Мария Метлицкая - Беспокойная жизнь одинокой женщины (сборник)

Марина заезжала к детям раз в неделю, конечно, с полными сумками. Принюхивалась – живут вроде мирно, тихо, как мыши. Читают, смотрят телевизор, ходят в театры. А однажды Наташка ей сказала: «Хватит, мам, не помогай нам больше, теперь мы сами. Мишу это унижает». Так, приехали! Унизили их, стало быть! Ничего про эту жизнь не знают, а собрались сами. Смешно, ей-богу. Но выход придумала. Тиснула зятя Мишу в одну солидную инвестиционную компанию. Помог Герин приятель, который был ему сильно обязан. Исполнительный и скромный Миша быстро пошел в гору и очень скоро пообтесался, от бывшего провинциала не осталось и следа – хорошая стрижка, стильные очки, приличные костюмы, недешевая обувь, иномарка, правда, подаренная Мариной к пятилетию их с Наташкой свадьбы. А дочка оставалась все такой же – ни грамма косметики, короткие ногти без маникюра, «хвост» на затылке, джинсы, ветровки, кроссовки. Марина начала волноваться, но, как тогда оказалось, напрасно: жили они по-прежнему тихо и мирно и к тому же родили ребенка, любимейшую внучку Машеньку. Машенька стала главной Марининой радостью и забавой. С двух лет девочка обожала наряжаться, в магазинах безошибочно тыкала пухлым пальчиком в лучшие туфельки, платьица и пальтишки. Тут уж Марина отрывалась по полной. Наташка, конечно же, этого не одобряла. С матерью спорила, возмущалась бездуховностью маленькой Машки, обращавшей внимание в музеях только на резные золоченые рамы и атрибуты прежней роскошной жизни – старинную мебель, изысканные туалеты и изящные украшения. Возмущалась, но ничего поделать ни с матерью, ни с дочерью не могла. Сама Наташка преподавала теперь в частной гимназии живопись и историю искусств. Слава богу – нашла себя и работу свою обожала. И вот сейчас вся эта такая, казалось бы, налаженная и благополучная жизнь была под реальной угрозой. Господи, все это так тщательно спланированное и выстроенное благополучие двух самых родных и любимых Мариной людей, дочки и внучки, просто грозило рухнуть в одночасье. Конечно, что говорить, в последнее время Марину часто посещали поганые мысли и холодной змеей заползал в душу липкий страх – на Мишу легко могут найтись желающие, или он вдруг посмотрит на жену другими глазами. Ведь сколько там, на работе, молодых, длинноногих, в свободном полете девиц! Но мысли эти черные она от себя отгоняла – да нет, все нормально. И потом, он так любит Машку! Хотя кому и когда дети были помехой…

Итак, Марина решила действовать. Для начала она вызвала к себе на разговор (очень личный – предупредила Марина) начальника службы безопасности своих магазинов. Это был человек из органов, полковник-отставник по имени Николай Фадеевич. Человек он был надежный и проверенный жизнью. Мишин телефон был поставлен на прослушку. А через два дня Фадеич – так по-свойски называла его Марина – представил ей подробный отчет по блондинке. Зовут Катей, Мишина землячка из Чебоксар, вдова тридцати двух лет с трехлетним сыном Артемом. В Москве владеет собственным бизнесом – маленьким косметическим салоном в районе Октябрьского Поля. Бизнес идет так себе, ни шатко ни валко, но на кусок хлеба с маслом хватает. И на внедорожник «Toyota Rav-4», и на няню для ребенка, впрочем, тоже. Дорогой зять встречается с ней примерно раз в неделю. Иногда вечером или в обед в кафе, иногда заезжает за ней на работу и на пару часов поднимается к ней в квартиру – съемную, кстати. С собой обязательно прихватывает пирожные и игрушку для блондинкиного ребенка. Распечатки телефонных разговоров с блондинкой были, кстати, довольно безобидны – как дела, как здоровье, как ребенок. Никаких там «любимая», «малыш», «хочу» или «люблю». Но это Марина отнесла за счет Мишиной сдержанности. Теперь она его почти ненавидела. Почему «почти»? Ну, потому что, будучи человеком здравым и реальным, по-человечески понять его могла – не сорваться хотя бы раз и не сходить налево от ее буки Наташки было бы, в общем-то, странно. А ненавидела за все остальное – тут же припомнив ему и про «из грязи в князи», и про занюханные Чебоксары, и про теплое местечко на работе, и про квартиру, и про машину. В общем, гад, сволочь и предатель. Ответишь за все.

