Марина Ахмедова - Женский чеченский дневник

На следующее утро Роза разбудила ее на рассвете. «Собирайся» – сказала она. Было холодно. Не хотелось вылезать из-под стеганого одеяла. Наташа сунула руку под подушку – всё на месте. Вечером она долго ворочалась на софе, сон не шел. Память прокручивала события дня. Все ли было сделано и сказано правильно? Волнение, пережитое днем, мешало мозгу отключиться и уйти в сон. Но и наконец уснув, она несколько раз за ночь просыпалась, ощупывала под подушкой диктофон и пленку, заполненную портретами Дудаева, которого командование российских войск в очередной раз объявило погибшим или пропавшим без вести.

Раскаленно-красный солнечный шар вставал над землей, когда Наташа ловила попутку, стоя на выезде из села. Не останавливаясь, мимо проехало несколько легковых машин. То здесь, то там солнце, поднимаясь вверх, расплескивало по небу красное. Вдалеке протяжно мычали коровы. Небесные пятна отражались в глубоких лужах, наполняя их красным. Ночью шел дождь, но Наташа не слышала его стука о стекла. Она покидала Ведено накануне чего-то.

Из-за деревьев показались крепкие мужские фигуры – человек пятнадцать. Они шли тихо, не торопясь. Она узнала среди них Абу Мовсаева, Асланбека Большого и Асланбека Маленького. Последнего она знала только в лицо, он избегал с ней встреч, а встречаясь на улицах села, едва здоровался.

Запахло сырой землей. По боевикам было видно – они еще не ложились спать.

– Куда едешь? – спросил Мовсаев.

– Домой...

– Это правда?!

– Правда.

– Ты слышал? – Мовсаев повернулся к Асланбеку Большому. – Она наконец уезжает!

– О Аллах! Неужели она уезжает?! – воздел руки вверх Асланбек, вопрошая небо.

– Иншалла! – сказал Мовсаев.

Боевики картинно присели на колени, воздели руки вверх и, тряся автоматами, хором проговорили: «Иншалла!»

На небе все еще густели пятна и отражались в лужах.

У дороги притормозил грузовик. Водитель махнул рукой, показывая направление. Ей было по пути. В кузове на больших клетчатых сумках сидели тепло одетые мужчины и женщины – человек десять. Наташа присела на дно кузова. Ведено медленно уплывало, вместе с ним – боевики, стоявшие у дороги. В следующий раз Наташа встретится с ними уже в Буденновске.

Через час езды грузовик остановили мужчины в камуфляжной одежде. Наташа не заметила по дороге блокпоста, они просто появились из-за деревьев. Водитель вышел из кабины. Коротко переговорил с ними на чеченском.

– Выходите, – подошел он к кузову. – Я дальше не поеду.

– Почему?

– Потому что хочу жить.

Стихийный блокпост расположился прямо в кустах. При виде приближающихся машин люди в камуфляже выходили на дорогу. Они рассказывали водителям, где сейчас стреляют и с какой частотой, в каком направлении можно ехать, а в каком – нет. Они посоветовали пассажирам грузовика возвращаться назад – дорога вперед была слишком опасной.

Со стороны Веденского района поехала легковая машина. Она не остановилась, когда мужчины, выйдя на дорогу, замахали руками.

– Эй! Стой! – Один побежал за ней следом, но машина не сбавляла скорости, и через несколько метров мужчина остановился, вернулся к грузовику.

– Куда он поехал, сумасшедший? Сейчас его расстреляют...

– А может быть, нет... – сказал водитель грузовика.

Все принялись ждать. Прислушивались.

– Если он проскочит, – сказал водитель, – я тоже попробую.

Он еще не успел договорить, как где-то неподалеку прозвучал одиночный выстрел. А потом бухнуло. И еще раз – сильней. Вдали за лесом сверкнула оранжевая вспышка, пламя поднялось высоко и лизало верхушки деревьев.

– Интересно, кто там был? Почему не остановился? – гадали мужчины.

– Наверное, американский журналист. Он должен был утром уехать, – предположил кто-то из пассажиров.

– Я возвращаюсь в село, – объявил водитель. – Кто едет, залезайте назад.

– Как еще можно добраться до Назрани? – спросила Наташа.

– Через лес, – ответил человек, пытавшийся догнать машину. – Но там все заминировано. Ходить опасно. Сейчас пойдет наш проводник. Можешь идти с ним.

Женщины снова погрузили в кузов свои сумки. Водитель грузовика шумно хлопнул дверцей, развернулся и уехал. Наташа и еще несколько мужчин из пассажиров остались дожидаться проводника. Он показался из-за кустов через пятнадцать минут. Шел не торопясь, опираясь на неровную сучковатую палку, служившую ему посохом. Строго осмотрел собравшуюся группу, как будто оценивая физические способности каждого. Вздохнул. Он был немолод. Помятые щеки покрывала щетина с проседью. Наташа посмотрела вниз на его ноги, он был обут в обычные туфли на тонкой подошве.

– Идем друг за другом. Нигде не останавливаемся. Не разговариваем. Если только что-то важное будет сказать, и то шепотом, – начал он инструктаж. – Один смотрит в спину другого. Не теряем из вида. Не отстаем. Идем на расстоянии пятидесяти метров. Если кто-то наступит на мину, осколки не должны попасть в того, кто идет сзади или спереди. Внимательно смотрим под ноги – мины могут быть прикопаны в землю. Дорога займет три часа. Вопросов нет? Пошли.

Наташа повесила на плечо сумку. Ей хотелось смеяться. Она была счастлива – у нее все получилось. В кармане брюк лежали пленки.

– Давай помогу, – протянул руку к ее сумке один из сельчан.

– Еще чего! Подорвешься, я без аппаратуры останусь.

Они разбились на длинную шеренгу, вошли в лес и пошли по узкой тропинке на безопасном друг от друга расстоянии. Войдя в лес, они оказались в зиме – здесь все еще лежал снег. Покрывшийся сверху корочкой заледеневших снежинок, он был защищен от весенних лучей солнца густыми ветвями деревьев. Весна согнала зиму только с гор, и та кубарем скатилась сюда в узком русле звенящего ручейка и спряталась за почерневшими от сырости стволами деревьев.

Наташа старалась наступать в след идущего впереди. Проводник ненадолго останавливался, ощупывал деревья, метки на коре которых были видны ему одному, осматривал кусты – эту ветку надломил он сам, ветер или кто-то другой?

Странно, но птицы не пели. В лесу стояла тишина, и Наташе казалось, остановись она, зажмурься, и услышит, как лопаются почки на деревьях. Иногда в тишине оглушительно хрустела ветка под чьей-то ногой. Кое-где весна все же съела часть снега, и земля по обе стороны узкой тропинки чернела прогалинами.

Увидев первые весенние цветы, Наташа остановилась. Едва пробившись из земли, они тянули к небу слабые головки.

– Маленькие мои... хорошенькие мои...

Она вдруг отчетливо, как никогда раньше, осознала, что земля под ее ногами – живая и хрупкая, как только что рожденные ею дети.

– Нельзя тебя минами, нельзя, – шептала она.

Расстояние между ней и идущим следом сокращалось, но она не могла оторвать ног от земли, уйти от этих новорожденных головок, оставить их в окружении свинца с пороховой начинкой. Она вынула из сумки фотоаппарат и сделала несколько кадров. Если цветам в этом лесу суждено скоро погибнуть, то она сохранит их на пленке, где они будут жить вечно.