она всегда мечтала о круизе на яхте.

Одри он тоже как-то всё объяснит. Экстренный мозговой штурм с шефом во имя спасения компании. Семь бед – один ответ.

«Уж делать, так делать!» – Джон мечтал, чтобы остаток лета, с его тоскливыми, мучительными, загоняемыми внутрь метаниями и никому не нужными рефлексиями обоих, был смыт волнами Средиземного моря и вернулась прежняя, а лучше новая легкость. Легкость знания, что праздники бывают и даже нередко, нужно только научиться играть легко в перерывах между ними.

Джон с Анной прилетели во Флоренцию и, побродив полдня, взяли машину и поехали в Пизу. Это было не совсем по дороге, но что такое лишняя сотня километров? Ночь в Пизе – это… Джона переполняло желание преподносить сюрпризы Анне. Он был горд собой, когда они внесли вещи в отель «Европа», маленькую, трехзвездочную типично тосканскую гостиницу с мраморными полами, ставнями, защищавшими от палящего солнца, одичавшим садом, с увитой плющом каменной изгородью. Анна впала в истерику восторга, увидев, что даже в комнате мраморные полы, хотя они были просто ледяными. Зато неподдельными. Они заказали ужин в номер и ели на балконе с видом на подсвеченную Пизанскую башню под звездным тосканским небом. После ужина всё же прошлись до башни, поскольку все путеводители твердили, что ночью – это особенное зрелище, и стояли перед ней в обнимку, вбирая магию ее романтической энергии. Вернулись домой и согревали друг друга всю ночь, переполненные этим чувством близости, опять в сказке, теперь в итальянской, в замке с видом на Пизанскую башню.

Утром их разбудили колокола. Звон заполнял комнату, разбивался о потолок и осыпался мелодичными осколками, солнечные лучики пробивались сквозь ставни и лежали полосками на мраморе пола. Анна открыла ставни и впустила солнце. Башня выглядела совершенно иной, чем ночью, более будничной, что ли. Они спустились на завтрак в солнечный обеденный зал с дверями, широко раскрытыми в сад, выпили крепчайшего кофе, и Джон вырулил их кабриолет «альфа ромео» из узкого проулка. Скоро они были на пути в Геную.

Анна блаженствовала. Джон вел машину очень быстро, а она обожала такую езду и наслаждалась, не мешая ему думать о своих «цифрах продаж». Все равно говорить на ветру при такой скорости невозможно. Джон шел 170–180, упиваясь тем, что его за это не пилят. Его левая рука свисала наружу, управлял рулем и переключал скорости он одной правой, чувствуя себя мальчишкой и только поглядывая на Анну – ай да я, мол! Анна посматривала на себя как бы со стороны: вот она сидит рядом с самым лучшим мужчиной в мире – классным и чертовски сильным. Умным и понимающим. Беззаботным, но заботливым.

В Генуе все встретились в условленном отеле за ланчем. Анна нашла шефа совершенно очаровательным: он был ее возраста, такой же авантюрист, стильный и обаятельно-нахальный бонвиван. Они были из одного теста. Александра, пока еще юная дева, но с ухватками светской дамы, смотрела на шефа с приличествующим обожанием. Ее лицо с гладкой, светящейся кожей портил единственный недостаток – зубы: неровные, темные, налезающие друг на друга. О чем думали ее родители, когда она была маленькой? И о чем думает она сама, настроившись в этом мире на покорение мужчин?

После ланча всем «жопкиным хором» загрузились на лодку «Принцесса-23» с четырьмя каютами, хорошо упакованную и без лишнего пафоса: светлые панели из вишневого дерева, кремовые ковры и обитые «алькантарой» кресла. Глаз отдыхал. Прямоугольные окна салона пропускали много света.

Быстро распаковавшись в удобной, но всё же тесноватой каюте, Анна и Джон поднялись на палубу, расположились в креслах, поджидая хозяев. Устройство палубы поражало своей простотой и функциональностью – открытая площадка, маленький бассейн и круглый обеденный стол напротив рубки. Официант принес напитки.