К дочери теперь заезжала почти ежедневно, хотя на работе уставала как собака. Тревожно и внимательно разглядывала ее – не замечает ли чего, не подозревает? Но Наташка была, как всегда, ровная, спокойная, сдержанная. Что-то пеняла строгим голосом капризной Машке, готовила ужин, гладила мужу сорочки. В общем, похоже, ни слухом ни духом, слава богу. «Бедная моя девочка! – страдала Марина. Как она переживет все это, если вдруг… Страшно подумать!»

– А где твой муж? – интересовалась она.

– Работы много, задерживается, – отвечала дочь.

«Знаем мы эту работу», – кипела про себя Марина. Иногда сталкивалась с Мишей – наблюдала. Да нет, с виду вроде все нормально – чмокает жену, обнимается с дочкой, ужинает с удовольствием. Значит, там не ел. С одной стороны, хорошо, а с другой – чем занимался, если было не до еды? Видеть его было невыносимо. Марина выскакивала за дверь и долго сидела в машине – тряслись руки и бил озноб. А ночью она не спала – продумывала стратегию и тактику. Сначала надо загнать его в угол – чтоб в себя пришел и очухался. Это значило оставить его без работы и соответственно без хорошего заработка. А то оперился и расслабился, забыл, гад, кому и сколько должен.

Попросила Мишиного шефа, Юрия Андреевича, о встрече. Решила играть открыто, правда, нервничала будь здоров. Рассказала ему про зарвавшегося, наглого блядуна-зятя, которому она, Марина, собственно, сделала всю жизнь, а он, сволочь, не смог оценить и живет в свое удовольствие, не думая ни минуты ни о жене, ни о дочке.

– Что же ты от меня хочешь? – удивился Юрий Андреевич. Искренне так удивился. – Парткомов сейчас, если ты помнишь, нет, – напомнил он Марине.

– Я хочу, чтобы ты его съел. И выгнал с позором.

– На основании чего? – еще больше удивился Юрий Андреевич. – Он прекрасный работник, вполне приличный человек, с какой стати, Марина? И потом, хорошего топ-менеджера сейчас днем с огнем не найти, ты же знаешь, сама в бизнесе. И извини, но это твои внутрисемейные разборки, при чем тут я? У меня, знаешь, и так башка кипит. И вообще-то это не мой уровень – такими делами заниматься. Да и чего ты этим добьешься? Ну уволю я его, он на другую работу устроится – парень он толковый.

Марина молча курила, глядя в пол и покачиваясь в мягком вращающемся кресле. А потом подняла глаза и, глядя на Мишиного шефа в упор, медленно и тихо произнесла:

– Я помню, Юра, что Георгий оказал тебе однажды услугу. Серьезную, как я понимаю. И ты, наверное, об этом не забыл? – Она вздохнула и поломала в пепельнице окурок. – Так вот, не нужно вдаваться в подробности – это мое личное дело. А твое – исполнить мою просьбу. Не так много, верно? А дальше я сама разберусь. Не маленькая. – Сказав все это, она широко улыбнулась и откинулась в кресле. – Ну придумай, Юрочка! – заговорила она умильным голосом. – Ну подлог какой-то в документах, ошибку маленькую, но вполне достаточную для твоего большого разочарования в Михаиле Светлове. А хорошего менеджера я тебе доставлю в лучшем виде. От себя оторву, а к тебе приведу. Ничего не потеряешь. Ты мне веришь? – лучезарно улыбалась Марина.